Ариос возник на пути, буквально перед носом и радостно сообщил:
— Нашли, господин. Всех, кого надо нашли.
Я вздохнул.
Как бы ни было всё это интересно, но у меня не оставалось времени на то, чтобы предаваться пустым размышлениям. Не сегодня, слишком уж много теням нужно было рассказать мне о настоящем. Как-то всё уж больно кучно навалилось на меня сегодня и смысла откладывать всё это ещё дней на пять, а то и больше — нет. Так можно дооткладываться, что все полученные сведения окажутся бесполезными, всех расхватают, пока я откладываю.
Поэтому уже через час я отдавал приказы Илиоту.
— В северной части лагеря стоит отряд южан. Там смесь Домов-союзников, тебе нужно завтра будет отыскать Карлеса из Малого дома Дора. Он занимается… Скажем так, он занимается обменом реольского золота на наше, скерское. Поменяешь у него всё, что у нас скопилось, из полученного выдашь солдатам содержание, с остальным пойдёшь в центральную часть лагеря.
— Хм-м, господин, — осмелился вставить слово Илиот. — Почему я? Это дело не должны связать с вами?
— Нет, — мотнул я головой. — К нему ходят, считай в открытую. Ты пойдёшь потому, что я завтра отправляюсь на задание, а время терять нельзя. Ты же, кроме меня, в отряде единственный идар с родословной. Карлес, как бы ни был ничтожен, не будет общаться с бывшим простолюдином.
Илиот кивнул, принимая мой ответ, но не мог не спросить:
— Вы из-за этого оставляете меня в лагере?
— Я оставляю вообще всех, кроме Креода, который отправится со мной только для подстраховки.
Илиот вскинулся, но тут же поник и лишь кивнул. Как бы он ни стал могуч в последние недели, но сравниться с Креодом в силе и выживаемости он, конечно, не мог. Если нужно будет, Креод грудью кинется на меч и выживет при этом. Это понимали мы все, знающие его тайну. Да и Илиот не так давно оправился от ран.
— Итак, центральная часть лагеря.
Я описал Илиоту, где и кого нужно найти, как выглядит ещё один нужный ему идар, тоже почти не отличающийся от простолюдина по силе, но способный парой движений кисти изменить судьбу выпускников Кузни и Академии, которые приедут в лагерь. Должны же они рано или поздно приехать сюда?
Во всяком случае, тени сегодня удачно наткнулись на двух писарей канцелярии, которые очень любили золото. Не знаю даже, во сколько сундуков им пришлось для этого заглянуть, да и не очень хочу знать.
Заодно попросил приглядеть за Листеном, который уже очень давно не приносил мне новых переделок. Это радует Ирала, который думает, что всё ближе день, когда я позволю ему выполнить его угрозу. Но это не радует меня. В общем, пока всё устроил, то голова гудела, а сил и желания вчитываться в бумаги от Вира уже не оставалось. К чему мне, вообще, знать применяемые будущим мертвецом техники, если я не собираюсь с ним сражаться?
Путь к большому лагерю реольцев совершенно не запомнился. Обычный путь, ничем не отличающийся от других таких вылазок. Где по дорогам, где напрямик, благо дури в граухах на такое хватает. Разве что в этот раз дорога заняла меньше времени, несмотря на свою длину — нас не сдерживали солдаты на медленных и быстро устающих лошадях.
Оставляя граухов, задумался над тем, что по-хорошему нужно было ехать втроём. Граухи даже волку сломают хребет, если тот вздумает к ним приблизиться, но волки не самые опасные хищники в лесах, тем более в лесах, полных солдат, будет жаль их потерять. Наука мне на будущее.
Погладив грауха по крупу и подвесив на дерево мешки с овсом, жестом указал Креоду направление. Тот лишь кивнул, доверяя мне. Ну а я доверял теням, силы которых хватало уже отсюда добраться до реольского лагеря.
В его окрестностях мы просидели часа четыре, дожидаясь вечера. Не то чтобы мне нужна была темнота, скорее мне требовалась усталая суета окончания дня, чтобы нужный мне реолец вернулся в свой шатёр, мечтая о кровати.
Не знаю уж каким образом Вир и его Кровавые получили эти сведения, но я без труда отыскал нужный шатёр. Всё совпадало: цвет, герб, местоположение. Пожалуй, я и без теней сумел бы отыскать его.
Бесплотной тенью я прошёл сквозь полог, а, убедившись своими глазами, что здесь пусто, смял печати, обретая плоть.
Оставалось лишь ждать, когда вернётся хозяин и глупо делать это, удерживая печати и тратя впустую жар души.
Вернее, ждал я и тени-советники, а вот все остальные скользили по лагерю, привычно подслушивая, подглядывая и время от времени возвращаясь и докладывая.
Я уже привык, что кто-то из них говорит сам, кто-то безмолвно скользит к Ариосу и говорит за них уже он. Всё же не у всех Оскуридо в прошлом хватало таланта повторить полностью ритуал создания теней. Свой талант в этом я проверять не собирался. Хватит и этих вечных слуг.
Ариос в очередной раз кивнул безмолвной тени и повернулся ко мне:
— Нашли, господин. Судя по всему, он идёт сюда. Уже близко.
Отлично.
Я вновь сложил печать, шагнул вперёд-назад в ожидании.
Рядом, вбив пальцы в грудь, застыл Ирал, остальные тени наполнили шатёр, образуя кольцо, кольцо смерти, которое только и ждёт, когда в его ловушку шагнёт жертва.
Не знаю, как по мнению Вира я должен был провернуть это убийство с имеющимися у меня официально техниками, но у меня свой способ.
Полог откинули в сторону уверенной рукой, спустя миг хозяин шатра уже был внутри, отчетливо сияя меткой Предка на щеке. Замер, остановился, не дойдя ни до стола, ни до кровати.
Я напрягся, следя за эмоциями на лице, которое до этого видел только на рисунке. Почему он замер?
Тот передёрнул плечами, вскинул руки, быстро складывая печати. Я напрягся ещё сильней, во все стороны рванули алые искры, не оставляя мне возможности увернуться и… безвредно прошли сквозь призрачного меня, осев на стенах шатра. Техника для обогрева.
Я медленно выдохнул сквозь бесплотные зубы. Чтоб тебя Ребел… Напугал.
Реольский убийца покрутил головой, оглядывая шатёр, кивнул и сделал ещё два шага, оказываясь возле стула и боком ко мне. Принялся стягивать плащ.
Не то. Мне нужно, чтобы он стоял спиной. Неужто придётся дожидаться, пока он ляжет спать?
Словно услышав меня, реолец аккуратно повесил плащ на стул, развернулся на месте, становясь спиной, и я тут же кивнул.
Ирал вбил руку себе в грудь, вытаскивая из себя меч, я в очередной раз шагнул вперёд, но в этот раз ломая печать техники и протягивая вперёд правую руку, чтобы принять рукоять, тени тоже рванули с места, одна за одной вливаясь в тело убийцы, а тот, качнувшись, вдруг обернулся, выкидывая в мою сторону сложенные в печатях руки.
Два крика слились для меня в один, реольца и Молака:
— Тревога! Господин!
Я только сжал пальцы на мече, а в меня уже летели ярко горящие синим капли воды. Всё, что я успел — ударить перед собой клинком, отбивая и разрубая часть этих капель, но большая часть долетела до меня, обжигая и ослепляя болью.
Преодолевая эту неожиданно сильную боль, я шагнул вперёд, на слух вбивая меч в яростно хрипящего убийцу, у которого подгибались ноги.
Руку тряхнуло, в глазах прояснилось.
Я стоял лицом к лицу с убийцей. Рука не подвела, даже вслепую я ударил точно туда, куда хотел — в горло. Меч пробил ему шею насквозь, но он ещё жил, ещё сопротивлялся, вцепился руками в лезвие, пытаясь удержать его и не дать мне его провернуть.
Сквозь меня промчалась тень, на миг обняв тьмой, влетела в реольца и ненависть в его глазах угасла — Ирал, освободившись от меча, влился в реольца, добавляя свою силу к остальным теням, и это стало последней каплей.
Я торопливо дёрнул меч на себя, тут же швырнул его вперёд, в единую многослойную фигуру теней, которые недвижимо стояли над оседающим реольцем, торопясь сложить пальцы в плеть света.
Вовремя — полог буквально оторвали, и в шатёр ворвалась фигура реольского солдата.
Я стегнул его, одним ударом срезая и его вскинутый в защите меч и голову. Ударил фонтан крови, тело начало заваливаться назад, не давая войти остальным солдатам, а я ударил ещё раз, но уже по мертвецу у своих ног, отрубая голову уже ему и пряча рану от меча. Теперь в этом ужасающем разрезе никто не поймёт, что стало причиной смерти.
— Тревога! В лагере враг! — вопили за спиной убитого.
Не было здесь идара старшей крови, убийцей был идар младшей, не мечом, а техникой снесли голову реольцу в этом шатре.
Сломал печать, стиснув кулак, тут же выкинул пальцы в печати бесплотности, вздрогнул, когда Молак снова закричал:
— Господин, знак сломанного меча! Шёлк, шёлк!
Сквозь зубы помянув Безымянного и Вира, правой рукой достал этот проклятый шёлк, больше похожий на платок с гербом, уронил его под ноги, на тело мертвеца и, наконец, сделал первый шаг в бесплотность.
Вовремя — в шатёр ворвались сразу с трёх сторон, распоров стены, но я уже был невидим и неощутим, прошёл сквозь кровать, оказываясь снаружи и оставляя позади убитого, стражу и переполох.
— Господин мёртв! Вот чужая кровь!
Что? Я замер и обернулся. На утоптанном песке реольского лагеря отчётливо виднелась цепочка капель моей крови. Пока я вглядывался в неё, кровь залила и левый глаз, не давая нормально видеть.
Я прикусил губу, отвернулся и ускорил шаг. Насчёт того, что переполох остался позади, я поспешил — весь лагерь, который до этого казался полупустым, сейчас напоминал разворошённое гнездо ос — везде бегали солдаты, идары, какие-то полуодетые реольцы, которых невозможно было разделить на простолюдинов и идаров.
А кровь продолжала литься из моих ран, выдавая меня. Бесплотный-то я бесплотный, только проклятая кровь обретала плоть, капая мне под ноги.
Я нырнул в один шатёр, в другой, но только третий оказался пуст, позволив мне остановиться. Я сжал пальцы в кулак, забирая жар души из техники, рукавом, наконец, вытер кровь, что лилась по лицу, проморгался и быстро оглядел себя.
Эти сияющие синим капли реольца прошлись по мне не слабее, чем Стена клинков — ханбок в лохмотья, тело и руки посекло. Раны не очень глубоки, но пострадала и голова, и лицо, а оттуда всегда льёт так, словно жилу перехватило. Неудивительно, что я…