До Колодца было рукой подать. Спиральные каменные ступени оказались целы, хотя и опасно усыпаны свежими обломками. Это не имело никакого значения, Гилфорд не собирался спускаться по лестнице. Он прыгнет, а дальше пусть сила тяжести делает свое дело. В этой кроличьей норе нет дна, там только Конец Света. Гилфорд побежал.
И остановился, когда перед ним шагах в десяти выросла человеческая фигура.
Нет, запоздало сообразил Гилфорд, это не человек, а какой-то бедолага, не успевший еще так далеко, как его товарищи, зайти по пути собственного разрушения. Особенно сильно изуродовано лицо: как будто кости черепа были когда-то переломаны и срослись, успев сдвинуться в разных плоскостях, словно тектонические плиты.
Это существо силилось поднять винтовку, но его не слушались парализованные трансформацией руки.
Гилфорд извлек из-за пояса запасной магазин.
– Ты не хочешь в меня стрелять. – Голос монстра перекрыл шум дождя и далекую канонаду.
«Не слушай его», – велел бог-Гилфорд.
– Со мной тут один человек, Гилфорд. Ты его знаешь.
Гилфорд бросил на землю отсоединенный пустой магазин.
– И кто же это?
Он смотрел, как монстр пытается управиться с собственной винтовкой, хаотично суча руками.
«Пусть договорит».
«Нет», – настаивал солдат.
Чудовище закрыло глаза и произнесло:
– Папа?
Гилфорд замер.
«Нет!»
– Это ты? Я не вижу…
Гилфорд окаменел, хотя и чувствовал отчаянную мольбу солдата.
– Папа, это я! Ник!
«Нет, это не Ник, потому что Ник…»
– Ник?!
– Папочка, не стреляй! Я тут, внутри! Я не хочу умереть! Пожалуйста! Я не хочу умереть снова!
Чудище все еще пыталось совладать с дергающимися руками. Гилфорд смотрел, но не понимал, чем ему грозит бездействие. Перед глазами ослепительно, непоправимо алела кровь его сына.
Солдат внезапно оказался рядом, призрачный, словно туман.
Время замедлилось до черепашьей скорости. Сердце у Гилфорда билось едва ли вполовину обычного темпа, бухая, как тарелки в руках сонного музыканта.
– Послушай меня! – воскликнул солдат. – Это не Ник.
– Что происходит с мертвыми? Их забирают демоны?
– Не всегда. И это не Ник.
– Откуда мне знать?
– Гилфорд! Думаешь, я позволил бы им забрать твоего сына?
– А ты не позволил?
– Не позволил. Ник со мной, Гилфорд. Он с нами.
Солдат вытянул руки и сделал баюкающее движение, и на мгновение – трогательное и кошмарное мгновение – в них появился Ник, с закрытыми глазами, мирно спящий, двенадцатилетний.
– Вот ради чего все это, – сказал солдат. – Ради этих жизней.
– Я так устал, – вздохнул Гилфорд. – Ник?
Но сын уже исчез.
– Стреляй, – произнес солдат сурово.
Гилфорд открыл огонь.
И монстр тоже.
Гилфорд чувствовал, как его прошивают пули. На этот раз боль была ужасной. Но это не имело никакого значения, до Колодца оставалось всего ничего. Он стрелял и стрелял, пока человек с изувеченным лицом не обмяк на земле.
Гилфорд через силу подтащил собственное изувеченное тело к краю Колодца. Закрыл глаза и полетел вниз. Туман облегчил боль. Теперь Гилфорд был свободен, точно капля дождя.
«Эй, Ник, посмотри на меня!»
Он ощутил рядом сонное присутствие сына. Солдат сказал правду. Ник, окутанный вневременьем, спал в ожидании конца онтосферы, погружаясь в светящиеся воды Архива, в цифровую бездну, которая глубже любого океана и тепла, как летний воздух.
Гилфорд моргнул и увидел, как из него наружу вырвался бог. Это светозарное существо давным-давно было Гилфордом Лоу, погибшим на поле боя во Франции. Вскормленное Разумом, оно стало равным по силе богам, стало одним из них, неотделимым от них существом, тем, кого Гилфорд даже не надеялся постичь, – сотканным из ослепительного света и цвета и мстительным, как ангел гнева.
Оно связывало демонов, и те выли, изливая свою досаду, за дальними рубежами мира, уже начавшими стираться.
Интерлюдия
Они долго стояли на возвышении над разрушенным Городом Демонов. День был абсолютно ясный, но небо усеяно звездами.
– И что теперь? – спросил Гилфорд.
– Теперь будем ждать, – отозвался солдат, чье терпение было безграничным.
Гилфорд увидел поднимающихся по склону людей. В опустевшем Городе царила тишина. Гилфорд узнал Стариков, среди которых были и Том с Эразмусом, целые и невредимые, улыбающиеся. Его удивило, что с такого расстояния он хорошо различает их лица.
– Чего ждать?
– Конца всех битв, – ответил солдат.
Гилфорд решительно покачал головой:
– Нет.
– Нет?
– Нет. Это не то, чего я хочу. Я хочу того, в чем мне было отказано. – Он в упор взглянул на солдата. – Я хочу жизнь.
– Пожалуйста, любая жизнь, какую выберешь, – когда все будет кончено.
– Я имею в виду человеческую жизнь. Я хочу прожить свою жизнь как нормальный человек и состариться, прежде чем умру. Самую обычную человеческую жизнь.
Солдат долго молчал.
«Я удивил бога», – подумал Гилфорд.
Наконец солдат произнес:
– Возможно, в моей власти дать тебе такую жизнь. Но ты уверен, что хочешь именно этого?
– Я никогда не хотел другого.
Древний Гилфорд кивнул. Он понимал – по крайней мере самая старая его часть понимала.
– Но жизнь невозможна без боли… – начал было он.
– Да, – спокойным тоном произнес Гилфорд. – Пусть будет боль. И она тоже.
Эпилог
Вернувшаяся с утренней прогулки Карен сообщила, что волны вынесли на берег громадное морское колесо. После ланча (сэндвичи на веранде, хотя он так и не смог проглотить больше пары кусочков) Гилфорд отправился взглянуть на это чудо альгологии.
Он шел не торопясь, экономил силы. Тропка вела от дома сквозь густые заросли папоротника, сквозь рощу колокольных деревьев, сочащихся августовским нектаром. Ноги заныли почти сразу же, а к тому моменту, когда взгляду открылся океан, окончательно сбилось дыхание. Климат в Оро-Дельте был самый мягкий, каким только могла похвастаться Дарвиния, но летом тут всегда царила жара, а зачастую и невыносимая влажность. Над безветренным Средиземным морем застыли облака, похожие на исполинские мраморные дворцы и храмы исчезнувшей Европы.
Шторм, бушевавший всю ночь, выбросил морское колесо далеко на прибрежную гальку. Гилфорд с опаской приблизился. Оно было большущим, не меньше шести футов в диаметре, не правильный круг, а скорее ломаный эллипс грязновато-белого цвета; в остальном же выглядело в точности как тележное колесо. Может, отвалилось от подводного фургона?
На самом деле это было глубоководное растение, типично дарвинианское в своей бессмысленной симметрии.
Странно, что его вынесло на берег не где-нибудь, а именно здесь, на пляже неподалеку от дома Гилфорда. Интересно, какая волна или подводное течение отделило морское колесо от его ложа? А может, это еще одно свидетельство неутихающей борьбы между дарвинианской и земной экологиями, которая идет даже вдали от человеческих глаз, на морском дне?
На суше уже при жизни Гилфорда энергичные земные растения начали вытеснять свои менее жизнестойкие дарвинианские аналоги. На обочине дороги, что вела из Тилсона, он недавно обнаружил дикую колонию ипомеи, голубой, как летнее небо. Впрочем, некоторые дарвинианские виды в долгу не оставались: говорили, что скелетное кружево и псевдоанемоны все чаще и попадаются к югу от линии Мейсона – Диксона.
Морское колесо – растение нежное, оно почернеет и сгниет не позднее завтрашнего вечера. Гилфорд развернулся, чтобы идти к дому, но поморщился от боли в подреберье и решил передохнуть. Намочив платок в лужице морской воды, обтер лицо. На губах осталась соль. Дышать было тяжело, но этого следовало ожидать. На прошлой неделе врач в Тилсоне показал ему рентгеновские снимки с весьма красноречивыми затемнениями в печени и легких. Гилфорд отказался от операции и облучения. Рассчитывать на победу над таким противником было бы самонадеянно.
Сидя на камне, Гилфорд любовался странностью морского колеса, его головокружительной нелепостью. Чужак, выброшенный на чужой берег. Уж кто-кто, а он-то знает, каково это.
После ночной грозы пахло свежестью. Синева постепенно возвращалась с морской глади на небо. Гилфорд отдыхал, насвистывая песенки, пока не почувствовал, что сил хватит на обратный путь.
Карен наверняка заждалась. Он не сообщил ей о диагнозе, поставленном в тилсонской клинике, но она явно что-то подозревала. Он был уверен, что Карен справится с потерей, а вот предстоящие разговоры с другими его пугали. Особенно тяжело было думать о прощальном разговоре с Лили: былые грехи и застарелая печаль безголосыми птицами повиснут в воздухе. Не то чтобы он не хотел снова увидеть дочь, но та и сама уже сильно сдала. По крайней мере, Гилфорду не придется ее пережить. И на том спасибо.
Погруженный в мрачные думы, он не особенно удивился, когда обнаружил, что в нескольких шагах на каменистом пляже его поджидает солдат.
Гилфорд безбоязненно приблизился к фантому. По-юношески худощавый, это был не двойник. Кто-то другой. Младше? Старше?
Гилфорд внимательно оглядел слегка мерцающего призрака.
– Скажи, – поинтересовался он, – тебе не надоели эти военные лохмотья?
– Моя последняя человеческая одежда. Мне кажется неправильным носить что-то другое. А не носить совсем ничего – слишком вызывающе.
– Давненько не виделись, – произнес Гилфорд.
– Тридцать лет, – подтвердил бог. – Плюс-минус.
– Значит, как в кино? Ты пришел расстелить передо мной красную ковровую дорожку? Чтобы я прямо со смертного одра взошел на облако под аккомпанемент райских скрипок?
– Нет. Но я провожу тебя до дома, если ты не против.
– Хочешь сказать, что решил посетить нашу бренную юдоль просто так? Без всякой цели? Нет, не пойми неправильно, я рад тебя видеть…
– Я хочу задать тебе один вопрос. Но не прямо сейчас. Давай пройдемся. Мне всегда лучше думалось на ходу.