Мария тихо шмыгнула носом. Тот, кто ворвался в пещеру первым, был совсем молод – едва ли старше нее.
– Но вернемся к нашей проблеме, – деловито сказал Шарль. – Где флакон?
Скотт извлек его из жилетного кармана и бережно опустил на ладонь агента. Призрак тут же появился рядом.
– Вот что удерживает Проводника здесь. – Мируэ поднял флакон и посмотрел зеленое стекло на просвет. Внутри плескалась некая прозрачная жидкость, похожая на масло по консистенции. – Не пещера, не храм, а этот эликсир. Вот за чем охотился Мальтрезе.
– Вы знаете, что это? – полюбопытствовал комиссар.
– Да.
– Откуда?
– Истинный взор показывает суть вещей. С этим нелегко жить. – Мируэ перевел взгляд на Скотта. – Всегда видеть мир таким, каков он есть, – это довольно беспощадно… для того, кто видит.
Черный Проводник вдруг коснулся флакона посохом. Несколько секунд призрак и Мируэ смотрели друг на друга, а потом агент спросил:
– Ты действительно этого хочешь?
Призрак кивнул.
– Обратного пути не будет. Это навсегда.
Проводник пожал плечами.
– О чем он вас спрашивает? – заволновался Скотт.
– Ну ладно, – помедлив, сказал Мируэ, швырнул флакон оземь и ударил по нему каблуком. Осколки и брызги веером разлетелись в стороны. Комиссар и Мария подпрыгнули от неожиданности, а девушка пронзительно крикнула:
– Вы что делаете?! Это же улика!
– In ignis, – шепнул Шарль. Над осколками и остатками жидкости заплясало пламя. – Прощай, Агерн из Рашли.
Призрак вздохнул, расправил плечи и поднял голову к темнеющему, но еще ясному небу. Ветер всколыхнул черные одеяния Проводника, посох растаял, капюшон упал на плечи. Черный плащ рассеялся, как туман, и яркий, почти золотой закатный свет на миг заиграл на белом платье и озарил лицо прекрасной высокой женщины – бледной, голубоглазой, с длинными черными волосами. Она улыбнулась, подняла руку и помахала на прощание, а потом растаяла в сиянии закатного солнца.
– О господи, – пролепетал комиссар. – Это что… это что же это…
– Это ваш Черный Проводник, – сказал Мируэ. – Понятия не имею, с чего вы решили, что он был мужчиной.
– Вы узнали, кто она? – спросила Мария.
– Она была чародейкой и нашла убежище в местной общине монахинь.
– Монахинь?! – возопил Скотт. – Да как же женщины смогли все это построить в скалах?!
– Они привлекли мужчин из деревни, а чтобы защититься от их нападок, согласились принять у себя Агерн. Она укрыла скит от чужих глаз и помогала монахиням обустраиваться в ущелье, пока несколько наводнений не заставили женщин покинуть это место.
– Почему она не ушла вместе с ними? – спросила мисс Эстевес.
– Из-за этого. – Мируэ кивнул на потемневшие осколки флакона. – Она не нашла в себе сил уничтожить то, что изобрела, но так хотела это спрятать, что после смерти осталась привязана к эликсиру.
– А что это за штука? Она вам рассказала или вы успели разглядеть своим истинным взором?
– Похоже на эликсир бессмертия, – невозмутимо ответил Мируэ. Мария потрясенно на него вытаращилась, а комиссар воскликнул:
– Так вы это знали – и молчали?!
– Не хотел вводить вас во искушение.
– Вы что же, думаете, мы бы бросились слизывать его прямо с камня? – холодно уточнил Скотт. Мируэ пожал плечами. – Бог мой, да вы невысокого мнения о людях.
– Что поделать. Сами видите, к чему все это привело.
– Но вы могли бы увезти флакон в замок! – воскликнула Мария.
– Нет, – покачал головой Мируэ. – Это слишком сильный искус, который может оказаться не по плечу даже агентам Бюро.
Мисс Эстевес гневно засопела. Так вот кем он их всех считает!
– Ну что ж, что сделано – то сделано, – заключил комиссар. – Для меня как для представителя власти важнее всего выяснить, появятся ли здесь снова эти, как их… бормотолиты?
– Бартолемиты. Думаю, Вальенте отправит сюда людей, чтобы узнать, что случилось. Но они довольно быстро выяснят, что флакона с эликсиром тут больше нет, и Орден потеряет интерес к Рашли и Эсмин.
– Вальенте, – пробормотал Скотт, – Орден, эликсиры бессмертия… Поневоле задумаешься, так ли плоха служба в полиции. Хотя бы есть шанс дожить до пенсии. Однако, – встрепенулся он, – позволю себе обратить ваше внимание на то, что скоро уже стемнеет и становится все холоднее, а ночевать в горах без укрытия – весьма сомнительное удовольствие. Может, вы сделаете еще один маленький портал и перенесете нас поближе к городу?
4 ноября
Кофе, которым их угощал Реджинальд Скотт в своем кабинете, был превосходен. Мария тянула напиток маленькими глоточками, косясь на шоколадные конфеты в вазочке. Шарль Мируэ стоял вполоборота у окна, поглядывал на улицу и тоже наслаждался божественным напитком.
– Я только одного не могу понять, – сказал комиссар. – Как бартолемиты, что бы ни значило это странное самоопределение, выяснили, что за эликсир Агерн спрятала в пещере?
– Мы этого уже не узнаем, – ответил агент. – Но в целом меня это не удивляет. Главе их Ордена, Педро Вальенте, шестьдесят четыре, он стареет и отчаянно хочет удержать власть в руках… в руке. Я слышал, что он уже несколько лет ищет способы задержаться на этом свете.
– Кое-кто из агентов поговаривает, что Мальтрезе уже облизывается на кресло экселенса, – заметила мисс Эстевес и взяла конфету. Одну, самую маленькую.
– Верность – понятие эфемерное, – хмыкнул Мируэ. – Двадцать лет назад это был личный цепной пес Вальенте, а сейчас он готов схватиться с другими претендентами на наследство и, видимо, не прочь ускорить его получение.
– Всюду такая же жизнь, как и везде, – сказал Скотт. – Борьба за власть – развлечение, которое никогда не выйдет из моды. Хотя я бы не назвал шестьдесят четыре года преклонным возрастом.
– Вальенте решил озаботиться этим вопросом заранее, не дожидаясь полной немощи.
– Вполне разумный подход, – кивнул комиссар.
«А может, дело в зависти», – подумала Мария. Все они видели миледи. Да и шеф Бюро тоже не менялся с годами. Обидно, наверное, стареть, глядя на врагов, которые даже не поседели за двадцать лет.
Разные слухи ходили среди агентов о шефе, о миледи и о ее призраках. Но Мария всегда старалась об этом не думать. В конце концов, где она – скромный начинающий агент, а где основатели Бюро-64.
– Жаль только, – добавил Скотт, – что в Тиллтаре больше не будет Черного Проводника. Собственный призрак придавал нашим горам определенную прелесть.
– Она заслужила покой, – строго сказала Мария. – Она провела здесь несколько столетий, привязанная к пещере, как собака к будке. А теперь наконец-то освободилась.
– Тоже верно. Хотя кто теперь будет спасать людей, заплутавших в Тиллтаре?
– Придется как-нибудь самим. О! – воскликнул Мируэ. – Это, кажется, за мной!
Девушка встала и подошла к окну. К ее разочарованию, ничего эффектно-магического снаружи не произошло: к воротам департамента подкатила бричка, запряженная гнедой парой. На козлах сидел мужчина в длинном кожаном плаще и шляпе. Крикнув «Тпру!», он поднялся во весь свой немалый рост (футов шесть, не меньше), задрал голову и помахал шляпой. Ветер взъерошил его косматые черные волосы.
– Мне пора, – сказал Мируэ. – Благодарю за кофе и сотрудничество.
Комиссар отсалютовал ему чашкой. Агент наклонился к Марии и тихо добавил:
– Спасибо. Отличная работа.
Девушка кивнула. Мируэ взял шляпу, набросил на плечи шарф и покинул кабинет. Скотт подошел к Марии и с интересом посмотрел на мужчину, который уже спрыгнул на землю и стоял около брички.
– Какая крупная личность. Еще один агент Бюро?
– Да. Диего Уикхем, – с почтением ответила мисс Эстевес. Шарль Мируэ вышел из ворот департамента, устремился навстречу Уикхему, и они крепко обнялись.
– Давние друзья, как я вижу. А он такой же, как вы? – вдруг спросил Скотт.
– В смысле – как я?
– Такой же… – Комиссар помедлил, подбирая слова. – С необычными способностями.
– Ну… можно и так сказать, – замялась Мария, не горевшая желанием освещать эти «особенности» подробно.
– Теперь я понимаю, почему мне отказали в приеме в агенты Бюро. Для этого нужно иметь особые… кхм… таланты.
– Вовсе нет! – воскликнула мисс Эстевес. – Большинство агентов Бюро – люди, которых обучили магии и правилам охоты. Вас не приняли потому, что мы не берем семейных. Это очень опасная работа.
– Да уж, я заметил. Хотя служба в полиции тоже не сахар, но без восставших мертвецов и тарасок, что правда, то правда.
– А ваши дети тоже служат в полиции? – не удержалась Мария. – Все мои братья, кроме младшего, коневоды, как отец.
– Нет, – со смешком ответил комиссар. – Видимо, насмотревшись на меня, все трое моих сыновей решительно выбрали другую жизненную стезю. Один стал врачом, другой строит железные дороги, а третий изучает эндемичные виды животных вдоль течения Никтха. Понятия не имею, что это, но он, кажется, вполне счастлив.
– Вот видите. Людям и без охоты на нежить есть чем заняться. А Бюро дает шанс таким, как мы.
– Таким, как вы? – удивленно переспросил Скотт, и девушка отвела глаза, пожалев, что не сдержалась.
– Да. Таким, как я или как Мируэ. Тем, кого раньше сжигали, вешали или топили.
– Ну, это же было давно, в дикие времена.
– Священник предлагал моему отцу вызвать экзорциста, а если не поможет – настаивал на том, чтобы устроить аутодафе, – бесстрастно сказала Мария. – Люди отлично чувствуют, кто и насколько сильно отличается от остальных, – и им это обычно не нравится.
– Аутодафе? – потрясенно повторил Скотт. – Экзорцизм? Помилуй бог, но ведь сейчас же девятнадцатый век!
Мисс Эстевес пожала плечами.
– Ну и что?
– Ваш отец наверняка отказал!
– С чего вы взяли?
Комиссар нахмурился, замолчал и отошел к своему столу. Там он поворошил какие-то бумаги, взял одну и некоторое время изучал.
– Мисс, как вы находите наш скромный город?
– Э… ну, я не успела его толком осмотреть…