Я повернул из высокого воротного тоннеля налево в узкий проход, ведущий сначала во что-то вроде крошечной караулки, где скучали два солдата, а затем на узкую винтовую лестницу на второй этаж. Затем выше, выше и выше, благо мне закрытые двери не представляли никаких неудобств.
Ещё когда я запоминал рисунок башен и ворот, отметил на верхней площадке, где находилось знамя Реола, небрежно обозначенное парой взмахов кисти полотнище герба Великого дома Лагер, который можно было бы назвать Первым домом севера Реола — старшим из северных Домов Реола, которому и принадлежал Теназ. Тот самый спрут, который недавно Креод срезал с последней из моих целей.
Добравшись до этой самой верхней площадки, я замер, ожидая. Но всё рассчитал верно, долго ждать не пришлось. Отвернувшись от нашей армии, один из солдат направился влево, другой прямо, а дойдя до боковых зубцов, во всё горло проорали:
— На месте!
Мне оставалось лишь дождаться, когда солдаты чуть вернутся назад, скрываясь с глаз тех, кому они только что подавали сигнал, и повести рукой, отдавая безмолвный приказ.
Каждому из солдат здесь хватило лишь одной тени, но теперь у меня есть всего половина часа. В лучшем случае. Этого времени хватит и двум другим отрядам. Если всё у них пройдёт гладко.
Я вышел из Теневого шага, торопливо метнулся к заранее присмотренным верёвкам и, не тратя время на ремни своей ноши, резанул их ножом. На эту сторону тёмно-серый свёрток. Он обошёлся мне дешевле. Стараясь не высовываться, чтобы меня не заметили снизу, я быстро растянул свёрток, принялся вязать узлы уже на своём полотнище. Не обошлось и без проблем, но я справился.
С другой стороны площадки, где уже висел герб Лагер, и куда я приготовил синий свёрток, вышло и вовсе криво. Моё полотнище ещё лежало скатанным, но я уже видел, что будет криво — оно оказалось уже и не совпадало с местным крепежом. Это не считая того, что я вначале перепутал стороны и только совет вездесущих теней помог мне избежать позора.
На глаз удлинил последние две верёвки, затянул их узлы и обессиленно прислонился к тёплому, ещё не успевшему истратить дневное тепло камню.
Как в первый раз всё это… выматывает. К ипостаси убийцы я привык, к ипостаси лазутчика, ведомого тенями, тоже более-менее привык, а вот такое — ещё и что-то делать буквально на виду у всех — у меня впервые.
В кои-то веки не стал складывать знаки, а просто спросил голосом:
— Как там у остальных?
Ариос чуть промедлил, а затем сообщил:
— Последние сведения были о том, что они успешно поднимаются на стены. Четыре невидимки и четыре Кровавых в двух раздельных отрядах.
Сначала я не понял, что означает раздельных для двух отрядов, но даже не успел переспросить, как сам сообразил. Невидимки отдельно, Кровавые отдельно. Надеюсь, они не участвуют в соревновании «кто лучше»? В любом случае — я лучше, я уже на месте. Скосил глаза на небо, но ничего не понял, пришлось спросить:
— Сколько у них осталось времени?
— Пятнадцать минут.
Я поморщился. Мало, очень мало, не поторопился ли я с началом? Будет неприятно стать причиной их провала, нужно с этим что-то сделать. Вздохнув, скользнул к ближнему из тел и принялся сдирать с него доспех. К сожалению, едва я расстегнул первые ремни, как обнаружил, что подклад воняет так, что глаза режет. Успел пожалеть о своей доброте, тут ещё снизу выскочила тень и доложила:
— Кровавые наткнулись на стражу. Положили всех и бегут к башне. Через минуту будут здесь.
Ограк хмыкнул:
— Теперь всё зависит от их удачи. Если стража расслаблена и не заперла вход, то…
Он не успел договорить, даже сюда, на мою верхотуру отчётливо донеслись вопли и звон железа.
Ограк развёл руками:
— Их удача совсем плоха.
Я же молча оттолкнул от себя стражника, с которого так и не успел стащить доспех, рявкнул:
— Убивайте!
Сейчас главное — не дать охране королевских ворот завалить эти самые ворота, но с этим справятся и мои тени.
Я же вскочил, уже не опасаясь оказаться замеченным, крутнулся на месте, распрямил руку, выбрасывая из кулака плеть света. Флаг Реола, здоровенное полотнище синего цвета, качнулся и рухнул вниз. Сигнал подан.
Но на этом я не остановился, подскочил к внешним зубцам и ещё раз махнул рукой, разрубая верёвки, на которых удерживалось полотнище герба Великого дома Лагер. Не успело оно опасть на землю перед воротами, а я уже переваливал через край свой, синий свёрток. Он рухнул вниз, быстро выбрал слабину верёвок, которые дёрнули его, раскрывая. Дальше он принялся неспешно разматываться только под своей тяжестью. Минуты не прошло и все закончилось — над королевскими воротами Теназа трепыхалось на ветру полотнище герба Дома Денудо — белый барс на лазури.
Умелец, который до этого вышивал только гербы на ханбоках, справился с новой для себя работой откровенно плохо, но это видно только вблизи, а до ближайших глаз сейчас — армии Скеро — несколько сотен канов.
Они не видят сейчас огрехов герба, зато видят, кто захватил главные ворота города, и кто будет их удерживать против всего Теназа. Ограк совершенно прав — меня сделали приманкой, но кто сказал, что я буду безвестной и безропотной приманкой?
Невдалеке всплыл из деревянного настила Ариос и доложился:
— Вся стража башни мертва. Никого сильнее Возвышенного мечника здесь не оказалось. Стража привратной площади сильнее, пытается прорваться внутрь, но Кровавые прорубили дверь и как раз столкнулись с ними на втором этаже.
— Невидимки?
Ариос ткнул рукой:
— Тоже упёрлись в закрытый боевой ход, но до сих пор не решаются шуметь и выбить дверь.
Я кивнул и метнулся ко второму свёртку. С ним прошло легче и быстрей. На внутренней стороне воротной башни, в сторону города развернулось другое полотнище. Серое полотнище с угольно-чёрным сломанным клинком.
Перегнувшись через зубцы, глядя на тащащих какие-то телеги и мешки солдат Реола я заорал во всё горло:
— Незримая смерть! Незримая смерть! Я убью вас всех!
Несколько мгновений ещё поглядел сверху на лица, задранные на меня и полотнище с символом моего прозвища, а затем бросился к спуску с площадки, накладывая на себя защиту и готовясь к схватке. Хватит полагаться только на теней и неизвестных Кровавых.
На втором этаже… На втором этаже Кровавые себя совершенно не сдерживали, впрочем, реольцы тоже: кровь заливала доски пола на палец, не успевая просачиваться в щели, но в этой крови лежал и один Кровавый. Мёртвый.
Едва успев это увидеть, я тут же прянул назад, уходя от стегнувших по мне алых клинков, выругался:
— Чтоб дети забыли, как вас зовут! Свои! Кто, по-вашему, срубил флаг и перебил защитников механизмов?
Попытался шагнуть вперёд ещё раз, и в этот раз Кровавые по мне не ударили.
Вернее, Кровавый. Двое остальных выдавливали реольцев вниз по винтовой лестнице, и здесь был слышен лишь звон стали и хрипы умирающих.
Слишком долго возятся, эдак они закупорят нас здесь. Я ринулся к ним вниз по ступеням, рявкнул:
— Пригнулись!
По-другому на этой узкой лестнице было не разойтись — я буквально взбежал по спинам и плечам Кровавых и оттуда ударил потоком шипов. Прыгнул вперёд, удерживая технику и выкашивая реольцев. Один оборот лестницы, второй, третий, лестница закончилась, а поток шипов разбился о сияющий «тум», поднятый на месте выбитой двери.
Тупица, этому адепту идти бы в первых рядах, глядишь, и получилось бы вломиться на второй этаж. Впрочем, что я знаю о том, кто шёл в первых рядах? Кто-то же убил Кровавого?
Мысли скакали, совершенно не мешая мне менять печати. Поток шипов исчез, и тут же в чужой тум ударил таран. Но тум выдержал.
Мгновение я пялился, пытаясь понять, сколько жара души нужно влить в эту простую технику, чтобы она выдержала мой удар.
— Господин? — подался вперёд Ариос, готовый помочь мне.
Но я уже сменил печать, уже шагнул вперёд, уходя Теневым шагом сквозь стену. Три удара сердца, и я уже под сводом воротного тоннеля, за спиной реольцев и этого потрясающе сильного адепта.
Солдат, рядом с которым я вновь стал видимым, ещё только открывал рот для крика, ещё только поднимал меч, а я уже сменил печати и провёл жар души от сердца до пальцев.
Таран смел и этого солдата и полтора десятка других, проломив настоящую просеку в их телах, ударил в спину реольского адепта, сбив его с ног.
Я снова смял печати, собираясь сменить их, и заорал:
— Незримая смерть!
Подтверждая мои слова, кинувшегося на меня со спины реольца ударил в грудь Молак, пролетев сквозь него и убив, а я, наконец, сложил печати, заставляя брусчатку под ногами реольцев прорасти сотнями бритвенно острых шипов.
— Убивайте, — одними губами шепнул я.
Меня невозможно было услышать в заполнивших тоннель криках боли, но тени превосходно уловили приказ, промчавшись волной сквозь реольцев. Теперь уже совершенно неважно, хватило ли мне сил пробить их доспехи и защиту — живых вокруг меня не осталось.
Я снова заорал:
— Незримая смерть!
Выжившие у входа в воротный туннель, там, куда я не дотянулся шипами, отшатнулись, не решаясь войти туда, где только что за миг полегли десятки их товарищей. Оставили тоннель мне и Кровавым, которые выскочили следом за мной.
Да, то, что они видели, как я исчез и оказался снаружи — проблема, но не здесь и не сейчас.
Только теперь я сумел рассмотреть Кровавых. Двое идаров, один бывший простолюдин, тот, что закован в сталь. Даже не представляю, как он умудрился незамеченным подняться на стены. Рыкнул:
— Вы двое — держите проход! Ты, который здоровяк — со мной!
Не дожидаясь, будут они меня слушаться, или не будут, я развернулся от светлого пятна выхода и бросился вглубь тоннеля, к воротам. Едва я срубил флаг Реола, как сюда рванул мой отряд. Я могу раз, второй, третий использовать теней, но рано или поздно сюда прибудет достаточно сильных идаров, чтобы доставить и им, и мне проблем. Хорошо, когда ты уверен, что все, кто видел странности Незримой смерти, погибнут, а когда ты в этом не уверен?