– Моя бабушка была чистокровной диллайн, к тому же аннис, она зачаровала его, – объяснил Бранд, когда юная жена с восторгом поделились открытием.
Джона кивнула, но не поверила. Волшебство диллайн проистекает от их веры в Предвечного, оно подобно ярчайшему свету, а духи любят сумерки и полумрак. Наврала бабушка-чародейка, как пить дать, наврала. Пригласила, должно быть, какого-нибудь бродячего шуриа из кочевых, заплатив правильно выправленной подорожной. Третьи тогда потихоньку возвращались на Шанту – неторопливо, медленно, чтобы никто ничего не заподозрил.
«Сползалис-с-сь», – прошелестело из угла.
Отправившись в столицу вместе с Джоной, призрак доблестного эрна Янэмарэйна отказался от видимого облика, но отнюдь не присмирел и не подобрел. С одной стороны – он развлекал Джону всю дорогу, не давая впасть в тяжкие раздумья и терзаться предчувствиями. А с другой – такого неугомонного духа леди Алэйа никогда в жизни своей не встречала.
«Если ты и при жизни был таким занудой, Эйккен, то я не удивляюсь поступку твоей жены», – фыркнула она в ответ.
К счастью, видеть, как ролфи яростно машет невидимым мечом, Джона теперь не могла, а от незримого, но весьма прохладного ветерка пряталась под пуховое одеяло. Болеть оказалось не так уж и скучно, и графиня быстро пошла на поправку.
Явившийся ее навестить лорд Джафит против ожидания застал бывшую подопечную розовощекой и похорошевшей от вынужденного безделья. Джона в теплой пижаме и пушистых носках лежала на животе поверх покрывала с дамским романом в руках и уплетала за обе щеки рогалики с маслом. Каждый раз он дивился – словно не было последних восемнадцати лет. Все те же четыре черные косы, до отвращения похожие на толстых раскормленных змей, разбросанные по плечам, упрямое выражение лица и неизменный браслет на хрупком детском запястье. Грудь стала пышнее, а в остальном – никаких изменений. Эту девочку лорд Джафит уже один раз удачно выдал замуж.
– Моя драгоценная леди Алэйа.
– Орик!
Обнялись по-родственному – щека к щеке, доверительно, почти с нежностью. Словно расстались не два месяца назад, а целых два года прошло.
Порой он искренне жалел, что Джона ему не дочь. Серьезно. Для диллайн нежнейшая любовь к шуриа почти извращение, что-то недостойное и противоестественное, но как ни крути, а факт остается фактом – лорд Джафит привязался к маленькой графине всем сердцем. И, что удивительно, она платила полнейшей взаимностью.
– Прости меня, сокровище мое, но раньше никак нельзя было. Сама понимаешь, служба государственная.
– Сводничество, ты хотел сказать, – усмехнулась Джона, делясь по-честному последним рогаликом с другом.
– Фи! Грубая и дерзкая малышка – вот ты кто такая.
Смех смехом, а официальной обязанностью Орика было подыскивать мужей для имперских невест – девушек и женщин, оставшихся без покровительства семьи, и жен – для неприкаянных юнцов. Занятие крайне почетное и фантастически доходное. Ныне, в век показной строгости и скромности, лорд Джафит ограничивался золотыми часами и несколькими роскошными перстнями. А вот век назад, когда уважающий себя мужчина не смел из дому выйти без серег, дюжины колец и двух-трех браслетов, Орик мог себе позволить любое украшение, какое только можно купить за деньги. Ростовой портрет в его гостиной был тому свидетельством – у юной графини чуть дар речи не отнялся, когда она увидела этого сияющего каскадами самоцветов вельможу на полотне. «О! Вы были императором?» – наивно спросила Джона, навсегда покорив сердце лорда Джафита.
– Ты уже получила приглашение, дитя мое? – перешел сразу к делу Орик.
Не в обычаях диллайн ходить долго вокруг да около. Опять же, время – деньги. Время императорского брачного агента – очень большие деньги.
Женщина небрежно кивнула в сторону зеркального столика, заваленного корреспонденцией.
– Очень любезно с его стороны.
– Прекрасно. И, разумеется, ты пойдешь. Его императорское величество жаждет видеть тебя замужем, чтобы раз и навсегда решить проблему с землями Янамари. Я уже подобрал несколько достойных кандидатов.
Лорд Джафит выложил перед Джоной пять аккуратных папочек, завязанных яркими ленточками.
– На твой выбор, дитя мое.
«У, совиное отродье! Ты гляди, навострил когти, на чужое примеряется», – проворчал невидимый дух.
«Ревнуеш-ш-шь?»
Ролфи есть ролфи. Сами не будут есть, но и другим не дадут. Порода у них такая.
Пока Джона увлеченно рылась в документах, бегло просматривая описание внешности кандидата подробнее останавливаясь на отчетах о его финансовой состоятельности и еще тщательнее изучая встречные предложения потенциального жениха возможной невесте, Орик рассказывал о том, о чем не написано в его досье. О политических пристрастиях этих достойнейших мужей.
– Виконта Эрэйса Балтида ты должна знать, он из числа умеренных протекционистов. Наш первый кандидат – Кинью – его средний сын. Он придерживается весьма и весьма либеральных взглядов.
Знаем, знаем, такого болтуна еще поискать!
– О! Даже так? И на место шуриа в жизни общества?
Лорд Джафит сделал очень круглые глаза и в притворном смущении скосил зрачки к переносице.
– Джона, детка, тебе не стыдно?
Говорить о шуриа в приличном обществе считалось дурным тоном, граничащим с откровенной непристойностью. С таким же успехом можно громогласно испортить воздух в каком-нибудь светском салоне.
– Понятно, – буркнула графиня. – Кто у нас там еще есть?
– Хилдебер Ронд, баронет из Ерреа, молодой человек с хорошим доходом.
– И все?
– Пару раз он нелестно отозвался о тиве Хереварде и эсмондах. Насколько я понимаю, очень впечатлен вашими с Гарби подвигами. И он… хм… в твоем вкусе.
– То бишь похож на Бранда?
Улыбка у диллайн всегда имеет несколько смыслов, и только самое простое толкование предполагает обыкновенное выражение эмоций. Джоне всегда нравилось наблюдать за сложным процессом ее появления на лицах Первых. Сначала Орик плотно сжал губы в точку, а потом медленно растянул уголки. Получилось зловеще, но, безусловно, очень обаятельно.
– Нет, но Хилдебер происходит из того же клана. А Дхел Верд не забыли твоего участия в вендетте. В нынешнем твоем положении это большой и существенный полюс, не забывай, дитя мое.
Это верно. Они таких вещей не забывают и ценят хорошо исполненную месть.
– В целом же молодой Ронд старается держаться в тени.
– Насколько он молод? – на всякий случай уточнила Джона.
– Всего лишь вдвое старше тебя. Он здоров, полон сил, образован и не полезет на рожон, как Бранд. Ваши с ним дети унаследуют земли Ерреа.
«Вот только детей мне и не хватало. От молодого и здорового», – мысленно буркнула шуриа.
«Да уж знаем мы, от кого тебе дети потребны. Подстилка ты диллайнская! – возопил дух ролфи. – Ни стыда, ни совести у тебя!»
Он еще долго что-то орал из-под потолка, кляня природную неверность подлого змеиного племени, но Джойана его не слушала. Пускай себе!
– Ерреа – это прекрасно, – уклонилась от прямого ответа будущая невеста. – По крайней мере, там тепло. Кто дальше? – Она раскрыла папку, перевязанную ярко-алой ленточкой. – Жозеб Мендия, магнат и владелец семи ткацких фабрик… Так, так… О! Годовой доход! Великолепно! Нет! – вдруг взвизгнула графиня и добавила под аккомпанемент зубовного скрежета призрака: – Орик, помилуй, он же на три четверти ролфи! Какая гадость!
– Зато полностью разделяет твои политические убеждения, мечтает о низвержении власти эсмондов и все такое прочее, – легко парировал лорд Джафит. – Тебе с ним будет о чем поговорить.
Каким чудом в Орике сочеталась диллайнская кровь и самая искренняя вера с редкостным вольнодумием, Джона никогда не понимала. К эсмондам он тоже особой любви не питал. Хотя должен был и чтить, и внимать без сомнений.
– Мендия даже не благородного сословия.
– Зато богат, как Священный Князь, и не будет настаивать на рождении наследника, у него уже своих хватает.
– От пятерых-то жен? Да уж.
– Джона, не ставь человеку в упрек его же несчастье. Женщины умерли при родах, тут ничего не поделаешь, – развел руками Орик. – Зато осталось четверо сыновей, которых господину Мендии более чем достаточно. Он будет счастлив твоим титулом и никогда не попрекнет Идгардом.
Существенное уточнение и очень серьезный аргумент в пользу кандидата. Со своей стороны графиня Алэйа сделала все возможное, чтобы малыша можно было считать сыном Бранда. Но верили далеко не все. Аластару же она солгала, причем так вдохновенно, что он даже не усомнился.
– Над кандидатурой Жозеба я… и Его Императорское Величество настоятельно рекомендуем хорошенечко подумать. К тому же он – красавец. Правда-правда. Белокур, зеленоглаз и узкобедр. Что еще потребно взыскательной леди?
Циничный насмешник не мог обойти в разговоре стороной модную тему идеала мужской красоты, выпестованного еженедельными иллюстрированными журналами для дам. Синтафским прелестницам предписывалось останавливать свой взыскательный взор на юношах субтильных, длинноволосых, бледных и страдающих.
– Заманчивое предложение, ничего не скажешь, – слегка обиделась Джона. – Мало того что ролфи, так еще и низкого сословия. Впрочем, я подумаю, обязательно подумаю. Говоришь, у него семь фабрик? Звучит заманчиво.
И они оба знали, что никто думать не собирается ни единой секунды, но надо же честно ответить императору: мол, невеста взвешивает все «за» и «против», почти уломал на Жозеба Мендию, и вообще, надо дать молодой вдове время с мыслями собраться.
– Имена оставшихся двух тебе, милое дитя, ни о чем не скажут, но их стоит увидеть своими глазами. Лорд Артизар и его кузен Бидэйн Колми в числе приглашенных на бал.
Спрятав за большим носовым платком не только красный нос, но и смущение, Джона как бы невзначай полюбопытствовала:
– А кто еще будет?
Орик мысленно прикинул, кого конкретно имеет в виду леди Янамари, задавая подобный вопрос. И пока шуриа изображала из себя невинность и хлопала длинными прямыми ресницами, лихорадочно соображал, как заманить на Весенний бал досточтимого Жозеба М