— Ребел! Ребел! Ребел!
Через миг сорвался с места, невесомой тенью промчавшись сквозь кусты и деревья к самому быстрому реольцу, на удар сердца скрылся в его теле, хваткой бесплотных пальцев останавливая его сердце, а затем ринулся к следующему, призывая:
— Убивайте во славу Дома Оскуридо! Ребел! Ребел!
Следуя его примеру тени брызнули во все стороны от Лиала, яростно выискивая реольцев.
И их было достаточно, чтобы утолить их ярость и их страх — по следам граухов бежало несколько отрядов, больше сотни реольцев общим числом и, наконец, догнали неуловимых убийц.
Креод вскинул голову, вслушиваясь в звуки леса, скрипнул зубами, осознав, что врагов многие десятки, и что ещё чуть-чуть и они будут здесь. Торопясь, принялся бинтовать икру господина быстрей, пытаясь успеть хотя бы с этой раной. Выдохнул сквозь зубы:
— Х-хей! Черныш, защищать, защищать! Понял?
Граух Лиала фыркнул, покосился тёмным глазом на лежащего хозяина, затанцевал боком, высоко вскидывая копыта и становясь слева от его тела. Креод покосился на своего грауха, но тот был обучен гораздо проще, оставалось лишь надеяться, что когда Черныш покажет пример, то тот станет повторять и возьмёт на себя хотя бы двух-трёх реольцев.
Креод уже закончил и с икрой и даже затянул левое бедро господину, но реольцы всё не выбегали и не выбегали из-за кустов. Креод удивлённо вскинул брови, сорвал остатки ханбока, принялся полосовать на полосы уже его, с изумлением прислушиваясь к происходящему вокруг.
Вот гулкая, даже на лесной подстилке, поступь шагов. Бежит сюда, не жалея сил и используя поступь — ветер свистит на лезвии обнажённого меча — не слабей, чем старший воин, а, скорее всего, слабый идар. Затем короткий крик, ноги реольца заплетаются, и он на всём ходу падает, чтобы уже не шевельнуться.
Снова помощь неведомого наблюдателя? Но как? Креод только что слышал шаги и меч только одного человека. Лес вокруг был полон звуков только реольцев. Но как ни старался Креод, но не мог услышать ни одного звука того, кто метался вокруг во тьме леса и убивал, убивал и убивал. Креод не слышал ни свиста убивающего меча, не слышал ни звуков убивающих техник, не слышал и звука проламываемой плоти.
Удивление не мешало Креоду делать то, что было в его силах — перематывать раны господина, которых оставалось всё меньше и меньше.
Закончив, Креод отбросил остатки перемоток, тяжело вздохнул и поднялся. Всё, что было в его силах — он сделал. Больше — он не может сделать ничего. Хотел бы он теперь увезти господина прочь, но слева между деревьев мелькнула тень и Креод опустил руку на меч, а не на повод грауха. Похоже, пришло его время.
Через миг реолец был уже здесь — плотный, невысокий, в шёлке с какой-то страхолюдной тварью с щупальцами на плече. Креод только и успел, что вскинуть меч в первую позицию, перевести его во вторую, готовя удар умения, а реолец вдруг сбился с поступи, захрипел, пуча глаза, и рухнул на колени, взрывая землю.
Креод замер в третьей позиции, готовый обрушить Дождь клинков и глядя в глаза реольца. Тот попытался что-то сказать, скребя грудь свободной от меча рукой, а затем его глаза остекленели, и он завалился вперёд, уткнувшись лицом в землю, а гулкий стук его сердца, который слышал Креод, смолк.
— Какого? — потрясённо выдохнул Креод, с изумлением глядя в спину мертвеца.
В этот раз всё произошло на его глазах, теперь Креод не только слышал, но и видел смерть реольца. Но загадок стало только больше. Кто его убил? Чем? Можно было бы подумать, что вокруг самого господина распространяется смерть, что реольцы умирают лишь потому, что приближаются к господину, слабаки едва начав, остальные же, у кого сил и ихора побольше, умирают вблизи, сумев немного подойти.
Креод обернулся на господина.
Но это не так. Креод стоит живой, живые и граухи. Если здесь кто и умирает, то только господин. Креод скрипнул зубами, увидев, что его повязки, вместо того, чтобы остановить кровь, лишь напитываются ею.
На что он надеялся? Что до этого не помогали, а теперь начнут? Теперь ему стоять здесь и беспомощно глядеть, как господин по капле теряет жизнь? Он даже не сумеет довезти его до ближайшего лагеря Скеро — слишком далеко, слишком далеко при таком количестве незакрывающихся ран. Он бесполезен. Что он скажет владетелю Нумеро? Что он сделал всё, что было в его силах, но этих сил оказалось мало? Что молодой господин Лиал, наследник Дома умер, а он, бесполезный гаэкуджа Дома, остался жив и сумел только вернуть тело?
Креод обернулся на яростный вопль, безразлично проследил, как очередной реолец выскочил из-за куста, вновь захрипел, сбился с шага, сделал несколько шагов на подгибающихся ногах, а затем рухнул, сумев оказаться на три шага ближе к господину, чем предыдущий. Черныш захрипел грозно, боком, приплясывая, приблизился к нему, стукнул копытом возле головы, но реолец был мёртв и не испугался.
Креод ещё несколько мгновений глядел на мертвеца, затем отвернулся, опустил глаза на господина, который стал ещё бледней, и вдруг вздрогнул. Рывком развернулся обратно, впившись взглядом в реольца, разжал пальцы, роняя меч себе под ноги, и вскинул руки к лицу, впившись взглядом в свои намозоленные рукоятью клинка пальцы.
Буквально на днях он уже стоял вот так над умирающим и тоже пытался отыскать способ его спасти. Так почему же сегодня, с господином, который для него в сотню раз важней, чем Илиот, он так быстро сдался?
Что ещё за — сделал всё, что в его силах? Ведь не сделал!
Вскинул голову, заорал:
— Хватит! Хватит! Не убивайте их! Они мне нужны живыми! Живыми, вы слышите⁈ Они нужны мне, чтобы спасти господина Лиала из Дома Денудо! Вы слышите?
Ему никто не ответил, зато слева, шатаясь, выскочил очередной реолец в шёлке, зашагал к Креоду, с каждым шагом двигаясь всё неуверенней.
Креод рявкнул:
— Живым! Да вы слышите меня, уроды? Не убивайте его!
И снова ему не ответили, но реолец всё шагал и шагал, не думая падать и умирать, даже поднял трясущийся меч, пытаясь сплести движения Дождя клинков. Креод метнулся вперёд, одним движением выбил у него из руки меч, вторым сломал ему пальцы, а третьим ухватил за шиворот, торопясь доволочь до господина.
Швырнул его рядом с ним, цыкнул на Черныша, который дёрнулся было к реольцу. Через миг рявкнул уже на реольца:
— Лежи смирно!
Пинком сломал ему руку, которой тот пытался добраться до меча, упал на колени между господином и реольцем, снова поднял перед собой руки, покрытые кровью господина.
На чём он остановился в прошлый раз над телом Илиота?
Он может забирать у врага жизнь, залечивая раны. Для этого нужно всего лишь погрузить руку в плоть врага. Но что нужно для того, чтобы забрать у врага жизнь, но не потратить её на себя, а передать её другому? Две руки, что вполне логично. Но что, кроме этого? Не может же он пробить господину грудь, чтобы лечить его? Этим он точно его добьёт.
А как тогда?
Упрямый реолец начал биться, пытаясь откатиться, ударил Креода ногой раз, другой. Тот безразлично принял эти удары, не сводя с реольца глаз, в которых мерцали алые огоньки.
Спустя вдох Креод ударил в ответ, одним ударом глубоко вбивая пальцы в плечо реольцу, второй же рукой он вцепился в плечо господина, раздирая ему кожу между двумя повязками, потянул жизнь к себе, стараясь делать это только левой рукой, стараясь не поглотить то, что забрал, а переместить в правую руку и отдать. Отдать.
— Отдать! — зарычал Креод, ярясь на непослушную силу.
Реолец выгнулся и умер.
— Нет! Нет! Нет! — заорал Креод, вскочил и, потрясая окровавленными руками, потребовал. — Ещё! Ещё мне живых!
Молак, отступил в сторону, выходя из тела реольца, поднялся выше, располагая ноги на уровне земли, и спросил. — Тебе не кажется, что он сошёл с ума?
Ирал огрызнулся:
— Какая разница, если он наша единственная надежда? Пусть он трижды сойдёт с ума, если это спасёт господина, то цена невелика.
Ограк кивнул:
— Согласен, — рявкнул, донося приказ до остальных. — Пятерых сюда! Пятерых пропустите!
Тени молчали, пока из кустов не выскочил новый реолец. Только тогда Молак, не рванувший сразу вперёд, произнёс:
— Попробуем не так сильно ослаблять их. Возможно, мы оставляем Креоду слишком мало силы в них. Возможно, что мы даже мешаем ему, находясь в телах реольцев, мешаем одним своим присутствием.
Ирал, который оказался почти на три головы выше нового реольца, возвышаясь из его тела, согласился:
— Хорошо. Мы должны испробовать все возможные способы, раз у нас появился этот шанс.
Креод хищно наблюдал, как реолец несётся к нему. «Этот поживей будет» — отстранено заметил про себя и метнулся навстречу, даже не подумав поднять меч. Чужая жизнь, взятая тогда, когда она ему не требовалась — заставляла кровь кипеть и требовала выплеснуть её хотя бы в движении. Креод был не против — в мгновение оказался рядом с реольцем, сломал ему руку с мечом, сбил с ног.
Но реолец от этого только впал в ярость — перехватил меч левой, пнул Креода в колено, едва не ломая. Через миг они сцепились в схватке — меч против кулака, сталь против плоти, желание выжить против желания спасти.
Исход был ясен и в обычный день, слишком тяжело обходится идарам старшей крови потеря ведущей руки, мало кто способен и левой рукой так же ловко и точно плести умения меча, мало кто способен вплотную, когда нет времени всё это плести, в полную силу проявить силу идара, победить в схватке Кровавого, пусть и более слабого.
Тем более, ясен был исход такой схватки здесь и сейчас, когда тени покидали тело реольца по очереди, не давая ему полной силы до тех пор, пока Креод не превратил его в буквально беспомощного калеку.
Ирал сделал шаг в сторону, оскалился:
— Следующий! — словно отдавая приказ Креоду, и рванул в ту сторону, где выбрался из кустов новый враг.
Ограк покачал головой:
— Похоже, он только впустую тратил время, обучая молодёжь. Я нашёл бы ему место у себя в армии, — обернувшись на Креода, который волочил беспамятного реольца к Лиалу, добавил. — Этому бы тоже нашёл. Армия из идаров, драугров и Кровавых. Она бы стала непобедимой.