– Всякий имеет право на невинные заблуждения, – великодушно произнес Скотт и указал на собор: – Он построен на фундаменте первого христианского храма в Риаде. Эсмин – самый древний из наших городов.
– А как же столица?
– Ну, столица, – хмыкнул комиссар со снисходительностью человека, живущего в лучшем городе на земле, – всего лишь форт, построенный на полтысячи лет позже, чтобы отражать атаки северного соседа. То ли дело наша старушка!
– Как много людей, – заметила Мария. – Получается, что мы перережем им единственный путь из города и в город?
– Отчего же? Можно по старинке ездить дилижансами, а можно сесть на корабль в порту.
– У вас есть порт?! – вскричала девушка и тут же покраснела. Ну как так можно проболтаться о собственном невежестве!
– Да, а вы разве не знали? Уже больше тысячи лет Эсмин – самая безопасная гавань в проливе.
– Извините, – пробормотала Мария. – Я не успела ничего узнать о вашем городе. Но тогда с чего бы Грейсону так переживать?
– Железная дорога напрямую связывает нас с городами в глубине острова. Вы же в курсе, что Риада – остров? – заботливо спросил Скотт. Мария покраснела еще сильнее. На этом ее знания о Риаде в общем-то исчерпывались. – Ну и в целом дело не только в потере важной дороги, но и в репутационном уроне. Если туристы в панике разбегутся, то на всю эту красоту, – комиссар кивнул на ухоженные улицы, – не останется денег. А я не хочу, чтобы моей старушке стало хуже, и потому надеюсь, что вы сможете как можно скорее избавить нас от проблемы.
«А дирекция „Файотт“ съест с потрохами любого, кто отнимет у нее такой кусок прибыли, – подумала Мария. – И как это Скотт не побоялся потребовать закрытия дороги…»
Бричка остановилась перед небольшой, уютного вида гостиницей, к которой слева было пристроено кафе. Окна его светились теплым янтарным светом, и изнутри доносились смех и музыка.
– Приехали, – сказал Скотт. – Отличный отель со своей кухней. Позволите угостить вас ужином?
– Я плачу за себя сама, – суховато ответила Мария.
– О, гм, простите, я староват и уже не успеваю за тем, как подобает себя вести с юными леди. Но я все же могу порекомендовать вам два-три блюда?
Мисс Эстевес вздохнула и сдалась. За весь день ей перепали только три сухие булки из вокзального буфета, а из кафе так вкусно пахло!
Едва комиссар Скотт переступил порог, как к нему бросился то ли метрдотель, то ли сам хозяин, сияя как начищенный медный таз. Все пожелания комиссара насчет уединенного столика в кабинке, сытного ужина и лучшего из легких вин немедленно удовлетворили и преподнесли в подарок корзинку свежайшего хлеба. Мария только хмыкнула. Люди кое в чем почти не меняются от страны к стране: в Эстерилье перед алькальдом стелились точно так же.
Первые полчаса прошли почти в полном молчании: и комиссар, и агент Бюро слишком проголодались, чтобы отвлекаться от рагу из ягненка, печеного картофеля и грибного супа на свиных ребрышках. Только к десерту Мария, сыто откинувшись на спинку кресла, спросила:
– Вы уже пришли к каким-то выводам?
– Пока смутным. Нужно еще систематизировать все показания, сравнить, повторно допросить свидетелей, чтобы прояснить расхождения…
– Вот поэтому я предпочитаю работать с мертвыми, – сказала девушка. – Они никогда не лгут.
– У нас нет выбора: в распоряжении полиции только живые, а они-то врут как дышат, а то и чаще, да к тому же все забывают и ничего не помнят. А вы уже что-то установили?
– Скорее всего, на поезд напала тараска.
– Что напало?! – со смехом воскликнул Скотт.
– Она выглядит далеко не так весело, как называется. Это речной плотоядный монстр, живет в глубоких реках, охотится на крупную дичь вроде лосей, кабанов и медведей во время водопоя. Клубок щупалец, огромная пасть посреди тела, шесть зубных рядов и два десятка глаз на стебельках. Воспоминания усопших, как вы понимаете.
– М-да. Отменная гадость, судя по описанию. А зачем оно решило напасть на поезд?
– Тараска не выносит громкого шума и низкочастотных вибраций. Так что подумайте хорошенько – кто ее подкинул в вашу реку именно в ущелье. – Мария вытерла губы салфеткой. – Потому что если бы тараска там была всегда, то ни один поезд не пересек бы мост, не говоря уже о том, что и сам мост едва ли удалось бы построить.
31 октября
Номер в отеле был отличный, а постель такой мягкой и теплой, что Мария еле заставила себя выползти из нее на следующее утро, чтобы составить отчеты для комиссара Скотта и для своего начальства. Сначала девушка заказала завтрак в номер и была несколько смущена тем обилием пищи, которое ей поспешно принесли. Комиссар пользовался огромным уважением не только в кафе, но и в отеле – стоило ему намекнуть, что агент Бюро прибыла по его личному приглашению, как мисс Эстевес мигом окружили такой заботой и вниманием, словно она была особой королевской крови.
Несмотря на голод, обычный после долгой работы с некромантическими заклятиями, Мария не смогла съесть завтрак целиком и села за отчет, чувствуя себя изрядно округлившейся. Ей, впрочем, не помешал бы дополнительный вес – и в прямом смысле, и в переносном. Когда клиенты или полицейские видели перед собой щепку меньше пяти футов ростом с огромными черными глазами на маленьком полудетском личике, они иногда с трудом удерживались от вопроса: «Деточка, где твои родители?» А ведь ей уже двадцать пять!
Впрочем, комиссар Скотт отнесся к ней серьезно, и девушка постаралась написать для него самый понятный и подробный отчет, насколько ей позволяли должностные инструкции. Закончив, она отослала отчет с мальчишкой-посыльным, снова положила перед собой пустой лист и погрузилась в мучительные раздумья.
Доклад для начальства был штукой куда более серьезной, особенно учитывая неожиданно открывшиеся обстоятельства, а именно участие во всем этом Шарля Мируэ. Все знали, кто это, – от рекрута-новобранца до ветеранов, работающих на Бюро чуть ли не с момента основания, и последнее, чего Марии хотелось, – это стать той, кто сообщит о его гибели. Ну ладно, бесследном исчезновении.
«Еще хуже, – с тоской подумала девушка. – Как такой агент мог бесследно исчезнуть всего-навсего из-за какой-то тараски!»
Но делать было нечего: она засела за отчет, тщательно подбирая слова, чтобы у офицера регионального отделения не возникло сомнений насчет ее компетентности. Никаких поспешных заключений, только осторожные предположения.
Она трудилась уже часа три, когда в ее номер постучался коридорный и передал записку от комиссара Скотта. Он приглашал мисс Эстевес в полицейский департамент, чтобы обсудить дальнейшие действия. Мария с облегчением оставила в покое отчет для Бюро, надела сюртук и шляпу, благо на улице было солнечно и даже тепло, и поспешила в департамент.
Отель, куда ее привез вчера комиссар, находился минутах в десяти ходьбы от полицейского департамента. Лужи уже давно высохли, в небе Эсмин Танн сияло мягкое солнце, и только вдали, над поднимающимся к небу Тиллтаром, клубились тучи, пряча вершины хребта в серых ватных облаках. Мария с интересом озиралась по сторонам, отмечая дома, отделанные светлой штукатуркой: все разного цвета, как зефир в коробке, карамельного цвета крыши, улицы, плавно поднимающиеся в горку, и небольшие площади, утопающие в золоте и багрянце осенней листвы, ступенями лежащие друг над другом.
Большое светло-серое здание полицейского департамента было отмечено соответствующей медной табличкой на воротах. Мисс Эстевес чуть задержалась, рассматривая зелено-белый государственный флаг и государственный же герб с девизом «Риада превыше всего!». Рядом легкий ветерок играл с флагом города, и солнечные блики скакали по большому щиту с полицейским знаком и рубленой надписью: «Честь. Долг. Свобода».
Мария пересекла просторный двор с рядами полицейских экипажей и поднялась по мраморным ступеням в департамент, занимавший здание в пять этажей и два крыла. Дежурный стразу же проводил девушку на третий этаж, в кабинет Скотта, где секретарь комиссара передал ей отпечатанный на машинке сводный отчет по вчерашним допросам пассажиров. Судя по темным кругам под запавшими глазами, бедолага колотил по клавишам всю ночь. В приемной витал крепкий кофейный дух.
Мисс Эстевес прочла отчет, и он внушил ей смутное беспокойство. Она знала инструкции, но по такому случаю они были весьма туманны. В них предписывалось сотрудничать с полицией и одновременно – не раскрывать слишком много информации, дабы не провоцировать панику. Но как это сделать, если столько живых свидетелей уже все увидели и рассказали полиции, у которой теперь неизбежно возникнут вопросы?
– Проходите, – глухо буркнул секретарь, увидев, что она опустила отчет на колени.
– Спасибо. – Девушка переступила порог просторного кабинета с эркером, тремя окнами и прекрасным видом на город. Комиссар, он же заместитель шефа полиции, устроился весьма неплохо.
– Добрый день, мисс, – приветливо сказал Реджинальд Скотт; перед ним лежал ее отчет. Марии стало неловко. Она не все там написала, а теперь, когда комиссар все равно узнал, придется объясняться.
– Доброе утро, сэр.
– Как вы устроились? Надеюсь, хотя бы отдохнули перед писаниной? – Скотт постучал пальцем по ее отчету.
– Да, благодарю за беспокойство, сэр.
– Как вы это все узнаете, интересно? Все эти подробности? Хотя я же, наверное, не могу спрашивать, верно?
– Ну, если не вдаваться в детали, когда у мертвеца сохранен мозг, я могу получить доступ к его памяти и последним действиям тела.
– А, так вот почему трупы шевелятся, когда вы их допрашиваете!
Мария вздрогнула:
– Откуда вы знаете?!
– Я проходил курсы переквалификации, разработанные Бюро, и видел кое-каких агентов в деле, – добродушно ответил Скотт. – Я даже видел саму миледи. Прекрасная, но устрашающая женщина.
– Так вот почему вы вызвали некроманта. Вы знали…
– А еще я опасался того, что усопшие восстанут, недовольные безвременной смертью, и отправятся предъявлять претензии живым.