– Но почему вы уверены в том, что она проникла сюда именно так?
– Я изучила карты Тиллтара и его бассейна. Тараска не могла попасть в Рашли обычным путем, по течению рек. К тому же она ненавидит шум, как я уже говорила, и если бы она жила тут давно, то кидалась бы на поезда регулярно.
– Но зачем бы ей залезать в волшебный портал?
– Очень просто, – невозмутимо ответил Мируэ. – Ее туда кто-то швырнул.
– С какой целью?
– Хотелось бы мне знать. Для этого, собственно, мы тут и собрались, – добавил агент, подчеркнув слово «мы».
– Ладно, – пробормотал Скотт, – мы-то тут собрались ради тел и улик, но допустим, ваша гипотеза тоже имеет право на жизнь. Как вы собираетесь искать портал? Вы же, я надеюсь, не станете его открывать? – обеспокоенно спросил он.
– Пока нет, – ответил Мируэ. – Но с поиском тел мы вам поможем.
– Я вам помогу, – сухо поправила его Мария. – Освободите мне немного места для герона, чтобы я могла поднять тела.
Они спустились со скальной стенки на ту сторону, в ущелье, и девушка отыскала подходящий для герона пятачок. С небольшой площадки открывался вид и на реку, гремящую на дне Рашли, и на железнодорожный мост, и на белые пики Тиллтара, окутанные легкой дымкой. Комиссар Скотт посмотрел на нее несколько встревоженно и вполголоса приказал одному из полицейских занять наблюдательную позицию на возвышении, чтобы следить за дымкой.
Минут через десять мисс Эстевес закончила с начертанием герона и удовлетворенно оглядела результат своей работы. Мария стояла посреди сложного рисунка из заклинаний, знаков и связующих линий. Некромантическая свеча уже парила в воздухе перед девушкой, осталось зажечь и прочесть заклятия вслух. Шарль Мируэ все это время занимался другим важным делом – осматривал окружающую местность. Очки лежали в нагрудном кармане – агент выискивал следы портала.
– Если вы готовы вылавливать мертвецов, то я начинаю, – окликнула комиссара Мария.
– Давайте, – сказал Скотт. – Чем раньше начнем – тем лучше. Погода неустойчивая.
Мария коснулась пальцем свечи, шепнула «Ignis morta» и, когда зеленый огонек разгорелся, принялась за привычный медленный речитатив. Мертвые не терпят суеты и спешки, так что некромантия – это дело, требующее терпения, основательности и безопасной базы, где можно устраивать ритуалы, не опасаясь, что их прервут на самом важном месте.
Зеленый свет стал стекать со свечи и ручейком наполнять линии герона. Мир за пределами герона размылся, превратившись в нечеткую картинку за мутным стеклом, но зато теперь Мария очень остро и отчетливо ощущала всех мертвых, покоящихся в этом ущелье. Их было так много, потому что горы часто забирают себе путников, которые забрели в скальные лабиринты или потревожили покой вершин. Девушка едва различала тени людей, но ясно видела всех мертвых ущелья. Рашли был богат на тела – самым старым не меньше двух тысяч лет. От них остались лишь осколки костей, рассыпавшиеся по каменным берегам.
Скользя между мертвецами, Мария выискивала тех, кто ощущался слабее всего, – чем дольше мертвец лежит в земле, тем ярче он чувствует некромантским чутьем.
– Adepto propius, – наконец шепнула она. Шесть тел, уцелевших после нападения тараски, заскользили по течению к группке полицейских, которые уже растянули сети для вытаскивания трупов.
Вдруг река пришла в странное волнение. Погруженная в некромантический транс девушка отрешенно наблюдала, как темное массивное тело прорезалось посреди бурного течения и помчалось вперед, к людям, которые пытались выудить своих мертвецов из реки.
– Тараска! – рявкнул агент Мируэ, его голос донесся до Марии приглушенно, как и ругань и вопли полицейских. Мируэ стоял на каменном уступе, выдающемся вперед, как мыс, и указывал на несущуюся по реке тараску. Но что ее потревожило? Неужели некромантия?
– Назад! – взревел комиссар Скотт. – Оружие к бою! Готовьсь! Залп по команде! Куда?!
Шарль Мируэ прыгнул с мыса в реку – в одной руке сверкающий сквозь зеленоватое некромантическое марево клинок, в другой – длинноствольный револьвер, окруженный роем искр. Прыжок, длинный и грациозный, как у леопарда, завершился приземлением на голову тараски. Мируэ вонзил клинок в мягкие складки над глазом твари. Она взревела, поднялась в волнах, забила щупальцами, вздымая волны и пену. Агент болтался на макушке тараски, как тряпка, вцепившись в рукоять клинка и пытаясь упереться ногами в короткие гребни за глазами.
– Пли! – рявкнул Скотт. Грянул слаженный залп; Мария вздрогнула и почти очнулась.
Тараска испустила пронзительный высокий вой, взбила воду щупальцами и поползла по скальному склону, словно извивающееся желе. Семь уцелевших глаз свирепо шарили по выступу, на котором укрылся отряд комиссара. Следующий залп задержал тараску, но ненадолго.
Мария вытянула из ножен на поясе маленький стилет. Некромантический транс не давал ей по-настоящему задуматься над тем, что она делает. Девушка разрезала ладонь, протянула ее над свечой и вылила в зеленоватое бледное пламя струйку крови. В зеленом мареве она сияла, точно жидкий рубин. Едва первые капли упали на свечу, как та ярко вспыхнула. Ощущение от присутствия мертвых нахлынуло на Марию холодной волной.
– Подчинитесь моей воле, – прошептала девушка. Она чувствовала их всех – и теперь они все тоже чувствовали ее волю. Одни за другими покойники – едва тронутые разложением, гниющие, истлевшие до одного лишь скелета – стряхнули мертвый сон, принялись подниматься из земли и воды и двинулись к тараске под полные ужаса крики полицейских.
– Убейте ее, – приказала Мария. В ее сознании расцвел фейерверк из вспышек ярости, и мертвецы ринулись на тараску со всех сторон. Они вгрызались в ее щупальца, рвали ее плоть руками, лезли вверх, пытаясь добраться до головы – на которой все еще удерживался Мируэ. Тараска отчаянно завывала, размахивая щупальцами и кружась, но мисс Эстевес наблюдала за этим отрешенно, как в полусне. Тараска расшвыривала мертвецов, а Мария бросала их в атаку снова и снова, все сильнее погружаясь в некротранс. Ее разум превратился в рой других разумов, и только сила воли все еще удерживала ее на грани осознания себя.
– А ну собрались, черти!
Рык комиссара вырвал девушку из транса в реальный мир. Полицейские залегли вдоль скального выступа двумя группами и без остановки палили по тараске. Пули вырывали из нее клочки плоти, но не причиняли серьезного вреда – ведь у полицейских не было магазинов с «архангелами». Мария машинально положила ладонь на пистолет, но она не могла стрелять из некромантического круга.
Тараска в борьбе с мертвецами отползла от уступа и на неровном дне реки вдруг стала заваливаться набок. Она выпростала щупальца, пытаясь нашарить опору на берегу, и перед Марией открылось уязвимое место – темное пятно под пастями твари. Девушка сжала пистолет – но стоило ей выйти из круга, как она потеряла бы контроль над мертвыми. Нужно бросить их туда! Транс снова стал заволакивать ее сознание.
Вдруг Шарль Мируэ выдернул клинок из складок над глазом тараски и швырнул вниз, к распахнутым пастям монстра. Мария увидела вспышку от заклинания левитации, а потом Мируэ извернулся в прыжке, как кот, и всадил три разрывные пули из «Интеграла» в самый центр пульсирующего темного пятна.
Тараска испустила рев, от которого у Марии заложило уши. Щупальца забили по реке и по берегу с такой силой, что фонтаны воды и камней долетели даже до скального выступа с полицейскими. Мируэ едва разминулся с одним из щупалец, которое мощным ударом обрушило кусок скальной стенки.
И тут все внезапно стихло. Тараска молча застыла перед уступом, в семь глаз глядя на недосягаемую уже добычу. Еще секунда – и горящие злобой оранжевые глаза погасли, а огромная туша с плеском и грохотом рухнула в реку и растеклась, как синеватая клякса, частью по берегу, частью – под водой.
– Господи боже… – пролепетал кто-то из полицейских. Мелкие фигурки, шевелящиеся вокруг туши тараски, замерли, а затем повернулись к скале.
«Мертвые!» – спохватилась Мария и снова сосредоточилась на холодящем душу и тело ощущении. Мертвецы чуяли живых, и, как всегда, тепло жизни вызывало в них глухую ярость.
– Засыпайте, – приказала мисс Эстевес. – Вернитесь в землю и в воду, усните и не просыпайтесь, пока я не позову вас. Подчинитесь моей воле!
На миг она почувствовала их сопротивление, а потом мертвые покорно повернулись и побрели к местам, где их застигла смерть. Один за другим они опускались в землю и под воду; в сознании Марии вспыхивали и гасли огоньки – остатки личностей, которыми они были.
Когда все усопшие упокоились и освободили ее разум от своего присутствия, девушка со вздохом загасила некромантическую свечу и опустилась наземь, чувствуя себя уставшей и опустошенной, как обычно после ритуала. Символы герона тоже угасли. Наступила тишина.
Неожиданно прямо перед Марией на пол приземлился Шарль Мируэ и коротко прикрикнул:
– Назад!
– Отставить! – гавкнул комиссар Скотт, и мисс Эстевес удивленно вскинула голову. Между ней и полицейскими стоял Мируэ – с «Интегралом» в одной руке и обнаженным клинком в другой. Молодой полицейский целился в девушку из пистолета. Дуло плясало в его дрожащих руках, а глаза были белыми от страха.
– Ве-ве-вед-д-дьма!.. – выдавил он. – Ведьма!
– Ну-ну, парень. – Скотт положил руку ему на плечо. – Не горячись. Это не ведьма, это агент Бюро, так что все в полном порядке. – Он придвинулся к полицейскому еще ближе.
– М-мертвые… она это… она же…
– Ну, такая у нее работа. Мы же не убиваем наших патологоанатомов, верно? – хмыкнул комиссар. Парень дернулся, но Скотт ловко выкрутил оружие из у него из рук, мощным ударом в челюсть повалил на пол и придавил коленом, приставив ствол к затылку. – А вот неподчинение приказам старшего по званию все еще наказуемо.
Остальные полицейские слабо зароптали.
– Мисс Эстевес выполнила долг агента Бюро и спасла наши жизни, – объявил комиссар. – Что бы мы тут с вами делали, если бы та паскуда сюда взобралась, а?