Абнар долго смотрел им вслед. Ему было стыдно перед сыном и неудобно одновременно. Он не мог идти в дом, не мог сказать ему правду, не мог смириться с безысходностью своего положения. Вместо этого Абнар отправился в паб, находящийся в Торгажнике, и стал заливать своё горе пивом.
Тем временем Дилан сидел на кровати и ждал отца, который почему-то до сих пор не вернулся.
«Наверное, поехал с командующим разузнать условия моего отъезда к ним», – подумал он.
Не в силах больше ждать, юноша, не удержавшись, снова взял камень матери, спрятанный Абнаром в щель под кроватью, и положил его в карман. Потом он отправился к Раймунду, чтобы рассказать об успешном прохождении отбора.
– Как всё прошло? – спросил с нетерпением старик, разливая им с Диланом по чашам успокоительного отвара.
– Прекрасно, – радовался юноша. – Я не думал, что всё окажется настолько легко. Зря боялся.
– Я знал, что у тебя всё получится.
– Мне сильно повезло. Дважды. В первый раз благодаря вашему зелью, а во второй – попался глупый противник.
– И что сказал командующий. Тебя взяли?
– Без понятия. Отец уехал вместе с ними, так ничего мне и не сообщив.
– Ко мне тут мальчишка приходил, один из вчерашних задир. Который постарше. Рука вся искусана. Говорит, был вместе с тобой на охоте.
И тут Дилан поведал Раймунду обо всём произошедшем с ними за пределами Кормеума. Когда они допили вместе успокоительный отвар, старик стал собираться на рынок за свежими травами, а юноша отправился домой.
Отца в хижине не оказалось.
– Может, он в кузнице, – предположил Дилан и отправился туда.
Кузница находилась в самом конце Торгажника.
Пройдя через мост, Дилан вышел на Торговую площадь. Там было всё ещё многолюдно. И даже в этой толпе он снова умудрился нарваться на Кёртиса, случайно толкнув его.
Пока старик в очередной раз осыпал его проклятиями, внимание Дилана привлёк другой человек. Тот едва держался на ногах и, чтобы не упасть, хватался за каждого, кто попадался ему на пути. Его с отвращением отталкивали, но он продолжал брести дальше.
– Отец? – удивился Дилан, подбежав к нему. – Что случилось? Почему ты пьян?
– Почему я пьян? – заплетаясь, сказал Абнар. – Да потому, что наша жизнь кончена. Понимаешь? Мы никто. Никто. Просто жалкие насекомые.
– Я не прошёл отбор? – с горечью спросил Дилан.
– Отбор? – Абнар начал смеяться, и в этом смехе юноша не услышал ничего доброго. – Да кому ты нужен, а? – он схватил его за плечи и, тряся, продолжил, – ты просто ничтожество, жалкое ничтожество, не сумевшее пройти этот проклятый отбор.
Абнар с силой оттолкнул Дилана от себя. Юноша упал. Из его грудного кармана выкатился лазурный камень.
Люди на площади замолкли. Казалось, всё их внимание приковали к себе отец с сыном.
Испугавшийся Абнар уставился на камень. Он собрался было подобрать его, но Дилан опередил отца и, раздосадованный, убежал.
Только один человек сейчас смог бы его утешить, но он был мёртв. Тем не менее Дилан сидел рядом с матерью, говорил с ней, всеми силами стараясь сдерживать слёзы. Он не понимал, что сделал не так, в чём была его вина. Потом достал камень, покрутил его в руке и положил на могилу рядом с анафалисом.
Когда время ушло уже за полночь, Дилан всё-таки отправился домой. Ему не хотелось видеть отца, и он ненавидел его за сказанные на площади слова.
Подходя к дому, юноша сначала услышал собачий лай из соседского двора, а затем заметил разбитые окна и открытую настежь дверь. На душе у него стало тревожно. Волнуясь, Дилан вошёл внутрь, где стояла гробовая тишина.
Кругом валялось битое стекло. Одежда была хаотично разбросана по мебели, а на полу растекалась по щелям лужа крови.
Рядом с перевёрнутым столом лежало мёртвое тело его отца.
Глава 5День рождения
На улице почти стемнело. Эйден добрался до Морабатура, спрыгнул с телеги, взял мула за узду и пешком прошёл через оба моста.
– Снова ты? – спросил Мёрв, ослепив светом лампы подошедшего к решётке юношу.
– Могу я пройти?
– С какой это стати? Да ещё и в такое время.
– Мне очень нужно попасть на рынок. Пропусти, пожалуйста, – жалобно попросил Эйден.
Мёрв окинул взглядом набитую продовольствием телегу и сказал:
– Нет. Вся торговля только с утра.
– Меня ожидают люди, и от этой встречи зависит вся моя жизнь, – настаивал на своём юноша. Он так волновался, что мог опоздать, что его сердце готово было пробить грудь учащёнными ударами.
– Извини, Рыжий. Таковы правила.
Раздражённый Эйден запрыгнул в телегу, достал из родительских сбережений горстку бронзяков и вернулся назад к стражнику.
– А так мы сможем слегка нарушить правила? – сказал юноша, протянув Мёрву монеты.
Стражник поглядел по сторонам. Поняв, что рядом никого нет, он взял бронзяки, запихал их в сабатоны и приподнял решётку так, чтобы мул смог без труда проехать.
– Я не знаю, что ты задумал, но учти: когда зазвенят колокола в храме Рэма, мне придётся поднять мосты и закрыть ворота. Выйти ты уже не сможешь, – предупредил Мёрв. – Постарайся не опоздать.
– Я мигом, – сказал Эйден с такой радостью, будто его только что пригласил на аудиенцию сам король.
Он залез в телегу и дёрнул за вожжи. Старенький мул поскакал по направлению к рынку.
От дневного наплыва людей сейчас оставалось не более двух десятков. Проезжая мимо прилавков, многие из которых опустели, Эйден вскоре добрался до места, где сам сегодня торговал. Кларенса он нигде не видел.
– Неужели не успел? – запаниковал Эйден.
Он боялся допустить мысль, что приехал слишком поздно. Ему стало стыдно перед родителями за содеянное, однако возвращаться домой было нельзя.
– Забыл что ли чего? – поинтересовалась собравшаяся уходить торговка картофелем.
– Я ищу кое-кого. Может, ты видела? Мужчину в бурой шляпе. Высокого. У него тёмные волосы…
– Нездешний который?
– Да. Он покупал у меня свёклу, помнишь?
– Припоминаю. Он ошивался тут недавно, а с ним и ещё несколько человек.
– Их всего было шесть?
– Ага, – подтвердила старушка.
Эйден с облегчением выдохнул.
– Не обратила внимание, куда они ушли?
– Стало быть, они собирались покинуть королевство. В сторону выхода направлялись.
– Благодарю тебя, – сказал юноша и устремился на максимальной скорости, которую только мог развить мул, к морабатурским воротам.
«Дурак. Как я мог с ними разминуться?» – корил себя Эйден.
Не успел он доехать до ворот, как начали звонить колокола.
– Только этого ещё не хватало.
Убедившись, что быстрее мул не поскачет, сколько и как за вожжи ни дёргай, юноша попытался докричаться до Мёрва. Это тоже не принесло положительных результатов.
Когда он поравнялся с решёткой, стражник уже поднимал первый мост.
– Стой! – заорал изрядно запыхавшийся Эйден. – Подожди.
Заметив приближающегося юношу, Мёрв остановился.
– И всё-таки ты опоздал, – ехидно сказал он.
– Я заплачу, только дай проехать.
– Хорошо. Пока не получу монет, мост не опущу.
Второй раз за день Эйдена выручала банка с накоплениями. Он взял очередную горсть бронзяков и вручил её Мёрву.
– Тебе не жалко монет? – спросил довольный стражник.
– Нет, скоро у меня их станет намного больше.
– Торговля, значит, в гору пошла?
– Вроде того. Не подскажешь, здесь мимо не проходили шестеро мужчин, один из которых в бурой шляпе на голове?
– Да вот буквально только что я их выпустил. Они повернули на восток. Ты до них мигом доберёшься на муле.
– Быстрее добежать, чем скакать на нём.
Мёрв опустил мост, и Эйден тут же покинул Морабатур. Взглянув налево, он увидел в пятистах локтях от себя слабые очертания передвигающихся силуэтов. Не разговаривай и не смейся они достаточно громко, юноша бы их даже не заметил.
– А я думал, ты не придёшь, – сказал Кларенс, когда Эйден настиг его отряд. – Уверен, что хочешь пойти с нами?
– Более чем. Мне всё равно нечего терять, – ответил Эйден.
– Всегда есть что терять, – вмешался упитанный коротко стриженый мужчина.
– Так это и есть тот самый Ржавый, про которого ты нам рассказывал? – обратился к Кларенсу постоянно улыбающийся парень.
– Он самый.
– Меня зовут Трёхглазый, – сказал парень и протянул Эйдену руку.
– Это ведь не настоящее имя?
– Нет, конечно. Не обижайся за то, что назвал тебя Ржавым, у нас тут у всех есть клички.
– Перед чужаками лучше не светить настоящими именами друг друга. Мало ли что. Ещё отыщем сокровища не там, где следовало, и прикроется наша лавочка. Кстати, я Клещ, – сказал самый молодой член отряда.
– Может, представишь остальных? – указал Трёхглазый Кларенсу.
– Что ж, самого старого и весомого из нас, во всех смыслах, зовут Прогнозом. Вон тот симпатичный юноша – Шершавый, а это, если ты его, конечно, видишь, Копчёный. В темноте его сложно разглядеть, – пошутил Кларенс.
– А я Эйден.
– Добро пожаловать, – брякнул Шершавый.
– Ты же понимаешь, что мы с тобой нянчиться не собираемся? – начал Трёхглазый. – Будешь обузой – мы тебя бросим.
Эйден кивнул.
– Ого, парни, вы видели, что Ржавый нам подогнал? – сказал Клещ, заглянув в телегу.
– Ты на весь сезон старости что ли припасов набрал? – удивился Прогноз.
– Да тебе этого и на ночь не хватит, – поддел товарища Копчёный.
Шершавый подошёл к мулу, погладил его по шее и спросил:
– А его как звать?
– Ишка, – ответил Эйден.
– Хотя бы не пешком пойдём, это здорово.
– Ему около тридцати лет. На нём ещё прадед мой ездил. Как бы он не развалился на ходу.
– Развалится не развалится, однако сладко ему точно не придётся, – сказал Шершавый, посчитав в уме общие габариты отряда.
– Ладно, хватит болтать. Пора двигаться. Залезайте в телегу, – скомандовал Кларенс.
– Не против, если я сяду за вожжи? – спросил у Эйдена Шершавый.