"Я и сам это знаю!"
Не дождавшись реакции, видимой, вербальной или невербальной, Дайана со вздохом развернулась и пошла вперед.
— Извинись перед ней, — заявила, не оборачиваясь. — Пока не поздно.
Надо запомнить никогда не оставаться наедине с Ди.
Он повернул в сторону более короткого пути до башни.
Мими с бешено-выпученными глазами неслась к нему, за секунду поднимая дикий рев внутри.
— Ты соврал! — она бы налетела на него, но он схватил ее за плечи, останавливая на длине вытянутых рук. — Из-за тебя меня…
— Из-за меня? — перебил, не собираясь ее выслушивать. — Эванс, я предупреждал тебя. Ты проявила непростительную глупость, решив, что справишься со мной.
Она явно не собиралась с этим соглашаться.
— Закрой рот и не смей даже думать перебивать меня, — голос скатился до полушепота, а он подался вперед, по-прежнему крепко сковывая ее руки. — Запоминай: на всех занятиях ты сидишь в дальнем углу и мечтаешь, чтобы я тебя не заметил. Если увижу в большом зале рядом с нашим столом, вылетишь со свистом, и мне похуй, поела ты или нет. Посмеешь причинить вред Андерроуд, и я посмею причинить его тебе. Посмотришь на Фоукс, и что-то в твоем взгляде мне не понравится, я сделаю так, чтобы твой кристалл схлопнулся, и буду с наслаждением наблюдать, как ты вливаешься в ряды отбросов.
Если бы не слова, которые он произносил, можно было бы счесть их за пару воркующих студентов.
— И еще: скоро вернется Уоррингтон. Я помню, как ты его страстно поддерживала, — он наклонился ближе к ее уху. — Теперь он будет тебя трахать.
Довольно отметил, как она сжалась.
— И Уайт, если захочет. А он захочет. И ты ничего им не возразишь, потому что иначе… я уже озвучил. Они буду долбить тебя, а ты можешь наслаждаться. Можешь не наслаждаться. Мне похуй. Запомни это словосочетание, Мими: мне похуй.
Заглянул в большие глаза. В них плескалсяся страх, отчаяние, бессильный гнев.
"Шах и мат, блять."
— За что ты так со мной? — проскулила дрожащими губами.
— Ты воспользовалась моей благосклонностью, решила опрокинуть на глазах у всех. Я показываю, где твое место на самом деле.
Сдвинул ее с прохода, как незначащее препятствие. Жалкие всхлипы остались за спиной.
Никакого, даже крошечного, сожаления.
"Я предупреждал."
***
Ему не понравились слова Ди. Он не станет извиняться перед Фоукс.
За что? Он не виноват, что она отброс. Пусть предъявит за это кому-нибудь другому.
Он не маленький мальчик, сам способен разобраться кому и что говорить, как поступать, и перед кем извиняться.
Перед патрулированием, стоя в гостиной перед выходом, услышал странный шум наверху. Из комнаты Фоукс.
Вот уж нет, он не побежит смотреть, что не так с отбросом. Сама справится.
Надавил на дверную ручку, занося ногу для шага.
Неясный грохот ударил прямо по нервам.
Запрокинул голову, глухо рыча, и захлопнул дверь.
"Гребаная Фоукс!"
Сжал зубы, поднимаясь по лестнице, проклиная ее всеми словами.
"Ненавижу сучку."
Распахнул дверь, не заходя внутрь.
На пороге валялась подушка. Рядом с кроватью — светильник, сброшенный с прикроватной тумбочки. Фоукс лежала, прижимая ладонь ко лбу, и, похоже, не понимала, что происходит.
— Воды, — хрипела она еле слышно, пересохшими губами.
— Ага, блять. Уже бегу. Охуевшая Фоукс. Доползи до ванны и попей из-под крана.
Развернулся, зверея с каждой секундой все сильнее. Взялся за край двери, чтобы ее захлопнуть, и услышал:
— Принеси, пожалуйста.
Грохот заполнил гостиную, дверь едва не слетела с петель.
Сбежал вниз, не собираясь выполнять просьбы Фоукс и носить ей воду. Он, блять, не нанимался ей прислуживать.
Схватился за ручку на выходе, а в голове как адова пытка стоял хрип: "Принеси, пожалуйста".
Сука!
Прислонился лбом к холодному дереву, сжимая кулак, замахиваясь, но так и не ударяя.
Это уже даже не смешно. Все это! Зачем он взял графин, сжал стакан, что он готов лопнуть. Зачем пошел наверх.
Зачем ты это делаешь?
Он не мог ответить. Просто поднимался в ее комнату, чертовски злой и раздраженный, с пылающей ненавистью.
— После всего, что сегодня было, Фоукс, ты должна мне охуенный отсос, — налил воду в стакан и сунул ей в руки. Несколько капель попало на кожу.
Она с трудом открыла глаза, приподнимаясь на локте. Пересохшие губы припали к холодному стеклу, жадно глотая необходимую влагу.
Шам поставил графин на тумбочку. Теперь он точно уйдет.
— Что со мной? — вопрос остановил в дверях. — Почему я охрипла?
"Потому что без перерыва выстанывала мое имя".
Подумал злорадно.
— Я похож на Льюиса Кэрролла, чтобы рассказывать "Приключения задницы Фоукс в стране разврата"?
Она щурилась, пытаясь сфокусироваться на Дейвиле. На лице полное отсутствие понимания.
— На тебе активировали "лютую похоть", ты просила меня тебя оттрахать, вылизывала мое лицо, и терлась о член, как о волшебную палочку. Без конца стонала и все-таки трахнулась со мной во сне, судя по твоему: "Пожалуйста, Шам, пожалуйста", — перекривлял ее непонятно зачем. — Хотя, скорее всего, я тебе отказал там так же, как наяву. Даже в твоих гребаных снах я не хочу трахать отброса.
Хлопнул дверью и сбежал по лестнице.
Придет в себя и все вспомнит. Не сразу. Возможно, даже не сегодня. Применение двух противоположных кристаллов имеет свои последствия.
Эпизод 27. Хочешь меня?
Боль наполняла все тело. Оно ныло от дикого напряжения, природу которого трудно распознать. И не хотелось этого делать — голова отказывалась "включаться", показывая беспросветно черный экран, вдобавок к ощущению, будто в нее налили свинца.
В ушах шумело. Все, о чем могла думать, это "насколько все ужасно?" и "когда это пройдет?"
Тело не слушалось. Руки как у марионетки, мотались бесконтрольно. У кукловода нитки порвались.
Ужасно хотелось пить. Казалось, если не сделать глоток воды прямо сейчас — умрет. Точно.
Она периодически проваливалась в темноту, а та выталкивала обратно. И в эти моменты она вспоминала, что где-то должен быть Дейвил. Больше помощи просить не у кого.
Просить помощи у Дейвила — само по себе звучало безумно, и она как раз близка к сумасшествию.
Открыла рот в попытке позвать его, и испугалась. Неясный хрип не похож на ее голос. И вообще не ее!
Когда она успела охрипнуть?
Она выходила с друзьями их большого зала, почувствовала головокружение, и… теперь лежала с отвратительным самочувствием, хрипела и умирала.
Подушка скатилась по двери вниз. Глупо было ожидать значительного шума, но больше под рукой ничего нет. Кроме, разве что… смахнула светильник с тумбочки. Если это не подействует…
На удивление — сработало. После воды стало легче. Дышать, мыслить, и просто существовать. Она снова провалилась в темноту. Несколько раз просыпалась, пила воду и засыпала. Время казалось бесконечностью, состоящей из питья и темноты.
В конце концов, переборов дикую слабость и ломоту, она добралась до ванной. Залезть в душ не рискнула. Легко убиться.
Почистила зубы, щедро умылась холодной, практически ледяной водой. Стала немного… живее. Передвигаться по-прежнему тяжело, но голова заработала. Только почему-то вместо воспоминаний там все еще черное марево.
Феликса натянула удлиненную футболку, стараясь не думать, что Дейвил видел ее в белье. Прихватив с собой полный стакан с водой, она медленно, крепко держась за перила, спустилась вниз.
Дейвил лежал на диване, положив голову на подлокотник. Сосредоточенно всматривался в пространство перед собой, зло дергая щекой.
Он не заметил ее появления.
Она развалилась в кресле, перекинув ноги через подлокотник, положила голову на другой. Прижимая к щеке прохладный бокал, смотрела на языки огня, облизывающие поленья.
Треск дарил какое-то умиротворение. Кажется, слушаешь его и становится легче.
— Блять! — выругался Дейвил и саданул кулаком по диванной подушке.
Феликса посмотрела на него почти безразлично. Впрочем, сейчас она смотрела так на все. Словно погружена в черную меланхолию.
Ей плевать, что Дейвил злился. Она не чувствовала никакого интереса к его проблемам. Но тишина постепенно начала давить, и она бросила:
— Что случилось?
Вот так просто. Обычный вопрос, который в другом состоянии она вряд ли бы озвучила. Потому что они Фоукс и Дейвил. Отброс и высший. Которые не заполняют тишину в гостиной, они ее подкармливают.
— Свали, Фоукс. У меня от тебя передоз.
Перекатила голову по спинке, наблюдая, как он снова пристально вглядывается во что-то невидимое для ее глаз.
Кристаллическая сетка.
Она мечтала видеть. Но с неинициированным кристаллом это невозможно.
На его выпад хотелось пожать плечами, но… в другой раз.
— Меня от тебя тошнит, — она свыклась со своим едва слышимым хрипом, и теперь привыкала, что в нем не отражаются эмоции.
Снова уставилась на огонь, потягивая воду. Рык обласкал клыками уши.
— Взаимно. Месяц буду отмываться от ощущения твоего языка на коже.
Волнение слабо колыхнулось и затихло. Похоже, это действие какого-то кристалла, и когда оно пройдет, лавина эмоций прорвется и… будет плохо. Но сейчас она с этим ничего не сделает, ведь так? Значит, не стоит напрягаться.
— Ты отвратителен, ты знаешь?
— Какое ценное замечание. Еще что-то, или заткнешься и не будешь мешать?
Он впился взглядом в небольшой листок, сверяясь с кристаллической сеткой.
Зажмурился, постучал затылком о мягкий подлокотник.
Напряженная челюсть притянула взгляд. Представила, как проводит кончиком пальца по линии подбородка, едва касаясь ведет ноготком вдоль кадыка. Она почти видела, как он напрягается и вздрагивает, а она не останавливается и ведет дальше, к ямочке на шее, и ниже, расстегивая пуговицы на рубашке… Но он в свитере.