– Не по-людски это, забирать у человека жизнь, не накормив его напоследок. Но если не хочешь, можешь не есть. Ты готов раскаяться в своих грехах?
– Мне не в чем каяться.
– Знаешь, Дилан, когда наступит твой час, Мортем протянет тебе руку и отведёт в своё царство, хочешь ты того или нет. Ему нет дела, благочестивый ли ты. Он примет тебя таким, какой ты есть. Я не желаю тебе зла, поверь мне.
– А если я правда не виновен?
– Тогда Боги не оставят тебя в беде, если ты их об этом попросишь.
– Я не знаю, как, глор Донован, – с грустью признался Дилан.
– Всё просто. Встань и подойди ко мне.
Когда Дилан повиновался, старейшина взял его за руки. Они оба опустили голову, закрыли глаза, и глор Донован продолжил:
– Мортем наш верховный, обращаюсь к Тебе я – глор Твой Донован. Помоги креату Божьему Дилану обрести путь верный, верши Суд Свой над ним по справедливости. Да не остави в беде его. Опусти грехи ему и прости неведения. Помилуй его душу и сбереги от помыслов врага. Даруй кончину мирную по времени и прими его в Царствие Своё. Избави от злых духов, дабы не узрел его взор коварства людского. Будь с ним милостив, ибо Ты есть спаситель и избавитель наш, Боже Мортем, и слово Твоё решит так, как тому должно бывать. Истинно!
– Истинно! – повторил Дилан.
– Нет ничего плохого в смерти, – напутствовал старейшина. – Она позволит тебе снова встретиться с теми, кем ты дорожил при жизни, но кого уже нет. Думай об этом в решающий миг.
– Благодарю вас, глор Донован.
– Да хранят тебя Боги, – сказал старейшина и покинул камеру.
Фергус запер дверь, и Дилан погрузился во мрак. Мысли о возможности вновь увидеть своих родителей грели ему душу. Он вынул из кармана пузырёк, подаренный Раймундом. Сделав глоток, спрятал обратно. Потом взял в руки тарелку с кружкой, отнёс их в угол, где резвились мыши, и поставил на пол.
– Думаю, вам это нужнее, чем мне.
Затем он отошёл в противоположный угол, лёг на пол и, прижав ноги и руки к телу, чтобы было теплее, постарался заснуть. За сном время летело гораздо быстрее.
Дилан проснулся от того, что кто-то пытался открыть дверь его камеры.
– Неужели пора, – сказал юноша. По его телу прошла лёгкая дрожь. Он сделал глубокий вздох, пытаясь прогнать волнение.
Когда, наконец, ключ подошёл, дверь отворилась. За ней стоял не стражник, не командующий, а тот, кого Дилан ожидал меньше всего.
– Олден? – удивился юноша. – Что ты тут делаешь?
– Решил тебя проведать, – довольно сообщил Олден. – Смотрю, ты уже помирать вовсю собрался. Спешу тебя огорчить. Для этого пока рановато.
– Но как? Я ничего не понимаю… Как ты попал сюда?
– Я же всё-таки сын командующего стражей Синей стрелы. На вот, накинь на себя мантию и пошли. У нас не так много времени. Ну что ты стоишь как вкопанный? – обозлился Олден и в одиночку направился к выходу. – Что ж, раз хочешь остаться, тогда давай.
– Нет, нет, я иду, просто это всё…
– Странно?
– Да. Как ты собираешься вывести меня отсюда?
– Давай без лишних вопросов, скоро всё узнаешь. И пошли уже, ну, – Олден начинал тревожиться.
Дилан надел мантию и, накидывая на голову капюшон, увидал краем глаза в свете лампы Олдена, что неподалёку от тарелки с пюре лежали, не шевелясь, мыши.
– Они мертвы? – встревожился Дилан.
– Слава Богам, что ты это не ел. Теперь пора.
Они вышли из камеры. Олден запер за ними дверь, убрал ключи в карман и пошёл вперёд. Дилану оставалось лишь следовать за ним.
– Куда ты меня ведёшь?
– А ты как думаешь?
– В том то и дело, я без понятия, – ответил Дилан. С одной стороны, он не до конца доверял Олдену. С другой стороны, ему уже нечего было терять.
– Не показывай виду, что ты узник. Иди как ни в чём не бывало, ладно? И будь, пожалуйста, тише.
Они прошли несколько поворотов подземной тюрьмы, но никого из стражников и близко не видели. Из некоторых камер доносился сильный храп. Судя по всему, все спали. Спустя ещё один поворот они наткнулись на тело, валяющееся на полу, подле разбитой лампы. Лужица масла постепенно догорала.
– Фергус… Ты убил его? – ужаснулся Дилан.
– Он не мёртв. Мог, конечно, сгореть, – нахмурился сын командующего, представив такой финал стражника. – Как видишь, обошлось. Идём же.
Пройдя по всем коридорам подземелья, они поднялись по винтовой лестнице и оказались в мраморном зале. На этот раз свечей в люстре было гораздо больше. Олден погасил лампу и заглянул в правую дверь.
– Тут никого, – сказал он. – Значит, так. Мы пойдём через кухню. Уверен, все уже давным-давно разошлись по домам. Оттуда сможем незаметно выбраться на улицу. Идём.
Когда они покинули замок, то оказались прямиком у дороги, ведущей в Сад страданий.
– Это и правда красиво, – сказал Дилан, смотря на вишнёвую аллею с высаженными по обе стороны пионовидными розами. Лунный свет лишь усиливал её изящество.
– Знаешь, почему сад так называется?
– Нет.
– Он ведёт прямиком в Торгажник, поэтому через него перед казнью проводят всех осуждённых. Им дают возможность последний раз в жизни увидеть что-нибудь прекрасное. Запечатлеть мир именно таким. Сад помнит всё. Все пролитые слёзы. Помнит тех, кто прошёлся по нему однажды и больше не вернулся назад. Это путь в один конец.
Вдруг кто-то окликнул их сзади.
– Стой! Кто там бродит? Сейчас же покажись.
– Прячься быстрее, – приказал Олден. – Сиди и не высовывайся.
Олден пошёл обратно и увидел впереди одного из стражников, патрулирующих ночью.
– А, это ты, Олден, – с облегчением выдохнул стражник. – Что гуляешь так поздно, да ещё и здесь, в Саду?
– Я не могу найти своего отца, – поделился тот переживаниями. – Его до сих пор нет дома. Может быть, ты видел его где-нибудь?
– Не-а, Бравера не видел. Кругом вообще ни души. И смена моя уже давно опаздывает. Если узнаю, что спят, ублюдки, они будут ходить всю неделю ночью дежурить вместо меня.
– Я, пожалуй, пойду дальше. Надо найти отца, а то я сильно волнуюсь, не случилось ли чего.
– Да всё будет в порядке, он-то уж точно не пропадёт. Иди домой.
– Хорошо, – согласился Олден. – Удачной тебе смены.
– Агась, – кивнул стражник.
Олден вернулся к месту, где в кустах прятался Дилан, и сказал:
– Вылезай, он ушёл.
– Чуть не попались.
– Но не попались же.
Подойдя к сторожевой башне, Дилан заметил, что ворота открыты, а охраняющий их стражник спал.
– Что происходит, Олден?
– Расскажем позже.
– Так ты не один? Тебя Раймунд послал?
– Заткнись, иначе всех сейчас разбудишь.
Они прошли мимо стражника, пересекли мост и попали в Торгажник.
– Куда мы идём?
– К пекарне.
– Теперь-то ты можешь мне всё рассказать? – не унимался Дилан.
– Ты спас меня однажды, так что я отплачиваю тебе тем же. Только и всего.
– Тебе помогает Раймунд?
– Кто? Раймунд?! Ты из ума в темнице выжил что ли? Я терпеть не могу этого старика. За помощью я бы обратился к нему в самую последнюю очередь. Хотя частично и он тоже пригодился.
– Наконец-то вы пришли, – сказала взволнованная Делисия, выйдя им навстречу из пекарни. – Я думала, тебя поймали, – обратилась она к Олдену. – С тобой всё хорошо?
– Да, я в порядке.
– И зачем мы вообще ему помогаем? – возмутилась девчонка.
– Я тоже тебя рад видеть, Делисия.
– Дилан, ты жив! – выбежал следом за девочкой радостный Зандер в сопровождении Торнтона.
– Значит, всё получилось? Вас не поймали?
– Нет, Толстон, мы проскочили.
– Ребята, спасибо вам всем огромное, – начал Дилан, – но я не понимаю, как у вас получилось всё провернуть?
– Ну, это точно была задача не из легких, – сказал Олден. – Сам знаешь, слухи в городе быстро расходятся. Уже с утра после смерти твоего отца я узнал о случившемся и о том, что винят во всём тебя. Мой отец, счастливый, тоже постоянно твердил про это. Сегодня огласили приговор, тогда я решил, что другого случая вытащить тебя уже не представится.
– До сих пор не могу поверить, что меня в это втянули, – негодовала Делисия.
– Когда я пришёл по твоему совету со своей рукой к Раймунду, этот визит оказался полезней, чем я думал. Он мне немного поведал о своих отварах, в том числе и про настойку из тимьяна и прострела.
– Пока все были на суде, я выкрала её.
– Что это за настойка? – спросил Дилан.
– Помогает заснуть. Весьма эффективное средство, как сказал старик.
– Дальше настал мой черёд действовать, – начал Торнтон. – Моя матушка – кухарка. Поэтому на кухне в замке меня всегда жалуют. Во время приготовления ужина для стражи я вылил всю настойку в пюре. Никто даже не заметил. И всё действительно сработало. Все, кто ужинал, вскоре уснули.
– И мой отец тоже, – сказал Олден. – Я взял у него ключи. Остальное ты уже знаешь.
– Поверить не могу. Это гениально! Но если о вас узнают…
– Не переживай, не узнают. Я верну ключи на место. Будет неясно, кто именно выпустил тебя. На командующего стражей Синей стрелы и думать никто не станет. К тому же он ненавидит тебя и твоего отца. И ещё, забыл сказать, я соболезную тебе.
Дилан, молча, кивнул с благодарностью.
– Уверена, завтра такой шум поднимется, когда поймут, что представления с казнью не будет, – возбудилась Делисия. – Кстати, я привела лошадь. Думаю, она тебе пригодится, и ты её, между прочим, знаешь.
– Льдинку? – изумился Дилан.
– Ага. Она весьма дружелюбная. Я видела, что ты постоянно только на ней и катался, поэтому она сама вряд ли будет против поездки. Родителям завтра сообщу, что убежала. Папе бы я сказала правду, всё-таки они были друзьями с твоим отцом, но, боюсь, он меня не поймёт.
Юноша не находил слов, чтобы выразить то, что у него сейчас творилось в душе. От Делисии такого подарка он никак не ожидал получить.
– До утра тебя никто не хватится. Чем быстрее ты уедешь, тем больше времени будет, чтобы скрыться, – сказал Олден.