– Благополучно разрешилась, – так же смущенно ответил рыжий. – Мальчик. С Пэтс тоже все в порядке, разве что она все время бормочет про какого-то кота.
– Нервное потрясение, – сказал офицер. – Но она оправится, ваша сестра из крепкой породы. Соберите здесь остальных. Не будем терять время.
– Куда же нам спешить, сэр?
– На север и дальше, – ответил офицер. – Пока не вышвырнем их с наших берегов.
– Как скажете, сэр. Я сейчас их приведу.
Рыжий вышел. Мэк поднял глаза на отца.
– А мы? Что будем делать мы?
– Отправимся домой, сынок. Нас уже заждались.
– Но мы ведь не сможем вернуться сюда вновь?
– Кто знает, – задумчиво ответил Аррун. – В твоих жилах течет кровь смертных, так что, быть может, если ты будешь скучать…
– Я буду скучать, – шепотом повторил Мэк. Он не был уверен, что скоро соскучится по этому месту. Он чувствовал, как его привязанность к Блэкуиту тает, будто снег на солнце, а пути, ведущие к золотым холмам и хрустальным башням, тянут к себе все сильней. Даже воспоминания о ночи кошмаров отдалялись, словно, разделив их с Шерманом, он потерял какую-то часть… впрочем, важно ли это?
– Пойдем, пап, – сказал мальчик. – Иней уже заждался.
– И то верно. Того гляди ускачет без нас.
…Окно распахнулось, по комнате свистнул порыв ледяного ветра. Выругавшись, Айртон Бройд прижал уцелевшей рукой карты и листы донесений, а когда ветер стих, захлопнул окно, с удивлением заметив в морозных узорах на стекле следы: один от кошачьей лапы и два отпечатка ладоней – мужчины и ребенка.
Первая охота
14 апреля
Бреннон опустился в кресло и, довольно покряхтывая, вытянул ноги к камину. Середина апреля в Блэкуите выдалась промозглой и дождливой, а хуже всего – с озера постоянно дул пронизывающий ветер. Но в доме у Лонгсдейла было тепло – может, даже благодаря какой-нибудь магии. Камин жарко горел, освещая небольшую гостиную на втором этаже. Джен принесла комиссару обжигающий кофе и горячие булочки. Жизнь определенно налаживалась.
– Ну, что? – спросил Натан. Недавно он приволок консультанту увесистую пачку дел из архива – Бройд лелеял надежду, что Лонгсдейл сумеет что-нибудь сделать с глухарями, которые мертвым грузом висели на шее у полицейского департамента уже много лет.
– Пока что ничего по моей части я не обнаружил, – сказал консультант, почесывая носком туфли спину пса.
– Наверное, мне нужно этому радоваться, – проворчал комиссар. – По мне, чем меньше всей этой магической чертовщины, тем лучше.
Джен за его спиной громко фыркнула, и Лонгсдейл бросил на нее строгий взгляд. Пес лениво перекатился на другой бок и зевнул, продемонстрировав впечатляющую пасть, похожую на медвежий капкан.
– У меня еще осталось несколько папок, но не думаю, что там я найду улики, указывающее на вмешательство, – сказал консультант. – Все-таки чаще всего в нераскрытых делах виноваты не темная магия, нежить или нечисть, а обычные человеческие пороки.
– И слава богу, – хмыкнул Бреннон. – А то так и свихнуться недолго. А что вы делаете, когда не участвуете в полицейских расследованиях?
– Работаю.
– По частным заказам?
– Не всегда. Иногда я сам нахожу следы того или иного вмешательства и занимаюсь устранением проблемы.
– Благотворительность, значит, – заключил комиссар, сделал еще глоток кофе и посмаковал, зажмурившись от удовольствия.
– Это не благотворительность, – возразил Лонгсдейл. – Наш долг, обязанность всех консультантов – находить и ликвидировать нежить и нечисть всюду.
«Кто же, хотелось бы знать, возложил на вас эту обязанность и почему вы так беспрекословно подчиняетесь?» – подумал Натан. Но сегодня он был в слишком благодушном настроении, чтобы рыться в темном прошлом собеседника, а потому задал давно интересующий его вопрос:
– А что вы делаете, чтобы найти следы вмешательства? Ну, не в рамках полицейского расследования или заказа, а вот как вы сказали.
– Зависит от ситуации. Иногда я посылаю Джен патрулировать город…
Со стороны ведьмы донесся ехидный смешок.
– …а иногда буквально спотыкаюсь о следы присутствия нежити или нечисти, – закончил Лонгсдейл, возмущенно покосившись на девушку.
Все его педагогические поползновения, как понял Натан, завершались полным провалом – но консультант не сдавался и упорно надеялся научить ведьму чему-то хорошему, невзирая на сопротивление.
– Вот, например, – продолжал Лонгсдейл и протянул комиссару листочек, на котором был нацарапан карандашом какой-то план. – Недавно, когда я осматривал окрестности, мое внимание привлекли старые соляные шахты к северу от города.
– А, Скарсмолл, – обрадовался Бреннон. – Там одно время было логово шайки, которая грабила почтовые дилижансы и сбывала краденое в Блэкуите и Кориханте. Но мы его зачистили еще с год назад.
– Да нет же! – воскликнула Джен. – При чем тут ваши вороватые дегенераты? Мы нашли лежбище вурдалаков!
– Кого? – озадаченно переспросил Натан.
– Кровососущая нежить. Завтра мы с Джен поедем к шахтам и посмотрим, что можно сделать.
– Вы будете охотиться в соляных шахтах на кучу нежити вдвоем? – удивился Натан. Пес громко засопел, и комиссар тут же внес поправку: – Втроем с этим славным созданием?
Славное создание молча пробуравило его взглядом и щелкнуло клыками.
– Ну, это не настолько опасно, как кажется, – с улыбкой сказал консультант. – Мы отправимся днем, пока они спят.
– Я думал, там, где нежить, всегда опасно.
– Зависит от ее вида. В сущности, вурдалака можно зарубить даже топором, главное – отделить голову от тела и сжечь все останки. В общем-то, если бы не страх, с этим мог бы справиться даже обычный лесоруб.
– Э? – озадачился Бреннон, потер бородку и внес новое, неожиданное предложение: – Тогда почему бы мне не отправиться с вами?
Лонгсдейл поперхнулся чаем и вытаращил на него глаза, засветившиеся голубым огнем от изумления:
– Вам?! С нами?!
– Вы что, решили покончить с собой? – спросила ведьма. – Есть способы и попроще.
– Но вы же сами говорите, что это не очень опасно.
– Это не очень опасно для нас, а точнее – для меня, – подчеркнула Джен. – И вот для него. – Она ткнула пальцем в пса, который быстро закивал. – А вы там можете пригодиться только в качестве наживки!
– Ну, мне-то не привыкать, – философски заметил Бреннон. – Где я только не побывал в таком качестве! Да и топором я владею весьма недурно. Могу из дома свой принести.
– Но зачем вам это? – воскликнул Лонгсдейл. – Вы же полицейский, вы не сможете переквалифицироваться в охотника!
– Это я понимаю. Но раз уж мне приходиться по долгу службы то и дело натыкаться на всякую нежить, нечисть и чародеев с криминальными наклонностями, то я бы хотел получше разобраться в этих вопросах.
– Так я же дал вам книгу! Я могу дать другую, у меня много, – торопливо добавил Лонгсдейл.
– Книга и есть книга, – хмыкнул комиссар. – Пока своими руками не пощупаешь – до конца не поймешь.
– Вы хотите щупать вурдалаков? – заинтересовалась Джен. – А зачем?
Пес поднялся, сел перед Натаном и уставился ему в лицо пронизывающим взором, словно хотел внушить некую мысль. Бреннон потрепал пса по уху и добавил:
– Ну если вам станет легче, я могу расписку написать, что иду с вами по собственной воле, приняв сие решение в здравом уме и трезвой памяти.
– Лучше уж сразу завещание, – вздохнул Лонгсдейл. – Ладно, вурдалаки – это и впрямь не самые опасные твари из числа нежити.
– Но мы же не знаем, сколько их там! – вскричала Джен. – Вдруг их сотни?!
– Если их сотни, то и нам с ними не справиться. Мы идем на разведку, чтобы выяснить, сколько их и почему они там появились, ясно?
Ведьма печально сникла.
– Как только я пойму, что положение слишком опасно, мы вернемся в город и подумаем, что предпринять. Вам тоже ясно? – Консультант повернулся к Бреннону.
– Более чем. Так вот, насчет топора…
– Его нужно будет продезинфицировать после работы. Впрочем, я лучше выдам вам мой, из стали особой ковки и со специфической заточкой.
17 апреля
Они отправились к шахтам в Скарсмолл с утра, в воскресенье, когда у комиссара был выходной. Пес, как обычная собака, с интересом смотрел в окно и помахивал хвостом. Чтобы экипаж не кренился на сторону, Бреннон и Лонгсдейл сели у противоположной дверцы.
Натан расстегнул кожух и попробовал пальцем заточку топора. Эта штука больше напоминала ему секиру вроде тех, которые хранились в историческом музее: длинное древко с металлическими накладками, увесистый обух, лезвие, похожее на серп луны. Вдоль него тянулась сложная вязь – не то узор, не то знаки какого-то незнакомого языка. Цвет стали, если это, конечно, сталь, был бледно-серым с голубоватым отблеском.
«Очередная консультантская штучка», – подумал комиссар. Лонгсдейл сидел перед ним и листал заметки в записной книжке.
– У вас весьма неплохо сохранились архивы, – заметил он.
– Многое было утеряно во времена Революции и Гражданской войны, – сказал Бреннон. – Но наши историки постарались восстановить все что можно.
– Достойный труд. Насколько я понял из записей, найденных в архивах Блэкуита, в конце сорокового года в Скарсмолле укрывалась группа бунтовщиков, которую преследовали дейрские власти.
– Да, после расстрела на спичечном заводе в Каттелорне. Начало нашей славной Революции.
– Затем, как следует из записей, солдаты империи обрушили штрек соляной шахты, где прятались бунтовщики. – Лонгсдейл закрыл записную книжку. – Что ж, это вполне объясняет, откуда взялись вурдалаки.
– Но мне все еще непонятно, – не унимался Натан. – Вот вы говорите – кровососущая нежить. А из кого они кровь-то сосали, если за все это время – двадцать четыре года, заметьте! – никто на стаи нежити не жаловался?
– Вы их путаете с упырями, – ответил консультант. – Упыри едят плоть и охотятся стайно, причем не боятся открытых пространств, и даже солнечный свет только вводит их в спячку, не причиняя особого вреда. Вурдалаки же, как низшая кровососущая нежить, охотятся поодиночке, очень редко сбиваясь в малые группы. Солнечный свет для них смертелен, и они предпочитают жить в убежищах: норах под землей, пещерах, склепах, даже могила подойдет.