— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сахиби своё создание.
Марионеточный Волан-де-Морт медленно поднял руки, разглядывая их словно впервые, затем провёл пальцами по лицу, изучая свои черты.
— Более… цельным, — ответил он. — Но всё ещё не полностью. Я чувствую пустоты, места, где должны быть другие части меня.
— Они заполнятся со временем, — заверил его Сахиби. — Когда мы найдём другие фрагменты.
Он подошёл к лежащему без сознания юноше и осторожно перевернул его на спину. Молодой волшебник был жив, но едва-едва — его жизненная сила была почти полностью истощена одержимостью. На его лице застыло выражение удивительного покоя, словно избавление от тёмной сущности принесло долгожданное облегчение.
— Что с ним? — спросил марионеточный Волан-де-Морт, глядя на юношу без особого интереса.
— Он умирает, — спокойно ответил Сахиби. — Твоя сущность слишком долго паразитировала на его жизненной силе. Теперь его тело отказывается функционировать.
Он опустился на колени рядом с юношей и провёл рукой над его лицом. Синее пламя на мгновение вспыхнуло между его пальцами и лбом умирающего.
— Что ты делаешь? — настороженно спросил марионеточный Волан-де-Морт.
— Забираю его воспоминания, — ответил Сахиби. — Мы должны знать, видел ли он что-то полезное в своих странствиях по этому лесу. Возможно, он наткнулся на следы других тёмных артефактов.
На самом деле ифрит делал нечто большее — он извлекал остатки сущности Волан-де-Морта, которые не прошли через "фильтр" ритуала. Эта энергия, слишком слабая, чтобы сформировать самостоятельное сознание, но всё же содержащая частицы личности Тёмного Лорда, должна была послужить другой цели — цели, о которой даже марионеточная версия не подозревала.
Закончив процедуру, Сахиби выпрямился. Юноша на земле сделал последний, судорожный вдох и замер, его остекленевшие глаза уставились в темнеющее небо.
— Готово, — сказал ифрит. — Одним свидетелем меньше.
Он повернулся к своему созданию:
— Ты чувствуешь другие части своей души? Они где-то поблизости?
Марионеточный Волан-де-Морт закрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, слышному только ему.
— Нет, — наконец ответил он. — Здесь больше ничего нет. Остальные… далеко. В Англии, я думаю. Я чувствую их, но очень смутно.
— Значит, мы возвращаемся в Англию, — кивнул Сахиби. — Наша работа здесь закончена.
Он указал на тело юноши:
— Избавься от него. Никаких следов.
Марионеточный Волан-де-Морт поднял руку, и из его пальцев вырвалось синее пламя — не обычное волшебное пламя, а огонь Инферно, который Сахиби вложил в его искусственное тело. Огонь окутал тело юноши, быстро пожирая плоть, кровь, кости — до тех пор, пока на земле не осталась лишь горстка пепла, которую тут же подхватил и унёс лесной ветер.
— Мне нравится эта сила, — сказал марионеточный Волан-де-Морт, разглядывая свою руку, всё ещё мерцающую отблесками синего пламени. — Она… эффективна.
— Да, — согласился Сахиби, надевая очки. — Именно поэтому мой господин и выбрал тебя для особой роли в грядущих переменах. Твой потенциал, объединённый с силой Инферно, сделает тебя идеальным проводником для новой эры магии.
Он начал движение прочь с поляны, и марионеточный Волан-де-Морт последовал за ним, словно тень.
— Что теперь? — спросил он, шагая чуть позади Сахиби. — Какова следующая цель?
— Теперь, — ответил ифрит с лёгкой улыбкой, — мы начнём подготовку к возвращению истиной магии. К возвращению, которое потрясёт магический мир до основания и откроет путь для истинной трансформации реальности.
Они углубились в лес, и тени поглотили их фигуры. На поляне не осталось ничего, что указывало бы на пребывание здесь Тёмного Лорда или его убийц. Лишь ветер шелестел в ветвях деревьев, да далёкая птица испуганно вскрикнула, почувствовав, что в этих лесах произошло нечто ужасное — нечто, нарушившее естественный ход вещей.
А в маленькой колбе, спрятанной в кармане мантии Сахиби, мерцала крошечная частица тёмной энергии — фрагмент души Волан-де-Морта, слишком маленький, чтобы сформировать сознание, но достаточный для того, чтобы послужить ключом к другим крестражам, когда придёт время.
Сахиби Алов аппарировал к массивным коваными воротам поместья Малфоев ровно в полночь. Выбор времени был не случаен — в полночь магические барьеры вокруг древних волшебных усадеб переходили в цикл обновления, становясь на несколько мгновений более проницаемыми для тех, кто знал их слабости. А Сахиби знал очень многое о вещах, которые обычным волшебникам не были доступны.
Ифрит не стал утруждать себя стуком или объявлением о своём прибытии. Элегантным движением руки он создал в защитном барьере небольшой разрыв — не настолько заметный, чтобы поднять тревогу, но достаточный, чтобы проскользнуть внутрь.
Сады поместья встретили его тишиной и ароматом белых роз, которые Нарцисса Малфой культивировала с особой страстью. Сахиби бесшумно скользил по идеально подстриженным дорожкам, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом. Он не спешил — сегодняшняя встреча была запланирована давно, и Люциус, сам того не подозревая, никуда не денется.
Дойдя до главного входа в особняк, Сахиби остановился и лишь слегка прикоснулся пальцем к тяжёлой дубовой двери. Синее пламя на мгновение вспыхнуло в месте касания, и дверь бесшумно отворилась, приглашая его внутрь.
Холл поместья Малфоев был именно таким, каким подобает быть холлу древнего аристократического дома — просторный, с высокими потолками, украшенный гобеленами, изображающими славные моменты из истории семьи. Сахиби не обратил на них внимания — его целью был хозяин дома, которого он безошибочно чувствовал в кабинете на втором этаже.
Поднявшись по широкой мраморной лестнице, ифрит направился прямо к нужной двери и без стука вошёл в кабинет Люциуса Малфоя.
Хозяин поместья сидел за массивным столом из чёрного дерева, с бокалом огневиски в руке. При виде незваного гостя он вздрогнул и резко поднялся, выхватывая палочку.
— Кто вы? Как вы проникли в мой дом? — холодно спросил Люциус, хотя в его глазах отчётливо читался страх.
Сахиби улыбнулся и снял свои тёмные очки, позволяя синему пламени глаз свободно осветить комнату.
— Добрый вечер, Люциус, — произнёс он мягким, почти гипнотическим голосом. — Или, скорее, доброй ночи. Прошу прощения за поздний визит, но некоторые разговоры лучше вести, когда весь мир спит.
Малфой побледнел ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно для его и без того белой кожи.
— Профессор Алов, — произнёс он, пытаясь сохранить самообладание. — Какая… неожиданность. Обычно гости используют парадный вход и не появляются в полночь без приглашения.
— Обычные гости — возможно, — кивнул Сахиби, неторопливо прохаживаясь по кабинету и рассматривая коллекцию тёмных артефактов, которую Люциус держал за стеклянными дверцами шкафа. — Но я, как вы догадываетесь, не отношусь к категории обычных.
Он остановился перед Малфоем, и воздух в комнате словно сгустился от напряжения.
— Я пришёл поговорить о вашем будущем, Люциус. О том месте, которое вы могли бы занять в грядущем новом порядке.
Малфой нервно сглотнул, но его аристократическая выдержка не подвела.
— Прошу прощения, профессор, но я не понимаю, о чём вы, — сказал он, указывая на кресло напротив своего. — Возможно, вы присядете, и мы обсудим… что бы то ни было, что привело вас в мой дом в столь поздний час.
Сахиби принял приглашение, опускаясь в кресло с элегантной грацией кота. Его синие глаза ни на секунду не отпускали взгляд Люциуса.
— Вы умны, Люциус, — сказал он. — Всегда были умны. Расчётливы. Амбициозны. Именно эти качества и привлекли Тёмного Лорда в своё время. И именно они помогли вам избежать Азкабана после его падения.
Малфой напрягся при упоминании Волан-де-Морта, его рука крепче сжала палочку.
— Я был под заклятием Империус, — автоматически произнёс он. — Суд признал…
— Оставьте эти сказки для Визенгамота, — мягко перебил его Сахиби. — Мы оба знаем правду. Вы добровольно служили Тёмному Лорду, потому что видели в нём путь к власти и влиянию, которых так жаждали. А когда он пал, вы мастерски адаптировались к новым обстоятельствам.
Он сделал паузу, внимательно изучая реакцию Люциуса.
— И сейчас, я думаю, пришло время для новой… адаптации.
— О чём вы говорите? — спросил Малфой, в его голосе слышалась настороженность.
Сахиби поднял руку, и в его ладони возник маленький шар синего пламени, медленно вращающийся и пульсирующий, словно живое сердце.
— Я говорю о грядущих переменах, Люциус. О трансформации, которая уже началась и которую ничто не сможет остановить. — Он подался вперёд. — Мир, который вы знаете, скоро изменится до неузнаваемости. Магия вернётся к своему первозданному состоянию. Границы между реальностями падут. И те, кто окажется на правильной стороне этих перемен, обретут могущество, о котором не могли и мечтать.
Малфой смотрел на синий огонь, словно загипнотизированный. В его глазах мелькали страх и любопытство, недоверие и жадность.
— Какие у меня доказательства, что вы не просто… сумасшедший с необычными глазами? — спросил он, пытаясь сохранить контроль над разговором.
Сахиби улыбнулся, и эта улыбка пробудила в Люциусе первобытный страх, которого он не испытывал даже в присутствии Тёмного Лорда.
— Доказательства? — мягко переспросил ифрит. — Вы хотите доказательств?
Синее пламя в его руке внезапно расширилось, окутав всю комнату нереальным свечением. Портреты предков Малфоя на стенах начали беспокойно шевелиться, пытаясь покинуть свои рамы, но не могли — синий огонь словно запер их внутри. Книги на полках затрепетали, раскрываясь на случайных страницах, и буквы поднялись с пергамента, закружившись в воздухе, формируя странные символы, не принадлежащие ни одному известному языку.