– Почему тогда вы не погибли?
Ноелин коснулась камней на своём колье.
– Потому что магия всегда со мной, – сказала она.
– Это Дары маготворцев?
– Что ты знаешь о них?
– Немногое. Они наделяют своих обладателей той силой, которая в них заключена. Ваши камни – далеко не единственные существующие Дары. У меня тоже есть один.
Фонзи с укором посмотрел на Дилана, взял первый попавшийся под руку булыжник и зашвырнул в него. Прикусив нижнюю губу от боли, Дилан почесал поражённое плечо. Он вынул из кармана лазурный камень, принадлежавший когда-то его матери, и показал хранительнице.
– Его называют Румелиром.
– Я знаю о камне и о содержащейся в нём силе. Мои камни не такие могущественные, но и они способны творить великую магию. Это Вамлис, – сказала Ноелин, указывая на малахит. – С его помощью я могу управлять растениями. Стоит мне только пожелать, и целый лес восстанет из земли, передвигаясь на корнях. А это, – хранительница указала на гранатовый камень, – Телнигир. Нет на свете такого существа, которого я не смогла бы понять благодаря ему и с которым не смогла бы заговорить.
В подтверждение собственных слов Ноелин обратилась к Фонзи:
– Уртэ дес бор тэрпит?
– Мор тэрпит дес Ксольвунтури.
Альбал и хранительница улыбнулись и утвердительно кивнули друг дружке.
– Как вы это сделали? – вмешался Дилан. – Вы не держали камень в руке и не касались его.
– Это и не обязательно. Насколько мне известно, достаточно лишь соприкосновения с кожей. Малейшего контакта. Хотя, по правде говоря, каждый Дар нуждается в индивидуальном подходе.
– Вы слыхали о Сайгрэде, живущем в горах?
– Не только слышала, но и видела воочию. Он так же молод, как и я, – застенчиво сказала Ноелин. Поняв, какой вопрос будет следующим, она продолжила. – Неприлично спрашивать девушку про её возраст. Так зачем вы его ищете?
– Мы этого не говорили, – заметил Фонзи.
– В противном случае вы бы и спрашивать о нём не стали.
– Он и правда сможет научить меня владеть Румелиром? – с надеждой спросил Дилан.
– Сайгрэд покажет, как им пользоваться. А вот как ты им воспользуешься, зависит только от тебя.
Дилан, сжав камень в руке, поднял из пруда в воздух кристально чистую струю. Он представил себе, что она пролетает над Ноелин, легонько касается травы, оставляя на них крохотные капли, а потом разделяется на несколько частей и врезается в дубовиков. Так и произошло на самом деле.
Широко улыбающаяся при этом зрелище хранительница была ещё прекраснее обычного.
– Вы, наверное, устали? – поинтересовалась она. – Не хотите немного отдохнуть, прежде чем отправитесь в путь?
Слегка поколебавшись, они в итоге дали согласие. Скорее, не из-за усталости, а из-за возможности ещё чуть-чуть побыть рядом с Ноелин. Она приготовила для каждого по толстому дубу. Касаясь деревьев, хранительница раскрывала их, обнажая внутреннюю пустоту в стволах, покрытых густым мхом.
Первым в свой дуб зашёл Фонзи. Как только он, стоя, уютно разместился спиной на мху, дерево закрылось.
Дилан расположился следующим. Внутри было мягко и комфортно. Он сообщил Ноелин о своей готовности. Она положила руку на дуб, и тот тут же заключил юношу в свои объятия.
Дилан проснулся, когда Китини фуронбо обуяла темнота. Испугавшись, что он навсегда застрял в дереве, Дилан начал брыкаться. Дуб же послушно раскрылся, высвободив его.
В лесу стояла тишина. Фонзи тем временем продолжал сладко спать. Ноелин гуляла вместе с Хейзел, охраняя покой лесных обитателей.
– Что случилось? – поинтересовалась Ноелин, заметив Дилана.
– Мне стало страшно.
– Тебе нечего бояться. Вы под моей защитой.
– Вы могли нас убить. Убили бы, и тогда Румелир был бы вашим. Почему вы не сделали этого?
– Я не стану скрывать, что мечтала бы заполучить камень, тем самым навсегда оградив Леса Единения от любых угроз, но я не стану забирать его силой. Когда настанет необходимость, он сам приведет ко мне на помощь своего хозяина. Я знаю это. А вторая причина кроется в твоих глазах. Глядя в них, я сразу поняла, что передо мной стоит добрый человек, пусть и слегка побитый.
– Почему альбалы так не любят этот лес?
– Не только альбалы. Его не любят все, кто бывал лишь на его окраинах. Какое чувство ты испытывал до того, как мы встретились?
– Тревогу, страх, сомнения.
– Ты и сейчас это чувствуешь?
– Нет.
– Пусть лучше лес и дальше считают опасным и гиблым местом, чем будут уничтожать, зная, что он не несёт угрозы. Поэтому я продолжаю поддерживать его тёмный образ, чтобы другие обходили мои владения стороной и не причиняли им вреда. Судя по всему, у меня это неплохо получается.
Хейзел подошла к Дилану и, повернувшись к хранительнице, что-то пропищала ей.
– Она сказала, что уже благодарила тебя, и не раз, но хотела бы, чтобы ты её, наконец, понял лично. Дотронься, пожалуйста, до Телнигира. Не бойся, ничего страшного не произойдёт.
Дилан осторожно коснулся камня, и у него замерло сердце. Он буквально слышал всё: как перешёптываются деревья, о чём щебечут птицы, что поют сверчки.
– Спасибо, – начала Хейзел, – спасибо, что спас меня и моих детей от мантисп. Я в долгу перед тобой и перед всей твоей семьёй. Когда-нибудь я отплачу вам тем же, что ты сделал сегодня для нас.
– У меня нет семьи, – сказал Дилан с сожалением.
– Это не имеет значения. Рано или поздно она появится.
Дилан, затаив дыхание, убрал руку с камня. Его тело обуяла дрожь. В лесу снова стало тихо. Хейзел продолжала смотреть ему прямо в глаза. Он впритык подступил к паучихе и погладил её по ноге.
– Я… Я до сих пор не могу прийти в себя. Чувствую себя напуганным и в то же время преисполненным счастьем. Я на мгновение словно стал частью целого мира, в котором, оказывается, столько всего, а теперь снова пустота.
– Хейзел, дорогая, оставь нас.
Паучиха послушно удалилась.
– Так жить непросто. Тяжелее всего слышать крики о помощи от тех, до кого ты не успеешь добраться. Зато скольким можно помочь лишь потому, что ты способен их услышать. Ты понимаешь и знаешь, что именно им нужно. В мире людей с этим гораздо сложнее. Сами люди вечно живут себе на уме. Они не желают слушать друг друга, из-за чего и страдают потом. Иногда просто поговорить – важнее всего.
И Дилан с Ноелин разговаривали всю ночь. Он ей рассказал обо всём, что у него накопилось в душе за время похода. Рассказал про смерть отца, про суд, про побег и про убийства. Не забыл вспомнить про обретённых друзей и про Раймунда, про отца и про мать. А Ноелин увлечённо слушала и поддерживала его.
Они беседовали бы и дальше, но утром их прервал Фонзи, пробудившийся с хорошим настроением.
– Нам не помешало бы перекусить, как считаете? – бодро сказал он.
– Могу снова предложить вам водицы из пруда, – ответила хранительница.
– Годится. Только я бы съел ещё что-нибудь более сытное. Дилан, достань из моего мешка кусочки копчёного мяса.
Альбал подошёл к Дилану и повернулся к нему спиной. Дилан засунул руку в мешочек Фонзи и нащупал там кучу склянок. Достав одну из них, он удивлённо спросил:
– Зачем они тебе с собой?
– Никогда не знаешь, что пригодится в дороге.
– Это ведь яд?
– Да, Уилфри дал мне несколько штук. Так ты достанешь нам мяса или как?
Копчёный кусок, вынутый Диланом из альбальского мешка, не понравился Ноелин. Её воротило от одного только вида мяса, поэтому когда её гости с наслаждением его поедали, она то и дело отворачивалась с отвращением и проговаривала:
– Хоть бы никто из зверей этого не увидел. Какой ужас.
В самый разгар завтрака в гости к хранительнице пожаловала ещё одна девушка. Кудрявая и темнокожая, в буром платье, с накинутой на плечи серой шалью и с камнем оловянного цвета на шее.
– Так, так, так. Поверить не могу, ты-таки нашла себе компанию? – восхитилась девушка. – И это не животные и даже не я. Человек и… Напомни мне, что это за существо?
– Альбал, – сказала Ноелин.
– Именно. Альбал. Совсем уже про них забыла. Ну, хотя бы на время перестанешь сохнуть по своему ненаглядному.
Девушка подбежала к Ноелин, поцеловала её в обе щеки и восхищённо попросила представить себя гостям.
– Это Касс. А их зовут Дилан и Фонзи.
– Очень приятно, – сказал Дилан, жуя мясо.
Касс передёрнуло от данной картины.
– Фу. И как ты это ешь? Знал бы, с чьего бедра оно было сорвано, давно выплюнул бы. Впрочем, не важно. Расскажи лучше, Ноечка, как у тебя дела?
– Всё прекрасно.
– Когда я рядом, иначе и быть не может, не так ли? – сказала хихикающая Касс, обнимая Ноелин против её воли. – Мы с ней лучшие подруги.
– Вы тоже лесная хранительница? – спросил Дилан заинтересованно.
– Увы, нет. Пока нет. У меня была возможность ею стать, но кому нужна хранительница, обладающая жалким Праетэрлом, когда есть Ноелин с Вамлисом и Телнигиром.
– А на что способен ваш камень?
– Неужели я такая старая? К чему эта нарочитая вежливость? Ах, ладно. Он может показывать прошлое, как своё, так и чужое. Сначала я считала Праетэрл никчёмным. Только глубоко ошибалась на его счёт. Знал бы ты, на что готовы пойти люди, чтобы покопаться в произошедшем у других. Если пойдёшь со мной, то я и тебе расскажу и даже покажу много чего интересного. Плату возьму небольшую. Всего лишь Румелир. Это бесценок за те сведения, которые я могу предоставить.
– Как вы, то есть ты, извини, узнала про Румелир? – уточнил Дилан.
– О, дорогуша, я многое знаю, если не всё. По крайней мере, всё, что касается прошлого. Между прочим, здесь сейчас находятся четыре Дара маготворцев. Представляете? Давно такого не случалось, чтобы столько камней было рядом. Так что, согласен?
– Отстань от него, – вмешалась Ноелин.
– С чего бы это? Неужели ты думаешь, я без Румелира не смогу заполучить Леса Единения? Ошибаешься. Ты можешь откладывать этот момент сколь угодно долго, милая. Рано или поздно лес всё равно станет моим. Ну так что, мальчик мой, хочешь выяснить, кто убил твоего отца или, может, разузнать что-нибудь о матери?