– Я передам ему твои слова. Хорошо, что они оба целы и невредимы.
– Слава Богам.
Симеон пожелал королю Аурума спокойной ночи и вышел из его спальни.
Он много размышлял по дороге, говорить ли Крессиде о решении отдать младшего сына в руки Родерика.
Поднявшись, наконец, в комнату, Симеон увидел, что жена крепко спит.
– Сообщу ей завтра, – решил он.
Однако когда она утром проснулась, Симеон ей тоже ничего не сказал.
Крессида сидела с Калленом в библиотеке. Они читали том «Многовековой истории великих домов Кватеррии». Открыв страницу с изображениями гербов, Крессида устроила сыну опрос.
Начать она решила с самого простого, указав на взлетающего чёрного лебедя на пурпурном фоне.
– Чей это дом?
– Наш, – не задумываясь, ответил Каллен.
– А девиз?
– «Вместе сильнее».
– Когда-то символом дома Свонов был белый лебедь, а не чёрный, – поделилась с сыном Крессида и поцеловала его в лоб. – Именно белый лебедь наиболее чётко отражал внутренние качества морабатурцев – искреннюю любовь, мудрость и благородство.
Несколько сотен лет назад король Гекторион Свон, один из твоих далёких предков, обнаружил мирно плавающего в пруду чёрного лебедя. Он никогда раньше не встречал такой птицы. Да и никто до него.
Гекторион испугался лебедя. Всё же чёрный цвет не сулил людям ничего хорошего. Но не стал прогонять. И правильно сделал. Потому что после этой встречи влияние Морабатура в Кватеррии укрепилось. А чёрные лебеди с той поры прилетали к нам каждый год из-за Сайгова моря. На территории других королевств их нет.
– Ого, – восхитился Каллен.
– Продолжим? – поинтересовалась Крессида, поправив цепочку на шее.
Мальчик кивнул.
– А это чей герб? – теперь Крессида показывала на изображение чёрной змеи, сжимающей в зубах хвост.
– Голдэнов. Их девиз – «Бессмертны в памяти».
Затем Каллен вспоминал, кому принадлежал красный герб с изображением восходящего над горой солнца.
– Литорам? – предположил он.
– Да, – обрадовалась Крессида. – Твоя мама из этого дома. Его девиз – «Верой и правдой».
– Разве ты не Свон?
– Конечно, Свон. Я вышла замуж за твоего папу и взяла его фамилию.
Указав пальцем на гарцующего коня внутри пятиконечной звезды на синем фоне, Крессида ждала очередного ответа.
– Это один из домов в Кормеуме?
– Верно, – мило подсказала Крессида.
– Дом короля Гранвилла?
– Да, только он называет себя не королём, а градоуправителем. Герб принадлежит Виндикам. Девиз?
– «Стремимся к победе».
– А что скажешь про него?
Мальчик всмотрелся в зелёный герб с изображением парящего феникса и замолк.
– Неужели не помнишь?
Каллен покачал головой.
– «Восстаём из пепла» – чей девиз?
– Не знаю.
– Как же так? – удивилась Крессида. – Он же принадлежит дому советника твоего папы, лорда Джентема.
Дверь библиотеки приоткрылась. Немного погодя туда заглянул Симеон.
– Вот вы где! – сказал он, натянув улыбку.
– Представляешь, Каллен запамятовал герб Ачилла, – пожаловалась Крессида.
– Ничего страшного, – отмахнулся король. – Его никто не помнит.
Симеон подошёл к сыну и взял его на руки.
– Готов отправиться в путешествие? – спросил он с горькой улыбкой.
– Какое ещё путешествие? Собрались на лошадях покататься? – поинтересовалась Крессида.
– Нет, – жёстко отрезал Симеон. – Он уезжает сегодня в Аурум.
– Что? – возмутилась Крессида. – Он никуда не поедет.
– Поедет. Мы с Родериком обо всём договорились.
– Почему ты мне ни о чём не рассказал?
– Я хотел. Ещё вчера хотел, но не смог.
– Что значит не смог? Каллен – мой ребёнок.
– Прости. Он должен уехать.
– Никуда он не поедет, – сорвалась на крик Крессида. Каллен заплакал. – Мне плевать на ваши уговоры. Отдай мне сына!
Она подошла к мужу и протянула руки к Каллену. Симеон не позволил ей его взять.
– Умоляю, не будь безрассудной. Родерик пообещал заботиться о нём, как о собственных детях. Каллен поможет нам наладить отношения с Аурумом.
Крессида заплакала.
– Во сколько они уедут?
– Сейчас.
– Ты не можешь так поступить… Представь, каково ему будет среди незнакомых людей, вдали от дома, от родителей?
– Это пойдёт ему только на пользу. Он закалится. И вдобавок наберётся тех знаний, которых здесь ему не дадут.
– Разреши мне побыть с ним ещё немного, – взмолилась Крессида.
– Нет. И вытри, наконец, слёзы. Не надо учить Каллена женским слабостям.
Симеон, держа сына на руках, вышел из библиотеки. Каллен плакал и звал мать, но она так и не приходила на его зов.
Они спустились и вышли во двор, где уже стояла карета. Аурумцы, готовые к отбытию, ждали приказа короля Родерика.
Беатрис открыла дверцу кареты и протянула к Каллену руки. Симеон передал ей сына.
– Всё будет хорошо, – попыталась она успокоить мальчика. – Ты ведь не навсегда уезжаешь. Тебе у нас понравится. Будем каждую неделю отправлять твоей семье письма.
– Будь сильным и не давай себя в обиду, – сказал Симеон, вытерев сыну слёзы. – Мы тебя очень любим.
– И я вас, – пробормотал Каллен.
– Я буду следить за ним, – пообещала Беатрис, – и не оставлю его одного. Да и мои младшие сёстры, уверена, легко найдут с ним общий язык.
– Спасибо.
Симеон закрыл карету. Он помахал сыну в окошко и затем попрощался с королем Родериком.
– Надеюсь, Лана исправится к нашему следующему визиту? – спросил Родерик.
– Мы ею обязательно займёмся, – ответил Симеон.
– Пора ехать, Ваше Величество, – сообщил Элиас отцу. – Все уже заждались.
– Хорошо, – ответил Родерик. Они с Симеоном кивнули друг другу. Затем король Аурума отдал приказ к отправке. Кони поскакали вперёд. А Симеон, дождавшись отъезда гостей, отправился в замок.
Родерик сидел в трясущейся карете, выправляя пергамент и хмуро озираясь по сторонам. На плече у него курлыкал в ожидании почтовый голубь. Беатрис же с интересом наблюдала за отцом.
– Что такое? – спросила она из любопытства.
– Нужно отправить письмо для Вивиан. Твоя мать должна знать, что мы двинулись в путь. Про Каллена я ей тоже написал. Пусть прикажет готовить комнату для мальчика.
– Так в чём дело? Отправляй.
– Я не могу найти свою печатку. Не помню, где я мог её оставить.
– Ты с ней приехал?
– Да.
– Не пойдёшь же ты теперь её искать? Мало ли где она могла с пальца соскочить. Не переживай, отец, в Ауруме тебе сделают новую. Мама узнает твой почерк безо всяких печатей.
– Пожалуй, ты права, – с глубокими сомнениями согласился король.
Родерик свернул письмо в маленькую трубочку и подвязал его к голубю. Тот тут же полетел домой.
Крессида не разговаривала с мужем весь оставшийся день. На его ласки и объятия она отвечала безразличием.
Если ей удавалось остаться одной, Крессида принималась плакать. Она чувствовала, что отъезд Каллена не сулил Морабатуру ничего хорошего.
Крессида настолько углубилась в переживания, что перед сном совсем забыла снять цепочку с половинками аквамарина. Так она и уснула.
Во сне она сидела в библиотеке за чтением древних книг. Неожиданно вбежавшая служанка отвлекла её.
– Пришло сообщение из Аурума, – радостно сообщила служанка.
– Наконец-то, – воскликнула Крессида. – Где оно?
– В зале приёма подданных, госпожа.
Крессида вскочила с места и помчалась в тронный зал. Забежав внутрь, она увидела мрачные лица Симеона и Ачилла. Симеон держал в дрожащих руках письмо. Они стояли над большим приоткрытым ящиком. На нём были видны кровавые отпечатки.
– Что это? – удивилась она.
– Тебе не стоит на это смотреть, – сказал Ачилл, пытаясь остановить королеву.
Крессида ударила его по рукам и подошла к коробке. Она приоткрыла крышку. На тонкой фанере лежали два маленьких отрубленных пальца и локон пшеничных волос.
– О Боги, – выкрикнула она. К её глазам подступили слёзы.
Она убрала фанеру и увидела в ящике обезглавленное тело маленького мальчика, с которого содрали кожу. У него не было ни рук, ни ног. На их месте сочилась кровь.
Крессида истошно зарыдала и проснулась с криком.
– Что с тобой? – испугался Симеон. Он обнял жену и принялся её успокаивать. – Тише, тише. Всё хорошо, это просто кошмар.
Он заметил на шее жены цепочку с камнем и сорвал её.
– Не надевай больше эту дрянь, – сказал он, отшвырнув цепочку в сторону.
Крессида никак не могла прийти в себя.
– Они убьют нашего мальчика, – завопила она. – Они убьют его.
Глава 10Неожиданный друг
Все люди в глубине души хотят знать день своей смерти. Они считают, что это поможет им не растрачивать жизнь понапрасну, ценить оставшееся время, успеть исполнить самые заветные желания и исправить совершённые ошибки. Каждый надеется, что это произойдёт не скоро, поэтому жизнь так и проходит себе дальше, время не ценится, ошибки совершаются, желания не исполняются. А смерти всё равно, готовы вы уходить или нет, добились ли вы поставленных целей, провели ли достаточно времени с близкими. Она всегда приходит неожиданно.
Дилана не интересовало, отрубят ли ему голову, сожгут заживо или сбросят с башни. Когда конца не миновать, разницы нет. Юноша просто сидел в углу камеры и ждал неизбежного.
Судьба предоставила ему ночь форы. Только какой в ней толк, если он находился в камере, не имея возможности выйти. От этого лишь хуже. В его власти сейчас было лишь размышлять да сожалеть, причём сидя в полнейшей темноте.
«Странное чувство, – подумал Дилан, – знать, что ещё многого не успел понять, увидеть и почувствовать, как вдруг совсем скоро это уже не будет иметь никакого значения. А может, и будет. Никому ведь неизвестно, что ждёт нас дальше».
Его мысли прервал постепенно нарастающий свет в щели под дверью. Чуть позднее стали отчётливо слышны шаги и голоса.