Увидев впереди массивную каменную стену, Дилан свернул направо в сторону густых кустарников. Последующий путь рядом с рекой нёс большую опасность для покинувшего Кормеум без разрешения. Его могли заметить стражники.
Быстро перебежав через кусты и высокую траву, Дилан оказался у рва с водой. Он взял длинную доску, перекинул её через ров и осторожно перебрался на другую его сторону. Спрятав доску, Дилан сел на землю, упёрся сапогами в два крупных нижних камня и, проталкивая их ногами вперёд, прополз через образовавшийся проход. Затем вернул камни на место – и вот он уже стоял в городе. Как будто и не выходил.
Кормеум хоть и не являлся эталоном проживания для сотен тысяч жителей, имел довольно интересную структуру. Город окружала высокая каменная стена с десятью сторожевыми башнями, расположенными примерно на одинаковом расстоянии друг от друга.
Попасть в него представлялось возможным только через один-единственный вход – Парадные Врата. Официально, конечно. Вокруг стены был вырыт ров, в который втекала река Сангуиз. Из рва вытекали пять небольших потоков воды, делящих Кормеум на пять участков различной площади и объединяющихся в кольцо, внутри которого находилось сердце города. Вокруг кольца также была возведена каменная стена, имеющая пять сторожевых башен рядом с мостами, ведущими в центр Кормеума с каждого участка.
В центре города высился зáмок градоуправителя, именуемый Синей стрелой, с башнями для многочисленных советников, залами для пиршеств, для приёма подданных и для суда. Под зáмком располагались темницы для осуждённых и провинившихся.
Вокруг Синей стрелы стояли три храма. В храм Мортема – Бога смерти – горожане приходили помолиться за души ушедших из жизни и тех, кто к этому близился. В храме Виты – Богини жизни – просили о рождении детей, хорошем урожае, плодовитости скота. А в храме Рэма – Бога настоящего – жители каялись в грехах, молились об избавлении от насущных проблем, своих и чужих, и о том, чтобы в мире не было ни войн, ни скорби, ни печали.
Между храмами Мортема и Виты цвёл Белый сад, больше известный жителям как Сад страданий. Бывавшие в нём говорили, что не видели ничего прекраснее на свете, чем растущие там цветы и деревья. Правда это или ложь, Дилан не знал.
Самый маленький из пяти участков Кормеума занимал Торгажник – точка города, где находились Торговая площадь с рынками, эшафот, трактиры, пабы, пекарня, кузница, бордель и различные мастерские. Это было центральным местом массовых развлечений, преступлений и скорейших наказаний.
Участок, называемый Рыцарским Пристанищем, в несколько раз превосходил размерами Торгажник. Это место, где проживали и упражнялись рыцари, оруженосцы, лучники, пажи, пешие и конные воины. Знатные и богатые рыцари селились там в небольших замках, остальные – в скромных поместьях. Лучники и воины жили в казармах, а пажам и оруженосцам разрешалось ютиться у рыцарей.
Пристанище содержалось в основном за счёт простых горожан, отдающих половину собранного урожая, две трети добытого на охоте и три четверти полученной за торговлю прибыли. Правда, у него имелись и свои скотные дворы, места для огородов и злаковые поля. Помимо жилых и хозяйственных построек, на этом участке были отведены места для проведения турниров, ристалища, стрельбища и конюшни.
Незначительное превосходство в площади над Рыцарским Пристанищем имел третий участок, в котором обитали состоятельные горожане. Он же Остров Особ. Остров настроенных друг на друга домов. Переселяться в другие места проживающие в них особы считали ниже своего достоинства. Оттого люди там постоянно плодились, а толку от них, на взгляд Дилана, никакого не было.
Оставшиеся два участка – самые крупные – были равными по площади и носили говорящие названия: Вшивник и Тараканник. Всё просто. Там проживала остальная часть населения Кормеума: «вши» и «тараканы», а также все ставшие неугодными властям жители с других участков. По мнению градоуправителя, бич современного общества, приносящий в город болезни, портящий имущество и ворующий еду. Вредители, от которых непременно нужно избавляться. На то, что именно эти ненужные «насекомые» кормили город, обустраивали его и прислуживали тем, кто был выше их по положению, даже внимания не обращалось.
Неважно, на каком из этих двух участков доводилось жить простолюдину. В любом случае он либо вошь, либо таракан для правителя, а может, сразу и то и другое. Этакая тараканья вошь.
Попав через тайный проход в Кормеум, Дилан оказался во Вшивнике, родном для себя месте. Прежде чем идти домой юноша решил навестить Раймунда, одинокого старика, жившего на окраине участка, вдали ото всех.
Пройдя вдоль многочисленных дворов, в паре хижин от дома Раймунда, Дилан услышал знакомые голоса, заливистый смех и чью-то жалобную мольбу.
– Помогите, кто-нибудь! – звал этот всхлипывающий голос.
Будучи по своей природе храбрым парнем, Дилан не мог пройти мимо и отправился прямиком в сторону голосов и криков. К тому же он знал наверняка, кто там находился и кто в очередной раз стал жертвой местной шайки.
Олден, Торнтон и Делисия – гроза маленьких и беззащитных детей. Самой младшей и единственной из этой банды оболтусов девчонкой была одиннадцатилетняя Делисия, дочь хозяина конюшни и прислуги в одной из таверн в Кормеуме. Кареглазая девчушка с растрёпанными короткими чёрными волосами и родинкой под правым глазом. Её голубенькое платьице было по всей длине усыпано дырками и мелкими заплатками. В некоторых местах на нём ещё не успела засохнуть грязь, в некоторых виднелись серо-чёрные следы золы и желтоватые пятна от травы.
Несмотря на миловидное личико, Делисия вела себя грубо и невоспитанно. Это тот самый ребёнок, родители которого всегда уверены, что он лучший на свете и ни в чём не виноват, если им вдруг пожалуются на него. И за это Дилан её ещё больше не любил. К несчастью для него, ему приходилось терпеть все её выходки, чтобы отец Делисии и дальше разрешал брать лошадей для тренировок в верховой езде.
Торнтону же, которого друзья называли «ласково» Толстон, едва стукнуло двенадцать. Он родился в семье кухарки Синей стрелы, поэтому едой был не обделён. Мало того, что женщина для любимого сына чуть ли не всё своё свободное время стряпала и стирала, так она ещё и частенько приносила ему остатки с барского стола. Либо кормила его прямо в замке, приводя туда сына с собой в качестве помощника. При небольшом росте он весил как взрослый мужчина. При этом на фоне своих товарищей Торнтон всегда выглядел опрятным. Уж кто-кто, а мать его умела следить за чистотой и аккуратностью своего чада.
Самый старший из троицы, Олден, был сыном командующего стражей Синей стрелы. Не имея друзей на Острове Особ, он сумел найти их среди детей более низкого положения и не стыдился общения с ними. Ростом Олден немного превосходил Дилана. У него были красивые светлые волосы, доходившие ему до плеч, и серые, как тучи, глаза. Они постоянно выражали тоску и грусть, скрываемые за дерзким характером.
Олдена боялись все местные дети, над которыми он любил издеваться. Не боялся его только Дилан, что нередко выводило Олдена из себя. Несмотря на внешнюю непохожесть и различия в образе жизни, у них было немало общего. Только они предпочитали не замечать этого.
– Держи его, Олден. Этот гадёныш сейчас вырвется, – сказал Торнтон.
– Посмотрите на него, – начала Делисия. – Несчастный пекарёнок нюни распустил. Того и гляди сейчас мамочку на помощь позовёт, – все залились хохотом. Не смеялся только Зандер, сынишка пекарей.
– Оставьте его! – сказал Дилан, слегка повысив голос. – Он не сделал вам ничего плохого.
Олден отвлёкся от своей жертвы и поднял голову. Он увидел стоящего в нескольких шагах от себя противного сына кузнеца и ответил ему:
– Разве? Мальчишка имел наглость назвать Толстона толстым. Он оскорбил моего друга.
– Неправда! Они врут, я ничего такого не говорил, – залился слезами Зандер. – Я просто играл здесь, пока они не пришли.
Рядом с Делисией лежала груда камней, которая, вероятно, несколько минут назад представляла собой замок со рвом из грязи вокруг. Теперь это было ничем иным как растоптанной грязной кучей.
– Я вижу, безнаказанность тебе доставляет удовольствие. Удивлён, что всех тех, над кем вы постоянно издеваетесь, твой отец ещё не запер в темнице. Они ведь такие негодяи, – съехидничал Дилан. – Не боишься, что заразишься чесоткой от ребёнка со Вшивника? Ах, забыл, тебе ведь не привыкать к ним, – закончил юноша, демонстративно переводя взгляд поочерёдно с одного товарища Олдена на другого.
– Заткнись лучше и вали отсюда, пока и тебе не надавали, – сказала Делисия.
– Мне? Хорошо. Давай первая, раз такая смелая, – выпалил Дилан, засучив рукава.
Торнтон вырвался вперёд, но Олден правой рукой оттащил его за тунику.
– Не надо, Толстон. Пусть забирает мальчишку с собой, – сказал Олден и высвободил из-под левой руки пекарёнка.
Зандер ринулся вперёд, но получил сзади сильный пинок и упал лицом в грязь прямо под ноги Дилану.
Троица загоготала, а Дилан опустился на колени, приподнял Зандера и вытер ему лицо своим рукавом.
– Ступай отсюда, – тихо сказал Дилан. – И не бойся дать сдачи этим глупцам в следующий раз, если пристанут. Тебе может не поздоровиться, зато потом они не станут тебя трогать. Зачем лезть к собаке, которая кусается, верно?
Мальчик улыбнулся и кивнул.
Они встали на ноги. Зандер поблагодарил Дилана и побежал прочь. Дилан бросил презрительный взгляд в сторону мерзкой шайки, на который ему любезно ответили взаимностью. Увидев, как Зандер успешно скрылся за дворами, он отвернулся от троицы и пошёл в том направлении, в котором двигался изначально.
Сделал шаг, потом второй, как вдруг ему в голову ударило что-то мокрое и вязкое, разлетевшееся после столкновения во все стороны.
Куски грязи перекатывались с волос на плечи, расползались по жилету и затем спадали на землю. Позади громом раздался хохот Олдена и его приспешников.