Я несколько раз сжал-разжал кулак, прогоняя остатки боли и непослушности из пальцев. Ну так, значит, так. Никто ещё не становился калекой оттого, что срывался в технике раз за разом. Быть господином это не только принимать, но и ещё немного отдавать. Солдатам клятвы и деньги, раненым лечение, теням — ощущение того, что они нужны. Похоже, Ирал устал быть простым разведчиком и убийцей простолюдинов.
Пальцы вернули послушность, и я сложил печать. Так, как нужно. Мне казалось, а вот Ирал тут же прикрикнул:
— Ровней мизинец! Указательный сильней отвести!
Кривая усмешка так и замерла у меня на губах, когда жар души словно сам рванул вперёд, в плечо и дальше, к ладони. Я едва успел выдохнуть:
— Рамас питар.
Как, охватывая запястье, из руки зазмеилась пылающая ослепительно-белым плеть.
Ирал отпрянул, за одно мгновение оказавшись в трёх шагах от меня, счастливо выдохнул:
— О да! О да! Господин, как я? Без всех этих дней на вычисление, без всего этого ожидания и прочей лабудени, что вы навертели тут за тысячу лет. Опыт! Опыт, господин! Пусть же это наследие Амании служит потомку Ребела!
Я на пробу шевельнул рукой. Печать не самая удобная, у плети огня она гораздо удобней и проще, здесь же приходится следить, чтобы этот самый указательный палец так и был отставлен достаточно далеко, да и мизинец в девятой не так чтобы приятно.
Стоит ли это неудобство того?
Я попробовал чуть ослабить печать, возвращая пальцы в более удобное положение и плеть тут же замерцала и исчезла.
Жаль. Ладно.
— Херристра аут, — лениво, через активатор поднял я перед собой защитный купол. — Агдже питар.
Едва огненная плеть зазмеилась из моей руки, как я хлестнул по скорлупе защиты, что была в шаге от меня. Раз, два, три. Я монотонно хлестал плетью, стараясь бить в одну и ту же точку и считал удары. Четыре, пять, шесть, семь. Купол хрустнул, змеясь первой трещиной. Но трещины не столь важны, важно общее количество повреждений, на котором он не выдержит. Восемь, девять, десять, одиннадцать…
Купол со звоном лопнул окончательно и осыпаясь мне под ноги исчезающими на лету обломками.
— Херристра аут, — выдохнул я, чуть морщась, дотянул указательный и мизинец. — Рамас питар.
Раз, два, три. Купол пошёл первой трещиной. Гораздо раньше, чем под ударами огненной плети. Я прищурился, отмечая это, но продолжил хлестать. Четыре, пять, шесть.
Купол осыпался, не выдерживая.
Я задумчиво шевельнул рукой, заставляя белую плеть выжигать в редкой траве под ногами извилистые следы.
Почти в два раза сильней. Это очень и очень много. Особенно в бою. Неудобство печати меркнет перед таким выигрышем в битве.
Но тем сильней меня мучают вопросы. Я вскинул взгляд на Ирала, смял печать в кулак, складывая новые знаки.
С чем ещё ты можешь мне помочь?
Ирал помялся, но выдохнул:
— С чем угодно, господин. Давайте пробовать.
Ирал себе польстил, но всё равно тренировка сегодня вышла настолько хорошей, что к костру, который светил за кустами, я в итоге двинулся совершенно довольный сегодняшним вечером. Жаль, что техника принцессы Леве родовая. Я имею право её применять, а вот Илиот уже нет. Долго там Вир будет выбирать, что именно мне передать из техник?
— Лучники, господин!
Только я один слышал этот вопль, потому как орала моя тень. Когда так рвут горло, даже не понять, Ограк это или Ариос, даром что бесплотны.
Рявкнул уже сам:
— Сомкнулись! Живо!
Солдаты тут же прянули ко мне, двое просто и незамысловато прыгнули спиной назад, разрывая дистанцию с противниками, даже новички привыкли уже за эти дни, что мои приказы нужно исполнять беспрекословно.
Вовремя.
Из-за высоченных и непролазных зарослей на нас рухнул град стрел, колотя по моему защитному куполу. Двух недобитков реольцев прикончили, по сути, свои же.
Только нечему радоваться, это знакомый и не раз уже использовавшийся реольцами приём — согнать в кучу поплотней и залить сверху огнём.
В таком деле важно не упустить момента.
— Господин, поднесли! Слева больше!
Я тут же приказал:
— Илиот направо, Креод налево, раз, два… — едва над кустами взмыли чёрные шары, я рявкнул, — пошли!
Я же быстро сжал пальцы в кулаки и тут же сложил в новые печати, переставляя защиту, выпуская солдат и одновременно стараясь прикрыть как можно больше.
И Креод, отправивший вперёд Стену клинков и Илиот, накрывшийся огромным щитом-тумом, помогали как могли, но всех прикрыть всё равно были не в силах.
Момент я выбрал точно и верно определил полёт шаров с огненной смесью — они упали не перед нами, отрезая от реольцев, а ровно на меня и тот купол, что я держал изначально, но вот стрелы…
Стиснув зубы, я всё же вывесил три полотнища тьмы, прикрывая самых неудачливых солдат.
Несколько ударов неистово колотящегося сердца и Креод с Илиотом прорубают проходы в кустах и наваливаются на реольцев в засаде. Огонь над головой трещит, льётся вниз, окружая меня кольцом пламени, но ловушка запоздала, я в ней один и мне нужно продержаться не так долго, всего лишь пока реольцев не перережут.
Да и огненные шары больше не падают на голову, не поддерживают опасность. Купол трескается, но это не страшно — нечему литься на голову — всё жидкое пламя стекло вниз, окружая меня кольцом огня.
Я сжимаю пальцы в кулак, возвращая остатки жара души, и через миг уже стелюсь над землёй, плетя цепочку шагов и бесплотной тенью проходя сквозь стену огня.
С реольцами уже покончено, зря они таким малым числом решили навалиться на нас, ну так нам же будет проще у Теназа, не буду жаловаться, что в таких глупых стычках они лишь тратят свои силы.
Креод на этой стороне кустов распекал раненых солдат:
— Для кого я провожу вечерние тренировки? Кому я уже трижды показывал, как вращать меч?
Те, сдерживая стоны, оправдывались:
— Гаэкуджа, мы стараемся, правда.
— Что мне твои оправдания? Тебе, как лучше, чтобы семье достались одни деньги или ты и деньги? Молчи, мне не нужен твой ответ, мне нужно, чтобы подумал над моим вопросом и старался не ради меня, или реольцев, а ради себя. Сегодня тебе повезло, что самые меткие сосредоточились на самых опасных — на мне и Илиоте, а что будет, если в следующий раз в тебя будут целить не такие неумехи, как сегодня? Дыра в башке не заживёт.
— Так шлем же.
— Ты идиот? — изумился Креод. — Реольцы вот не идиоты и будут целить тебе прямо в глаз. Не в глаз, так в шею, не в шею, так в причиндалы твои. Вернёшься домой без них, то-то девки будут рады, да?
Я, стараясь не улыбаться, прошёл мимо втянувших головы в плечи солдат. Сколько-то я сумею ещё выдавать свою помощь за удачу, точь-в-точь как делал это в Кузне, но бесконечно так продолжаться не может. Мне нужен Великий паладин в отряд, только где его достать?
Об этом я всё ещё думал и уже въезжая в лагерь. Так ничего и не надумал. Пришлось признаться, что нужно обращаться к отцу за помощью. Здесь, в армии нет возможности нанять на службу идара такой силы, а вот в королевстве такая возможность есть. Немало сильных идаров либо бедны, либо и вовсе продают свои услуги, войдя в Дом Осколков.
— Господин, — Илиот первым спрыгнул с грауха и отчитался. — Сегодня я отправлюсь в лечебницу.
Я кивнул, давая понять, что слышу, спешился сам, передал повод солдату, а сам, шагая к шатру, продолжил размышлять.
Нужно писать письмо отцу. Передать список родных моих солдат, кому нужно заплатить, обязательно упомянуть в нём, что я поклялся на алтаре о плате. Упомянуть не потому, что отец может не заплатить им, а чтобы он не тянул с этим и не поручил в третьи руки.
Ну и попросить собрать мне небольшой, но сильный отряд. Доспехи гвардии из синей стали, кстати, тоже не помешали бы.
Я перевёл взгляд на Креода, что с парой солдат возился у входа в шатёр, перебирая трофейные доспехи.
— Ну что, есть что-то достойное?
— Есть господин, — ответил Креод без промедления, но тут же поморщился и добавил. — Но нужно будет потратиться ещё на то, чтобы привести всё к одному виду.
Один из солдат застонал и тихо, так что я, в пяти шагах от него, едва сумел разобрать слова:
— Гаэкуджа, у меня есть на примете один умелец, он всё может сделать, задёшево, да и времени у него полно, сидит в лагере безвылазно.
Креод так же негромко хмыкнул:
— Что, бездельничать тянет?
Солдат сглотнул, но тут его выручил напарник:
— Так это, гаэкуджа, а мы в это время лучше потренируем стойки с мечом, — толкнул локтем смущённого соседа. — Правду же говорю?
— А? — тот снова сглотнул и закивал. — Да, да!
Я заметил взгляд, который Креод украдкой бросил на меня и вспомнил его просьбу. В той, где он жаловался, что солдаты всё чаще и чаще ссорятся, что им нужно дать возможность не только поспать и пожрать, но и прочистить голову. Окликнул его:
— Креод.
Он с готовностью развернулся:
— Да, господин?
— Эта вылазка была непростой. Пусть солдаты немного расслабятся сегодня. Но только чтобы без глупостей. Чтобы ни у одного завтра не болела голова.
— Благодарите господина, лентяи, — шикнул Креод, а едва отзвучали их слова, добавил. — По кувшину на троих, господин, я думаю, этого будет достаточно.
Не прошло и получаса, как Креод с солдатами ушли, начали подтягиваться тени, безымянные и советники, и у каждого было что рассказать.
Я выслушивал их, запоминал, если это казалось мне важным и вдруг услышал:
— Появился ещё один ваш соученик по Кузне. Адалио из Дома Тенебро. Привёз донесение. Похоже, он служит в восточном лагере под руководством старшего брата.
Я сначала просто кивнул, а затем до меня вдруг дошло. Я уже который день жду выпускников Академии, рассчитывая при удаче прибрать в отряд Гирь Весов пару, а то и больше человек. Но ведь должен быть и выпуск Кузни Крови, причём такой же ускоренный, как проходит и в Академии. И кто сказал, что в Гирях Весов могут служить только адепты? Смотрится это, конечно, красиво — идары младшей крови, которые стали гирей, переломившей ход войны с Реолом, но я как-то далёк от всех этих красивостей и интриг. У меня есть солдаты, есть Креод, и никто не торопится лишать меня их, заставляя сражаться с реольцами в одиночку.