очных опор.
Окружающая обстановка произвела угнетающее впечатление даже на ведьму, и она прошептала еле слышно:
– Видимо, ваши герои были в большом отчаянии, раз решили спрятаться в таком месте.
– Когда за тобой гонятся полицейские и солдаты империи, выбирать не приходится.
– А результат все равно один, – пробормотала Джен. – Всех убили.
«И даже после смерти им нет покоя», – угрюмо подумал комиссар.
– Хорошо бы никому об этом не рассказывать, – вслух добавил он. – Все-таки эти люди заслужили другую память.
– Хорошо. – Лонгсдейл поднял глаза к потолку. – Мы никому не скажем. А теперь ведите себя потише. – Он указал Натану на длинные белесые полосы от когтей на потолке. – Мы на верном пути: логово внизу.
Шахта пологим уклоном уходила вниз. Бреннон не мог различить в свете фонарика, что там, но при слове «логово» ему почему-то представилась груда старых гробов, в которых спят кровососы, а рядом дрыхнет, опираясь на алебарду, стражник в средневековом доспехе.
«Но почему они лазят по потолку? – недоуменно подумал комиссар. – Может, дело в том, что там еще темнее?»
Пес придвинулся ближе к Натану, Лонгсдейл вытащил из ножен трехгранный клинок. Бреннон поудобнее перехватил топор. Одна лишь ведьма продолжала спускаться как ни в чем не бывало.
Они прошли еще ярдов двести, когда комиссар наконец заметил следы подрыва породы и указал на них Лонгсдейлу. Тот кивнул вперед, на высящуюся посреди шахты груду камней. Она намертво закупорила шахту, и поскольку дальше был тупик, то беглецы из Каттелорна оказались обречены.
«Страшная смерть», – подумал Натан и снял шляпу. Здесь и так было трудно дышать, он уже весь покрылся потом, пить хотелось все сильнее – и оказаться запертым без надежды спастись было худшим, что могло случиться.
– Видите щель у свода шахты? – шепнул Лонгсдейл. – Они разобрали камни и проделали выход.
Бреннон внимательно изучил длинную узкую щель от стены до стены. Впрочем, она была не настолько узкой, чтобы через нее не пролез мужчина средней комплекции, такой, как комиссар, например. На потолке и камнях белели следы когтей.
– Ни один человек не выбрался? – спросил Натан. Консультант покачал головой:
– Даже если они пытались разобрать завал, то умерли раньше, чем успели проделать выход. Судя по уцелевшим планам, этот штрек заканчивался тупиком, и там очень быстро не осталось воздуха.
– А вурдалакам дышать не нужно, – добавила Джен. – Так что у нежити времени было сколько угодно.
– Но почему они превратились в нежить?
– Кто знает. Может, один из умирающих как следует проклял тех, кто его сюда завел.
– Как Хильдур Линдквист?
– Да. А может, тут внизу под слоем породы пролегает магическая жила.
– Что пролегает? – заинтересовался Бреннон.
– Жила. Я потом дам вам справочник, почитаете. Сейчас пора заняться делом. – Консультант подошел к каменному завалу и принялся водить клинком над камнями.
– Каким делом? – подозрительно спросил комиссар. – Вы что же, собираетесь проломить тут дыру?
– Но нам же нужно как-то попасть внутрь.
– Зачем? Я думал, вы бросите туда что-нибудь этакое, ядовитое для вурдалаков, а мы просто покараулим здесь, отстреливая тех, кто попытается вылезти.
Джен коротко фыркнула от смеха, пес тоже издал клокочущий звук.
– Идея не лишена привлекательности, – улыбнулся Лонгсдейл. – Вероятно, кто-нибудь из моих коллег когда-нибудь сумеет ее реализовать. Пока же, увы, ядов, действующих на нежить, не существует. Так что приходится справляться по старинке, вручную.
– Как-то это расстраивает, – пробормотал Бреннон. – Вы хотя бы не слишком большую дырку делайте, чтоб они кучей на выход не поперли. Если они все обратились, то их там должно быть одиннадцать штук.
– Может, поменьше, – сказала Джен. – Первые обратившиеся могли выпить тех, кто замешкался. Опустошенные трупы в вурдалаков не обращаются.
Лонгсдейл несколько раз коснулся кончиком клинка плотной стены из камней, что-то бормоча себе под нос, а затем соединил точки и получил тонкую зеленую полосу, очерчивающую арку чуть выше роста комиссара. Консультант нарисовал кинжалом несколько знаков под аркой. Через несколько секунд они растаяли, а куча каменных глыб подернулась туманом.
– Прошу, – сказал Лонгсдейл, глядя на арку с таким видом, словно сделанное вызывало у него некие сомнения. – Проход готов.
– А нельзя ли как-нибудь выманить вурдалаков сюда и кончать их по паре штук? – спросил Бреннон, которого тоже как-то не прельщала мысль лезть в логово кровососов.
– Ну, если вы согласны пролить тут свою кровь, да побольше…
– Джен, – одернул девушку консультант. Его пес пристально смотрел в проем, словно видел что-то сквозь камни. – Я войду первым, комиссар следом, ты замыкающей.
– Да зачем столько сложностей, я же могу просто выжечь там все огнем!
– Тогда ты сожжешь весь кислород в замкнутом пространстве шахты. А дышать нужно не только комиссару.
– Ну ладно, ладно, – недовольно буркнула ведьма. – Вечно с вами, людьми, какие-то сложности.
Лонгсдейл ступил под арку и прошел сквозь камни, скрывшись из виду. Бреннон подождал несколько секунд, собрался с духом, зажмурился и нырнул в камни.
Ощущение оказалось не из приятных – словно проходишь сквозь каменный кисель. Но длилось это всего несколько секунд, после чего Натан оказался по ту сторону обвала в кромешной тьме.
– Тише, – прошелестел из непроглядного мрака голос Лонгсдейла. – Сделайте шаг вправо и замрите.
Бреннон шагнул вправо от входа и застыл, вцепившись обеими руками в топор. Сердце бурно колотилось, по спине стекал пот. Его шеи что-то коснулось, и Натан чуть из кожи не выпрыгнул.
– Без паники, это я, – шепнула Джен. Рядом раздалось негромкое сопение пса.
– Может, включите снова мой фонарь? – спросил Бреннон.
– Не сейчас.
– А смысл? – фыркнула ведьма. – Он так пыхтит, кряхтит и пахнет и у него так стучит сердце, что вурдалаки уже в курсе.
В ответ раздался вздох Лонгсдейла, и фонарь на плече комиссара снова засветился.
К удивлению Натана, вокруг никого не было. Ни один вурдалак не вышел встретить гостей или хотя бы полюбопытствовать, что происходит. Штрек ничем не отличался от того, что было перед завалом, но, осмотревшись, Бреннон заметил чьи-то останки у стены и указал на них консультанту.
– Одним меньше, – заключил Лонгсдейл. – Но вот точно ли их было одиннадцать…
– Так было указано в отчете имперской полиции.
– Ну так мы можем проверить, – сказала Джен. – Идем и посчитаем их сами!
Бреннон не разделял воодушевления ведьмы перед скорым побоищем с кровососами, и ему в целом все меньше нравилась эта идея, но он же сам напросился. Так что комиссар покрепче сжал топор и двинулся следом за Лонгсдейлом в глубь штрека. Пес ступал чуть впереди Натана. Как и Джен, и консультант, собака шла абсолютно бесшумно. На всякий случай комиссар достал из кармана флакон с чесночной эссенцией.
Несмотря на напряженное ожидание, появление вурдалака для Бреннона оказалось совершенно внезапным. Они шли по шахте уже минут десять, как вдруг из тьмы впереди вынырнула высокая тощая фигура. Она очень бодро перебирала руками и ногами по потолку, но застыла на месте, оказавшись лицом к лицу с охотниками.
Морда вурдалака очень крепко врезалась в память Натана, хоть он и видел эту харю секунды две. Она все еще напоминала человеческое лицо, но со странно искаженными пропорциями: вытянутые скулы, лоб и челюсти, неестественно широко раскрытые глаза – темно-алые, с очень светлыми белками, красные узкие губы, растянувшиеся в оскале, который обнажил заостренные зубы и длинные клыки.
Миг – и тварь прыгнула на Бреннона. Комиссар завопил и швырнул в нее флакон с эссенцией чеснока. Он разбился о лоб вурдалака, и тот заверещал от боли, когда эссенция принялась сжигать кожу у него на морде. Навстречу нежити рванулся пес и врезался в нее всем телом. Они кубарем покатились по полу, глухо рыча, и скрылись в темноте. Комиссар поднял топор, готовый дорого продать свою жизнь, – но ни одного кровопийцы больше не появилось. Спустя еще минуту из мрака выкатилась оторванная голова вурдалака, а следом за ней показался и пес, гордый своей победой.
– Господи боже, – просипел Натан. Сердце бурно колотилось где-то в горле. До него только сейчас начало доходить, на что же он подписался.
Лонгсдейл присел на корточки, положил руку на голову вурдалака и что-то забормотал. Кожа почти мгновенно свернулась, как подожженный пергамент, истлела и осыпалась хлопьями, а затем в прах превратились глаза, волосы, кости, и вскоре в горстке сероватой пыли остались лишь четыре белых, чуть изогнутых клыка. Консультант, как рачительный хозяин, припрятал их в мешочек на ремне, встал и кивнул на штрек:
– Остальные девять дальше.
«Еще целых девять!»
А может, и больше…
Хотя Бреннона несколько удивляло полное отсутствие у вурдалаков чувства коллективизма. Упыри нападали большой стаей и охотились весьма слаженно, почти как разумные существа. А тут – рык, вопли, шум, все это быстро разносится в замкнутых шахтах, и никакой реакции…
Вдруг Лонгсдейл остановился, подняв руку. Комиссар, ведьма и пес тоже замерли. Впереди, в кромешной тьме, мелькнули несколько красных огоньков – а затем стали стремительно приближаться.
– Назад! – гаркнула Джен в ухо Бреннону и с нечеловеческой силой отшвырнула его к стене. Пес встал перед комиссаром, вздыбив шерсть и глухо рыча.
Пять тварей вырвались из темноты и, не сбавляя скорости, ринулись на добычу. Они мчались по потолку, как и первый вурдалак, с такой легкостью, словно направление или высота не имели для них никакого значения.
Двух кровососов встретил Лонгсдейл: в одного метнул искрящийся зеленоватый шар, похожий на шаровую молнию, с другим схватился врукопашную, орудуя кинжалом. Ведьма бросилась на третьего вурдалака, пес сцепился с четвертым, а комиссар внезапно обнаружил перед собой бледную, красноглазую, высокую и тощую нежить, которая тянула к нему когтистые лапы.