— Нет. Это слишком безрассудно.
Ирал ощерился:
— Тогда голосуем, — заорал, надрывая бесплотное горло. — Собраться, собраться, собраться!
Я обернулся на вопль. С той же стороны оставались сплошь простолюдины. Неужто какой-то сильный идар спрыгнул со стены и доставляет проблем?
Ограк и три тени, которые кружили вокруг меня, переглянулись и рванули на крик.
Желание вернуться и помочь я тут же отбросил. Там Илиот, там птенцы, там теперь и все тени. Ну или все, кто здесь есть рядом. Справятся.
Помянув Безымянного, рванул в сторону, уходя из-под ливня острых как клинки капель. На спине шкура встала дыбом от запоздалого страха, слишком уж это умение было похоже на то, что оставило мне шрамы.
Где этот ублюдок?
Он и не прятался, сам шагнув мне навстречу из толпы солдат. С мечом в руке. Идар старшей крови. Значит, это был Дождь клинков, с проявленной сутью его Дома.
Вдруг до боли, до зуда в ладонях захотелось смять печать хлыста и тума, захотелось сжать в руке рукоять меча и сойтись с врагом сталь к стали, но вокруг было слишком много лишних глаз. Не только реольских, но и глаз скерцев: Омер уже проломился вслед за мной в ворота, уже разворачивались его солдаты, уже проломил стену Илиот, где-то среди деревьев прячется Кровавый от Вира.
Я выдохнул и сделал первый шаг, давая возможность реольцу поднять меч в позицию. С какого умения начнёт?
— Голосуем советники. Кто за то, чтобы усилить господина?
Ирал первый вскинул руку. Следом его жест повторил Ограк, советник армии, затем Ариос, советник тайной службы.
Молак медленно улыбнулся, но улыбка застыла, когда четвёртым поднял руку Тормур, советник по сельскому хозяйству.
— Ха! — воскликнул Ирал.
Молак же неверяще выдохнул:
— Тормур⁈ Почему? Они понятно, вояки, но ты, почему ты?
Тормур поджал губы:
— Я больше не хочу рассыпаться пеплом, Молак. Господин подчиняется Виру, и ты, похоже, забыл, что тот будет подсовывать ему всё более и более сильных противников. Слабейший из них едва не убил господина, что же будет дальше? Если есть возможность усилить господина в безопасных условиях, то мы должны воспользоваться этим шансом.
— Довольно болтать, — громыхнул Ирал. — Четверо против трёх. Исход ясен. Ариос, позаботься, чтобы эти тупые реольцы добрались до помощи. А мы к господину. Ограк, командуй.
Ограк кивнул и рявкнул:
— К господину! Живей!
Реолец отскочил, крутнулся, грозя мне мечом и защищая от меня раненую руку, ощерился, показывая окровавленные зубы и что-то хотел сказать, но через миг в него впились, впитались друг за другом несколько тёмных полос, и он лишь захрипел, падая на колени. Взгляд его наполнился непониманием, отчаяньем и ужасом, а через миг я снёс ему голову.
Хотелось бы, конечно, закончить схватку честно, но исход был ясен и так — он не успевал за мной. Несмотря на проявленные умения, вряд ли он был даже Паладином. Следующий мой ход — устрашение, сближение и сдвоенный удар он и так вряд ли бы пережил. Либо пережил, но лишился бы и второй руки, лишь чуть оттянув свою смерть.
Тени выскользнули из мёртвого тела, я огляделся, пытаясь держать всё поле битвы в сфере внимания. Я всё же не совсем рядовой воин, а командир отряда. Первым должен заметить неладное, отдать приказ, который спасёт моих людей или направит их в нужное место.
Но нет, пока отлично справлялись и без меня. Креод сметал всё и всех со своего пути, покрытый кровью с головы до ног. Люди его отряда следовали за ним с выражением ужаса и восхищения на лице.
Илиот двигался размерено, но вместе с тем неотвратимо.
Омер, которому досталась бывшая центральная дорога лагеря, мог бы двигаться быстрей, преследуя резво отступавших реольцев, но, видно подозревал подвох, или не хотел без поддержки остальных углубляться в ряды шатров.
В общем-то, делал всё верно.
Но вот мне сами Хранители велели подобным заняться.
Я смял печати, разрушая хлыст и щит, вскинул ладонь уже в другой печати, одновременно делая шаг вперёд.
Спустя три шага я уже был бесплотен и рванул напрямую через шатры. Туда, где тоже слышались звуки сражения и где, по словам Ариоса, ещё бились с реольцами скерцы.
Крутнул головой, выискивая самого Ариоса. Не нашёл и нахмурился.
Ладно. Сам так сам.
Проскочил несколько рядов солдат. Сначала реольцы, смотрящие в мою сторону, затем реольцы, подставившие мне затылки, затем явно скерцы, с оскаленными в ярости ртами. Слоёный пирог из солдат двух королевств, перемешавшихся на поле битвы.
Шатры закончились, вернее, сменились рухнувшими, вмятыми в землю, сгоревшими и до сих пор чадящими. Вокруг лежало открытое пространство, заполненное сражающимися.
Я замер почти на одном месте, мелко переступая ногами, пока оглядывался и прикидывал, куда и как вмешаться. Мне ведь недостаточно просто выйти из невидимости, нужно ещё время на создание техник, и ещё время на случай, если плеть света сорвётся и придётся быстро создавать плеть попроще, огня или ветра.
Ветра, определился я, как определился и с местом удара.
Сорвался на бег, проходя сквозь битву, смял печати, обретая плоть и с разбегу сбивая с ног реольца. Снова до зуда в ладони захотелось сомкнуть пальцы на его мече, но я лишь сломал шею врагу, не тронув его оружие, выпрямился, складывая печати и пропуская звуковой активатор. Миг ожидания, но прокатившаяся от сердца к ладони волна жара не сорвалась, а проявилась плетью света.
Не успели. Я перечеркнул набегающих реольцев, разрубая слабую плоть. Двинул влево, продолжая убивать солдат Реола, которые ещё не осознали, что справа от них появился идар.
Десять ударов сердца, четыре удара плетью, два удара в щит-тум, и я снёс весь строй простолюдинов, соединяясь с идаром Скеро.
Он замер напротив меня с вознесённым в позицию мечом, я помог ему принять решение, сообщив:
— Сво-и, — и сбился на полуслове, не только осознав странность в этом идаре, но и узнав его.
Какой ещё он? Она. Преферо из Дома Виво.
Повторил:
— Свои, Преферо, не узнала? — этот вопрос тоже прозвучал глупо. Я сам себя не сразу узнал в зеркале, куда уж ей. — Я Лиал из Дома Денудо.
— Господин, сзади.
Одновременно с голосом Ариоса из-за спины раздался хрип тех, кого убивали тени. Я крутнулся, рассекая подбежавших реольцев и маскируя их смерть.
— Ты что несёшь, чтоб тебя Безымянный прибрал? — выругалась за спиной Преферо.
Было очень обидно. Неужели она даже не запомнила моего имени?
— Может, ты старший брат Лиала, здоровяк? — Преферо прыжком оказалась рядом, оттёрла меня плечом. — За спину, адепт, за мою спину!
Её меч буквально размазался в воздухе, стремительно плетя Стену клинков, которой она прикрыла нас от удара очередного реольца-идара.
Я рассмеялся. И впрямь. Лиал, которого она знала, был моложе, мельче и не был адептом.
Сквозь смех напомнил:
— Я, вообще-то, наследник Дома и единственный ребёнок, не забыла? Откуда у меня может появиться брат-адепт, да ещё и старший? Нет, Преферо, это я сам. Просто сильно изменился.
Она обернулась через плечо, мазнула по мне изумлённым взглядом и отвернулась, занятая реольцем.
Я же сказал ей в спину:
— Не даёт нам поговорить, да?
— Не смешно!
— И не думал смеяться. Правда мешает. Ты слева, я справа, на счёт три. Раз.
— Что⁈
— Два, три.
Я проломился сквозь двойную Стену мечей, крутнулся, уже даже как-то привычно помогая хлысту набрать дополнительную скорость…
Глава 18
— Меньше помогайте, — зло буркнул Ирал. — Ариос, это в основном твоих подчинённых касается, оттяни их назад, живее.
— С чего бы это? — неприязненно отозвался тот. — Нам нужно успеть вынести их всех. Новые уже на подходе, сейчас зачистим вот этот край, и я сообщу…
— Нет.
Ариос вынырнул из очередного реольца, безжизненно рухнувшего у него за спиной, и уставился на Ирала, с недоверием переспросив
— Что значит, нет?
Теперь тени и правда отвлеклись от схватки, стянулись к Иралу. Те тени, что называли себя советниками и голосовали недавно.
Молак, злой не меньше, чем Ирал, процедил, повторяя вопрос:
— Что значит, нет?
Тот набычился в ответ, рявкнул:
— Почему я должен это объяснять⁈ Если господин узнает о втором отряде реольцев сейчас, то просто отступит. Нам этого не нужно.
— Тебе не нужно, — качнул головой Молак.
— Мы голосовали, и ты остался в меньшинстве, Молак, — с ухмылкой напомнил ему Ирал.
— Это глупое голосование.
— По-другому никак.
— Господин будет очень, очень и очень зол.
Ирал расправил плечи и твёрдо сказал:
— Я приму гнев господина на себя. Это будет невеликая плата за его мощь. Став Тальмой он решит большую часть своих проблем и сумеет выжить.
— Твоё самопожертвование впечатляет, — не подумал сдаваться Молак, — но иногда нужно прислушаться к разуму.
— И разум говорит мне, что господин до последнего не должен знать о врагах.
— Ограк! — Молак развернулся, упёр горящий взгляд в советника армии. — В этом безумстве ты тоже будешь на его стороне?
— Нет, — качнул головой Ограк. Заметив, как вновь набычился Ирал, поднял ладонь, останавливая готовые вырваться из него слова. — Для нас важен только господин, но для него важны ещё и его люди. Можно медлить до последнего, можно вообще молчать до тех пор, пока господин сам не увидит новых врагов. Да, это будет славная битва, где господин покажет все свои силы, но затем наступит время после битвы. И если господин потеряет Илиота, Креода, да даже этого двуличного Омера, то оставит ли он это без последствий? Нет, нет и нет, — сам ответил Ограк на свой вопрос.
— Согласен, — кивнул Тормур и передёрнул плечами. — Его гнев будет ужасен.
— Сил Тальмы не хватит, чтобы развоплотить меня, — всё же буркнул Ирал. — Я готов к наказанию.