— Не вздумай, — погрозил пальцем Илиот. — Они мастаки ядов. Ты что, не слышал, как они отравили воду на этих землях? Если здесь нельзя пить даже воду, то…
— Я идар.
— Да ты что? — изумился Илиот. — И как, идар, горишь желанием попить воду с трупным ядом?
— Главное, черпать не над тушей.
Я с ухмылкой слушал их спор, в котором они то и дело меняли тему, увлекая и заставляя и других высказываться, сам же жадно ел. Можно было бы подумать, что вино пробудило аппетит, но я знал правду — это всё ещё бурлит в жилах лечение Креода и Вира. Либо по отдельности, либо всё вместе. К счастью, Креод предполагал это и ловко подкладывал мне мясо, сыр, зелень и хлеб.
Наконец, я заглушил первый голод и вмешался в разговор:
— Ладно, Илиот, забавляйся тут, но не забывай приглядывать за всеми, у нас с Креодом есть ещё пара дел.
С сожалением оглядев недоеденное, поднялся. Сколько можно откладывать?
Креод молча следовал за мной, не задавая вопросов. Даже тогда, когда мы вышли к первому, внешнему кольцу охраны лагеря, к его ограде.
Стражник шагнул ближе, оглядел бляху хёнбена в моей руке, поднял факел, освещая наши лица.
Не то чтобы он знал в лицо всех идаров лагеря, он лишь проверил, не замазаны ли щёки у нас, чтобы скрыть метку предка Химедо.
Я, как заместитель хоу Гирь Весов, читал все те распоряжения, которым должны следовать патрули и стража лагеря.
Не все же убийцы и шпионы могут как я, или как Потрошители, становиться невидимым. Гораздо больше тех, кто может проникнуть в лагерь благодаря своей наглости и простым трюкам.
— Для чего покидаете стены лагеря, хёнбен?
— По делам Гирь Весов.
Солдат хмыкнул и опустил факел.
— Раз вы без лошадей, то открывать ворота не будем, хёнбен. Прошу понять.
Я улыбнулся и двинул к лестнице. Через стену, значит, через стену.
Креод, спрыгнув следом за мной, буркнул:
— Нужно было наказать его за наглость, господин.
Я не ответил, облизывая пересохшие губы.
Сто шагов по пням вырубленного леса, ещё двести шагов вглубь его самого. Стволы перекрыли отблески факелов на частоколе, заглушили звуки лагеря. Ещё сто шагов во тьме и через буреломы. Похоже, сюда даже за дровами не ходят. Достаточно?
Я сложил пальцы в печать.
Посторонние?
Ариос качнул головой:
— Никого, господин. Вир ещё раздумывает, кого выделить для присмотра за вами, патруль левей, дальше и уходит в сторону. Сейчас вы здесь одни.
Раз так…
Лес наконец чуть расступился. Не поляна, но клочок в десять шагов шириной свободной от деревьев земли.
Я остановился в его середине, задрал голову. Сквозь листву были видны звёзды и ярко сияющая луна. Сегодня её оттенок какой-то кровавый, зловещий.
Развернулся, встречаясь взглядом с Креодом. Я его отчётливо вижу, а он меня?
Отбросил пустые мысли, ещё раз облизал пересохшие губы и, наконец, заговорил:
— Креод, ты ни о чём не хочешь меня спросить?
— Спросить? — он покачал головой. — Нет, господин.
— Кто я, по-твоему?
Креод тут же невозмутимо ответил:
— Наследник Дома Денудо. Лиал Денудо.
Я скрипнул зубами, уже не столько страшась, сколько злясь. Он это нарочно?
— Неужели, когда я свалился от потери крови, ты не заметил вокруг ничего странного?
— Странного? Нет, господин.
— Да хватит уже! — рявкнул я. — Мне нужны честные ответы, а не твоё: не знаю, не видел, нет вопросов, господин Лиал.
Креод даже не изменился в лице после моего окрика.
— Господин, я просто не понимаю, что вы хотите услышать.
— Хорошо, — кивнул я и повторил, — хорошо. Прежде всего я хочу услышать правду.
— Главная правда, господин, заключается в том, что я верен Дому Денудо. В этом у вас не должно быть никаких сомнений. Я стал солдатом Денудо на следующий день после ухода из дома. Я стал гаэкуджей Дома Денудо, доказав свою верность делом, словом и молчанием. Поверьте, господин Нумеро поручал мне немало скользких дел.
— Ха! — я выдохнул и зло оскалился в новом вопросе. — Дом Денудо очень мал. В нём всего-то три человека. Ты верен отцу? Хорошо. А мне?
— Господин, у вас есть в этом сомнение?
— Что, если я не сын Нумеро?
Мне было отчётливо видно, как изумлённо вскинул брови Креод:
— Господин? Что за… Что за странные вещи я слышу? С чего, вообще, у вас возникли такие мысли? Вы сегодня брились и смотрели в зеркало. Неужели не заметили, что из него на вас глядит отец?
Я невольно поднял руку и провёл кончиками пальцев по щекам, ощущая колкость уже отросшей щетины. Что есть, то есть. Я и сам давно отбросил эти сомнения, которые появились у меня в Кузне Крови. Сейчас сказал их, лишь чтобы надавить на Креода.
А он и не думал умолкать:
— Но даже если вы не верите зеркалу, даже если допускаете мысль, что госпожа действительно изменила… — я вперил в него взгляд, неожиданно злясь на Креода, а тот лишь пожал плечами. — Что это меняет? Я верен и господину Нумеро, и госпоже Терсии, и вам. Вас никто вроде не вычёркивал из родовых книг, так ведь?
— Удобно, — ухмыльнулся я. — Но что, если окажется, будто во мне кровь не Денудо, а, например… Например, Вораз. Что, если завтра прискачет гонец от Нумеро и сообщит: я вычеркнут из родовой книги и больше не Денудо?
— Это станет для меня тяжёлым известием, но…
Креод замолчал, я, глядя исподлобья, напряжённо ждал ответа.
Наконец, его слова разорвали ночную тишину:
— Это ничего не изменит. Выбирая между верностью старому господину и вами, я выберу вас.
— Хорошо, — снова кивнул я, снова облизал губы и шагнул в речах ещё чуть дальше. — Когда вокруг тебя без причин умирали реольцы, не думал ли ты о том, что ни Дом Денудо, ни Дом Вораз, ни Дом Велоз не обладает такой силой и такими способностями?
— Думал, господин, — признался Креод. — Я даже задумался над тем, что вы словно сама смерть и умирают все, кто к вам приближается.
— И?
— Что и? Я был жив, хотя стоял на коленях рядом с вами, живы были и граухи.
— Хорошо. И какому же Дому может принадлежать такая сила?
— Дому, в котором есть вы, господин? — предложил мне ответ Креод. Мотнул головой. — Господин, мне неважно, как он будет называться, потому что я верен вам.
Я проглотил вставший в горле комок и хрипло спросил:
— Даже если это Дом Оскуридо, проклятая кровь прислужников Безымянного?
Тени, что окружали нас кольцом, даже не шевельнулись, но я знал, видел, понимал — они готовы рвануть вперёд, готовы напасть на Креода и убить его.
Креод молчал лишь два удара сердца. Едва сердце у меня в груди стукнуло третий раз, он твёрдо произнёс:
— Даже если это Дом Оскуридо.
Я медленно покачал головой, но раньше, чем успел что-то сказать или спросить, Креод добавил:
— Господин, вы зря пытаетесь отделиться от Дома Денудо. Вы Оскуридо? — я невольно вздрогнул, впервые услышав это именование из его уст. — Но я знаю вас с младенчества. Вы кровь от крови Денудо, вы вылитый отец. Это значит, что эта кровь течёт и в Денудо. Я верно служил этой крови раньше, я верно буду служить ей и дальше, помня, что именно ваша кровь спасла меня от безумия Жнеца. Если в вас кровь Оскуридо, то и во мне теперь она тоже есть.
Я криво усмехнулся:
— А вот Флайм сразу принялся кричать, что это Велоз несут в себе проклятую кровь.
— Флайм? — Креод помрачнел, а я затаил дыхание. — Глупец, — уронил, наконец, Креод, — который с детства боялся возвращения Безымянного.
— А ты? Ты не боишься?
— А вы хотите его вернуть? — задал встречный вопрос Креод.
— Я не хочу, — Креод улыбнулся и развёл руками, а я тут же добавил. — Но хочет моя кровь.
Креод помрачнел, уже сам облизал губы, заставляя меня затаить дыхание в ожидании его ответа, действий или даже побега. Но он лишь мотнул головой, знакомым жестом, словно вытряхивая из неё лишние мысли и вновь твёрдо, уверенно ответил:
— Доля верного слуги— следовать за господином и принимать его решения. Если вы скажете, что его нужно вернуть, то я лишь спрошу, чем я могу помочь вам, мой господин. Если того требует ваша кровь, то и моя тоже.
— Ох! — я прикрыл глаза ладонью, так, не глядя на Креода, признался. — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Возможно, — легко согласился Креод. — Но я не знаю, господин, как доказать вам мои слова. Может быть, вы хотите, чтобы я убил себя и унёс вашу тайну с собой?
Я опустил ладонь и буркнул:
— Не говори глупостей.
— Это всё, что мне остаётся, господин, чтобы доказать верность вам и вашей крови.
Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, ощущая, как колотится сердце о рёбра, медленно выдохнул и приказал:
— Достань меч.
— Господин?
На этот раз несколько голосов слились в один вопрос — тени тоже оказались удивлены. Но я лишь повторил:
— Достань меч.
Креод кивнул и медленно обнажил меч.
Я же стянул со лба повязку, которую он соорудил мне из тряпки и которую я таскал весь день. Сказал:
— Как ты и сам заметил, лечение заживило и эту рану, — ткнул пальцем в середину лба, чтобы он точно понял. — Метка Предка Ребела, которого все называют теперь Безымянным, вновь пытается проявиться, — ткнул ещё раз. — Вырежь её.
— Что, господин? — растерялся Креод, который явно ожидал чего-то другого.
Я рявкнул:
— Вырежь её! Срежь до кости!
Ирал воскликнул:
— Господин!
Но я даже не скосил в его сторону глаз, продолжая глядеть на Креода.
Он, наконец, склонил голову:
— Слушаюсь, господин.
И сделал первый шаг ко мне. Тени тоже качнулись вперёд, смыкая кольцо и буквально наседая на Креода, явно готовые остановить его удар. Если этот удар будет, если они успеют остановить удар Кровавого такой силы и такой мощи. Сегодня с птенцами он был очень, очень быстр. Но я придумал эту проверку, и я доведу её до конца.
Десять шагов, девять, семь, шесть, четыре…
Самое время прыгнуть вперёд, нанося укол в горло или глаз, и убить носителя проклятой крови.