– Этого можете не бояться. Я не обнаружила никаких признаков того, что они обернутся немертвыми.
– Хорошо. – Скотт поднялся, открыл шкафчик, достал из него несколько вазочек с конфетами и печеньем и кивнул Марии на диван перед окнами: – Прошу. Дойл сейчас принесет чай.
Девушка присела на край дивана. Комиссар занял кресло напротив, взял печенье и спросил:
– Вы, как я уже понял, ознакомились со сводным рапортом моих подчиненных и, уверен, кое-что заметили.
– Да, сэр.
– Полагаю, – мягко продолжал Скотт, – что я не могу задавать вам вопросы об этом человеке.
Мария опустила голову. Ей надо было подумать. Разумеется, живые свидетели заметили, что кое-кто занялся их спасением, и хотя в показаниях фигурировала всякая чушь, обычная при попытках непросвещенных описать магические действия, эти показания не оставляли места для сомнений.
– Это был один из агентов Бюро, – наконец сказала Мария. – Очень… известных агентов. Мистер Ли показал, что он пропал без вести.
– Мне жаль, мисс, – помолчав, ответил комиссар. – Вы знали этого агента?
– Лично? Нет, что вы.
«Кто он, а кто я, – невольно подумала Мария. – Несправедливо, что кому-то достаются такие способности просто так, с рождения!»
– Все равно. Терять коллег тяжело, я знаю. Вы можете что-нибудь рассказать мне о нем?
Девушка задумалась. Из ее отчета и показаний свидетелей следовало, что тараска вылезла из реки, когда поезд уже проехал треть моста, и напала на вагоны в хвостовой части. Шарль Мируэ заметил ее, заставил часть пассажиров перейти в вагоны ближе к голове и смог отогнать тварь. Но она оказалась упорной – или очень злой и голодной – и вскарабкалась на мост перед поездом. Когда тараска убила машиниста, то снова сцепилась с агентом. Видимо, последним, кто видел Шарля Мируэ, был мистер Блэксмит, стюард.
Мария вздохнула. Она не была уверена, что смогла бы повторить то же, что сделал Мируэ.
– Почему он прыгнул? – поинтересовался комиссар. – Ведь если я правильно понял показания мистера Блэксмита, ваш агент выпрыгнул из поезда на тараску.
– Прыгнул потому, что работа у нас такая, – буркнула мисс Эстевес. Скотт только покачал головой и пробормотал:
– Все вы слишком молоды для этого… вам удалось понять, увенчалась ли его попытка успехом?
– Ну, судя по тому, что тараска оставила поезд в покое…
– Он ее убил? – спросил комиссар, и Мария неохотно признала:
– Я не установила. Воспоминания покойных не дают ясности. Нужно исследовать реку.
– Нет, – твердо сказал Скотт и тут же вскинул руки, словно заранее защищался от обвинений. – Я говорю так не потому, что вы женщина. Сейчас я бы не пустил туда и дюжину подготовленных мужчин. Мне ежедневно доставляют погодные сводки. Над Тиллтаром все еще штормовая погода.
– Я знаю, – кивнула Мария. – Можете не объяснять. Я выросла у подножия Сьерра Аквила. Это горная цепь на севере Эсмераны. Я видела тучи над Тиллтаром, когда поднималась к вам по улице. Когда там развиднеется, как вы думаете?
– Трудно сказать. Настал сезон осенних штормов, а они часто затяжные. Как только я буду уверен, что в ущелье Рашли стало более или менее безопасно, я дам вам знать.
– Даже если Мируэ убил тараску, мне все равно нужно будет подняться к ущелью. Если каким-то образом к вам попала одна, то, вероятно, проберется и другая. Нужно обезопасить мост.
– Вы говорили, ее могли подкинуть…
– Тем более. Следует выяснить, есть ли в Рашли следы портала и куда они ведут.
– Хорошо. Когда шторм в горах стихнет, я займусь подготовкой отряда, и мы поднимемся к Рашли. А пока, я надеюсь, у вас будет время, чтобы осмотреть город. Уверяю вас, Эсмин стоит каждой минуты, – с гордостью сказал комиссар.
Из полицейского департамента Мария вышла в глубокой задумчивости, неся под мышкой свернутую в рулон карту Тиллтара, которую попросила у комиссара.
«Сказать-то легко, – с досадой подумала девушка, поднимаясь к тенистой аллее, что окружала бульвар рядом с департаментом. – А ты попробуй сделать!»
Она очень надеялась, что Шарль Мируэ прикончил тараску. Печально, если ему это удалось только ценой собственной жизни, но рекрутов с самого начала предупреждают, чтобы не рассчитывали на долгие лета и мирную кончину в своей постели. Однако куда сильнее Марию беспокоило то, откуда в реке Рашли взялась тараска.
Девушка устроилась на самой дальней лавочке в тени аллеи и развернула карту. Ветер тут же затрепал края – погода постепенно портилась, видимо, шторм спускался с гор в долину, где лежала Эсмин. Мисс Эстевес нашла на карте ущелье и провела пальцем по толстой синей жилке – река Рашли текла по дну, вбирая в себя потоки талого снега, мелкие горные ручьи и речушки, у которых даже не было названия. Исток реки терялся высоко в горах, огибая Эсмин Танн, река впадала в пролив между островом и континентом. В небольшой дельте были устроены устричные фермы.
Мария придавила карту коленом и попыталась найти другие крупные реки, которые как-нибудь сообщались бы с Рашли, – но таковых не было. Просочиться по дельте тараска не могла, поскольку не переносила соленой воды – это было исключительно пресноводное создание. А горные речки и ручьи слишком мелкие, чтобы нечто подобное там завелось и прокормилось.
Тараска, несмотря на то что выглядела как клубок щупалец, относилась к подвиду «водяные лошадки». Такой дух полностью зависит от источника воды: чем больше река, тем крупнее водяная лошадка. Судя по воспоминаниям, сохранившимся в мозгу мертвецов, тараска была огромной – и она не могла так вырасти, питаясь от маленького горного ключа.
«Надо получить у комиссара доступ в архив, – решила Мария и скрутила карту в рулон. – Поискать там какие-нибудь заявления местных о пропаже скота, нападениях на людей и о чем-то подобном. Может, тараска постепенно спускалась от одного ручья к другому и медленно росла».
Порыв холодного ветра взметнул в воздух золотые и багряные листья. Мисс Эстевес поежилась, подняла воротник сюртука и поспешила в отель.
Когда она вышла из аллеи на бульвар, он все еще был залит неярким светом осеннего солнца, но по небу уже бежали мелкие белые клочки облаков. Вероятно, шторм ослабеет, спустившись с гор в долину, но погода все равно сильно испортится, и Мария малодушно порадовалась, что ей не придется сегодня вместе с людьми комиссара лезть в горы, ползать с инструментами вокруг реки, искать трупы и все такое.
Порывы ветра на открытом бульваре стали заметно сильнее и холоднее. Девушке пришлось ухватить шляпу за поля, чтобы ее не сорвало с головы. А вот прохожему впереди не повезло – ветер сдернул с него котелок и едва не швырнул Марии в лицо. Она ловко увернулась (годы тренировок!), а мужчина с проклятиями помчался за шляпой. Он пролетел мимо девушки, и та замерла на месте с открытым ртом, а потом бросилась следом за мужчиной, едва удержавшись от негодующего вопля.
Она с комиссаром уже почти похоронила этого типа, уже даже составила скорбное сообщение в региональное отделение, а он все еще жив!
Мария не могла перепутать: нужно быть слепоглухим, чтобы во время обучения ни разу не услышать имя Шарля Мируэ и не увидеть его портрет. Мужчина, который гнался за шляпой по бульвару, был невысок и худощав, ветер трепал его волнистые темные волосы, а лицо Мария отлично разглядела за те пару секунд, когда он чуть с ней не столкнулся. На этом лице были знаменитые очки с большими круглыми бледно-фиолетовыми стеклами – никто не носил такие постоянно, кроме…
«Да какого черта он еще и так бегает после драки с тараской!» – в ярости подумала Мария. Мируэ мчался по бульвару, как вспугнутый олень, и она несколько раз чуть было не потеряла его из виду. Наконец агент в погоне за шляпой юркнул в небольшой переулок, где никого не было, и хрипло крикнул:
– Motus!
Шляпу дернуло против ветра и понесло в руки владельца.
– Эй, вы! – рявкнула мисс Эстевес, но на повороте, врываясь в переулок, она зацепилась длинным тубусом с картой за крышку мусорного бака. Металлическая дурища с адским грохотом свалились наземь, чудом не раскрошив Марии ступню. Девушка отпрыгнула, поскользнулась, чуть не выронила тубус, поймала, и когда с бешено колотящимся сердцем влетела в переулок, Шарль Мируэ бесследно исчез.
Мисс Эстевес отчаянно и длинно выругалась, благо непечатное богатство родного языка позволяло описать ситуацию во всех красках, а потом резко втянула носом воздух. Озоном не пахло, значит, портал никто не открывал. Тогда куда же…
– Мисс! Мадам! Синьора агент!
«Cara de monda!»
– Чего вам надо? – прошипела Мария, круто повернувшись к молодому полицейскому. Бедняга аж отпрыгнул и пролепетал:
– Вас ищет комиссар, мэм! Нашлись пропавшие без вести!
Всего их было восемь – одна женщина, семеро мужчин, и выглядели эти несчастные так, что у Марии сердце кольнуло от жалости. Женщина была настолько измучена, что даже не могла отвечать на вопросы врачей и полицейских. В основном с ними беседовали двое: старик лет семидесяти, к удивлению агента казавшийся бодрее всех, и молодой священник.
– Они спустились с гор в ущелье, когда кончился шторм, – негромко пояснил Марии комиссар. – Одному богу известно, как им это удалось – без знания троп, без веревок, крюков, в изодранной одежде, без еды и воды. Потом они день шли по ущелью…
– Вдоль берега реки? – перебила его мисс Эстевес. Скотт нахмурился:
– Получается, что так. Но, видимо, столь тощая добыча не показалась тараске гастрономически привлекательной. Тем самым бедолаги добрались до деревни, где жители наконец их накормили, обогрели и отвезли в Эсмин, в городскую больницу. Главный врач вызвал меня, а я – вас.
– Спасибо. Думаете, уже можно приступить к допросу? Они выглядят так, словно сейчас умрут, – с сомнением сказала Мария. Она часто видела, как умирают те, кого горы уже как будто отпустили с миром.
– Пока поговорим с самыми крепкими. Прошу. – Комиссар громко кашлянул, жестом велел врачам покинуть палату, где разместили чудом выживших, и обратился к старику