и священнику: – Мистер Кайл Маккинток, отец Эдуард Келли. Я – комиссар Скотт, заместитель начальника полиции. Это – мисс Мария Эстевес, агент Бюро.
Глаза священника вылезли на лоб, и он мелко перекрестил воздух между собой и Марией, словно не знал, защищать крестным знамением себя или отгонять агента. Девушка тихо фыркнула: хоть церковь официально и сотрудничала с Бюро в деле изничтожения нечестивых тварей, не все священники могли уместить эту мысль в своем сознании, особенно когда видели агентов-женщин.
Старик же, напротив, подался вперед, с интересом глядя на Марию. При этом он продолжал наворачивать густой суп, заедая его сухой лепешкой. На представителя респектабельного класса Маккинток был непохож – может, потому и выжил. Он напоминал Марии конюхов и коневодов отца: жилистых, сухих и крепких, как камень.
– Как вы выбрались из поезда? – спросила Мария.
Старик вытер губы, усы и бороду куском лепешки и, отдав этот скромный долг вежливости, ответил:
– Когда он встал на путях после моста, мэм, я понял, что ловить тут нечего, кроме как щупалец от поганой твари. При мне был мой ларь с инструментами – а я, мэм, корабельный плотник, – так что я выломал топором дверь в тамбуре и помог остальным, – он кивнул на выживших.
– Почему вы решили бежать в горы? – поинтересовался комиссар. – Вы не заметили, что начинается шторм?
– Да как-то не до того нам было. Уж очень хотелось, чтобы расстояние между нами и этой поганью с щупальцами стало побольше.
– Мы не понимали, что надвигается шторм, – вмешался священник. – Уже совсем стемнело, мы едва видели, куда бежим. Нам казалось, что, поднимаясь в горы, мы обезопасим себя.
– Почему? – тут же спросила Мария.
Пастырь уставился на нее так, словно с ним заговорила кошка, и промолчал.
– Ну, мне казалось, что коли погань вылезла из воды, то по скалам ей скакать будет трудновато, – со смешком пояснил Маккинток. – Ног-то я у ней не заметил, да и с руками было негусто. К тому же кто-то стал кричать, что надо подниматься выше, в горы.
– Кто именно?
– Не разглядел, сэр.
– Но как вы выжили в горах? Даже местные жители не рискуют подниматься на Тиллтар в шторм.
– Мы бы и не выжили, – уверил комиссара старик, – ежели б не чудо Господне.
– В чем я лично не уверен, – резко сказал священник. – Перед нами явилась тень, или силуэт, или некая фигура в черном плаще и указала путь к пещере в скалах, где мы укрылись и переждали бурю. А затем, с рассветом, та же тень провела нас тропой вниз, в ущелье.
– Тень? – недоуменно повторила Мария. – Что еще за тень?
– Мне кажется, что бесплотная, – едко ответил отец Келли. – Призрак или дух, нечто в черном плаще и с посохом. И если вы сочтете, что это лишь бред моего воспаленного сознания, – то мы все видели его!
– Не сочтем, – успокоил его Скотт. – Не вы первый, не вы последний. Видели ли вы еще раз то самое существо, которое напало на поезд?
Священник и плотник покачали головами.
– Есть ли у вас предположения, – вкрадчиво осведомилась Мария, – почему оно на вас не напало, когда вы шли берегом реки?
Отец Келли посчитал ниже своего достоинства отвечать на ее вопрос, а вот старик призадумался.
– Может, оно наелось? – наконец пробормотал он. – Столько людей сожрать, я имею в виду! Чтоб оно подавилось…
– Это он нас защищал, – неожиданно прошептала женщина, голос ее был так слаб, что Мария едва различила слова. – Он, тот, кто указал нам пещеру и вывел к реке.
– Он представился? – кисло спросила Мария.
Женщина покачала головой и обессиленно закрыла глаза.
– А вещи? – вдруг спросил священник. – Нам вернут наш багаж? Куда он делся?
– Все вещи убитых и пропавших без вести находятся в полицейском хранилище улик, можете получить, как только встанете на ноги, – ответил комиссар. – Мисс, у вас еще есть вопросы к потерпевшим?
Мария шепнула короткое заклинание, и над ее раскрытой ладонью появилось изображение Шарля Мируэ. Отец Келли подпрыгнул как ужаленный и быстро перекрестился, корабельный плотник с интересом уставился на портрет.
– Вы видели этого человека в поезде или вне поезда?
– Нет, мэм, не припомню такого, – ответил Маккинток.
Священник молчал, тихо сопя. Мария повернулась к нему:
– А вы, отец?
Служитель церкви вжался в подушку на койке и пронзил девушку полным негодования взором.
– Будьте добры отвечать агенту Бюро, – сказал Скотт. – Разве вы не обязаны подчиняться папской булле о сотрудничестве «Sobre ocho puntos»?
– Мне кажется, я заметил кого-то похожего, когда пассажиров стали сгонять в вагоны у головы состава. Но я не уверен. Господи, вы можете убрать эту богомерзкую дрянь от моего лица?!
– Она ничего вам не сделает. – Мисс Эстевес щелкнула пальцами, и портрет рассеялся. – А вот глава епархии, которому я могу написать жалобу, сделает. «Sobre ocho puntos», как говорится.
– Я не собираюсь обсуждать…
– Все претензии можете предъявить покойному папе Иннокентию Восьмому. Могу организовать вам встречу с его духом.
Священник побагровел. Комиссар Скотт поманил Марию за собой, увел в какую-то комнату, заставленную шкафами с препаратами, и спросил:
– Вы полагаете, вашему коллеге удалось убить тараску, раз она не напала на людей?
– Может быть. А может, она действительно наелась и впала в спячку – до следующего поезда. В любом случае нужно отправиться к реке и проверить. К тому же меня весьма занимает эта благодетельная тень, указующая путь.
– А, тень, – беспечно отозвался Скотт. – Не волнуйтесь, это всего лишь Черный Проводник.
– Кто?!
– Черный Проводник, наш местный горный дух или призрак. Мне о нем еще дед рассказывал, а ему – его дед, а его деду… ну, вы поняли. Проводник ходит по Тиллтару и под настроение может как помочь заплутавшим в горах путникам, так и завести в пропасть, если они чем-то его рассердят.
– Дух? – в изумлении переспросила мисс Эстевес. – Но откуда он тут взялся и зачем все это делает?
– Кто знает, мисс. Некоторые говорят, что он потерял в горах друзей, кто-то – что во время горного шторма погибла его возлюбленная. Но суть в том, что Черного Проводника видели еще наши деды и даже прадеды, а откуда он появился – какая, в сущности, разница?
– Еще какая разница! Если в вашем Тиллтаре возникла трещина на ту сторону, то этот Проводник мог выползти из нее. А трещины, – зловеще добавила Мария, – имеют привычку расти с течением лет. А тут еще и чуть ли не крушение поезда, и куча жертв.
– Но крушение-то не состоялось, и большинство пассажиров выжили. Если бы Черный Проводник был с той стороны, то разве стал бы спасать людей, вместо того чтобы убить и увеличить число погибших?
Тут он ее поймал. Мария смолкла, покусывая губу. Выявление трещин и провалов на ту сторону – первейшая обязанность любого агента, но в этом случае она, вероятно, и правда погорячилась.
– Откуда вы столько знаете? О булле «Sobre ocho puntos» и обо все остальном?
– О, ну, гм… это было довольно глупо с моей стороны, но я интересовался возможностью вступить в ряды агентов Бюро.
Мария пораженно вытаращилась на комиссара:
– Вы что?..
– Мне тогда было чуть меньше сорока, младенческий возраст, – добродушно ответил Скотт. – К тому же семья, дети… В общем, от идеи я отказался, но изжить интерес не могу до сих пор.
– А у вас были способности? – спросила Мария, тоже невольно заинтересовавшись. – При подаче заявления для поступления в рекруты проводятся экзаменационные тесты и исследования кандидатов.
– Это, видимо, сейчас. Когда я расспрашивал о такой возможности агента Бюро, с которым встретился в конце шестидесятых, то он сказал, что семейных людей с малыми детьми не берут. А у меня было трое сыновей, жена, старик отец и тяжело болеющая матушка.
– Lumia, – сказала мисс Эстевес и протянула комиссару ладонь, над которой вспыхнул крошечный световой шар. – Ну-ка, попробуйте повторить. Сконцентрируйте волю, желание и воображение на появлении маленького светящегося шара.
– А вам можно так делать? Тестировать первых попавшихся лиц? – Скотт с плохо скрытым восторгом ткнул шарик пальцем. – Ого, холодный!
– Это стандартный тест, – с улыбкой ответила Мария. – Его проходят все кандидаты в рекруты. Хотя вы, честно говоря, уже староваты.
– О, мисс, а я-то как раз задумался о том, что дети выросли, старики в лучшем мире, пора наконец пойти за мечтой! – засмеялся комиссар. – Но оставим это. Мне доложили, что вы за кем-то гнались, когда вас отыскал полицейский.
– Да. – Мария погасила шарик. – Но безуспешно.
– Подозреваемый? – оживился Скотт.
– Если бы, – процедила девушка. – Я столкнулась на улице с Шарлем Мируэ, и он был, черт подери, живее всех живых!
3 ноября
Мария пила травяной чай с колотым розовым сахаром, что ей любезно прислал комиссар Скотт, и смотрела в окно. Шторм, который спустился с Тиллтара в долину 31 октября, наконец-то стих, но девушка все еще малодушно радовалась, что ей не пришлось тащиться в горы и вообще выходить из номера в разгар буйства стихии. Горожане, кстати, отнеслись к буйству с философским спокойствием и полнейшим равнодушием и спешили по своим делам, укрывшись от дождя и ветра под теплыми плащами.
К полудню второго ноября шторм окончательно стих, хотя на улицах еще блестели лужи. Небо оставалось хмурым, к тому же заметно похолодало, и кое-где лужи схватились ледком. Тем не менее комиссар отправил к Марии полицейского с радостной вестью – по словам местных жителей, в ущелье Рашли можно подняться. Река вздулась несильно, потому что дождем шторм разразился уже над городом, а в горах в основном выл ветер и прошел снег, осевший на вершинах Тиллтара.
Мисс Эстевес за эти два дня покончила с отчетом, отправила региональному офицеру благую весть о том, что Мируэ таки жив, и вчера весь вечер бессовестно валялась на диване с книгой, наслаждаясь приключениями мазандранского принца-пирата.