Мисс Джустин сказала, что это опасно, но Мелани не понимает, почему, и не боится. Она делает шаг вперед, затем еще один. Серые нити окутывают щиколотки, затем дотягиваются до колен, но не оказывают никакого сопротивления. Они просто немного щекочут ее, разрываясь с легким вздохом.
Луна следует за ней по пятам. Серые нити становятся все толще и толще. Объекты, которые она проходит – мусорные баки, припаркованные автомобили, почтовые ящики, садовые изгороди и ворота, – множество раз обмотаны этими нитями и напоминают гранитные статуи.
Через двадцать футов Мелани находит первые тела павших голодных. Она замедляется, а потом и вовсе останавливается, не веря своим глазам. Голодные лежат посередине улицы и у стен домов – такие же тела, которые они видели на окраине Лондона. Только здесь их очень много! Из их раскуроченных черепов и взорванных голов поднимаются серые стебли толщиной в несколько дюймов, похожие на деревья. Стебли тянутся вверх на десятки метров, от них во все стороны расползаются своеобразные ветки. Некоторые из них соединяются с другими стеблями, стоящими поблизости, образуя густую сеть паутины. Другие оборачиваются вокруг всего, до чего дотягиваются, а остальные просто льнут к земле. Там, где они касаются земли, появляется еще один стебель, но тоньше и короче, чем те, которые растут из голодных.
Мелани подходит ближе. Она не может справиться с любопытством. Шелуха в нижней части каждого грибкового дерева не пугает ее. Ничего человеческого в них больше не осталось, никак нельзя сказать, что раньше они все были людьми. Сейчас это скорее просто одежда, которую кто-то снял и бросил на землю.
Приблизившись почти вплотную, она видит серые плоды, висящие на этих призраках деревьев. Она касается одной из сферических опухолей, которые висят на стебле на уровне ее головы. Ее поверхность прохладная и шершавая, почти не прогибается под нажатием. Она сильно сдавливает ее и отходит. Когда она отводит руку, след на опухоли медленно исчезает. Оболочка этих шариков достаточно эластична, чтобы принять свой изначальный облик буквально за десять секунд.
Мелани бродит по серой пустыне, которая кажется ей бесконечной, но она продолжает идти. Хоть это и становится тяжелей. Через некоторое время между стволами остается настолько мало места, что она с трудом протискивает свое маленькое тело. Лунный свет уже с трудом проникает сквозь такую плотную завесу серых нитей.
Плечо Мелани врезается в один из серых шаров, и тот падает на землю с глухим хлопком. Она наклоняется, чтобы поднять его. В том месте, которым он держался за стебель, его поверхность сморщилась, но в остальном он такой же гладкий и шершавый, как и остальные. Она сжимает его в руке, и он тут же возвращает свою изначальную форму.
Если она пойдет дальше, ей придется протискиваться сквозь эти заросли. Мелани случайно касается стебля и чувствует, что он неприятно липкий. Она отступает от него. Ей казалось, что стволы должны быть гладкие и сухие, ведь на них растут плоды.
Что-то движется слева от нее, и она в страхе отшатывается. Мелани думала, что этот сумеречный мир принадлежит одной ей. Спотыкающийся силуэт в тусклом лунном свете движется к ней. Все, что ниже шеи, похоже на человека, но плечи, голова и сама шея – отсутствуют. Верхняя часть тела похожа на неопознанный комок плоти.
Она пятится назад, пугаясь больше всего странности этого существа. Но оно не атакует ее. Оно, кажется, даже не подозревает о том, что она рядом.
Когда существо проходит мимо, она понимает, кто это. Это голодный, торс которого раскололся. Ребра его раздвинуты в стороны, и из груди растет серое деревце. Ветви с плодами обильно расходятся во все стороны, маскируя то, что осталось от головы голодного, которая была вынуждена сильно потесниться вправо, уступая дорогу дереву.
Мелани смотрит на призрака одновременно с облегчением – потому что ужас перед неизвестным куда сильнее, чем перед любым страхом, происхождение которого тебе понятно, – и с отвращением, потому что он являет собой издевательство над человеческим телом.
Голодный, виляя, проходит мимо, натыкаясь на стволы других деревьев и отскакивая от них. Это почти так же смешно, как и ужасно. Скоро эта конструкция упадет, думает Мелани, и ствол будет смотреть не наверх. Голодному придется найти способ поднять себя на ноги.
Весь этот лес вырос из умерших голодных. Вот во что превращаются голодные после стольких лет верной службы инфекции.
Мелани видит свое будущее и принимает его. Но она не готова умереть, пока есть еще столько важных вещей, которые нужно сделать.
Она поворачивается и идет обратно по проделанному ею туннелю среди серых зарослей.
67
Доктор Колдуэлл работает ночью, лихорадочно стараясь успеть. Лихорадочно в прямом смысле слова – температура ее тела поднялась до 40 градусов.
Извлечение мозга голодного мальчика занимает намного больше времени без помощи доктора Селкрик, к тому же руки Колдуэлл стали настолько неуклюжи, что достать его, не повреждая, практически невозможно. Она старается, как может, удаляя большую часть черепа при помощи дюймового скальпеля, пока наконец, расхрабрившись, не разрывает ствол мозга.
Когда она вытаскивает его, несмотря на яростно дрожащие руки, он оказывается более-менее цел.
Она включает микротом и нарезает ломтики, которые позволят ей изучить наиболее крупные структуры. Потом благоговейно монтирует слайды, не в силах нарадоваться на прекрасную работу микротома. Ломтики изысканны, ткани не раздавлены и не смазаны, несмотря на их эфирную тонкость.
Колдуэлл маркирует каждый слайд, а затем последовательно рассматривает их – виртуальный тур по мозгу голодного мальчика, начиная с его основания и вверх и вперед.
Она находит то, что ожидала. Нулевая гипотеза разлетается на куски. Она знает, что это за дети, откуда они пришли, их прошлое и будущее, характер их частичного иммунитета и степень (близкую к ста процентам) бесполезности предыдущих семи лет ее работы.
Это момент настоящего счастья. Если бы она умерла вчера, то так ничего и не узнала бы. Это открытие искупает все, даже если ее открытие так мрачно и безапелляционно.
Внезапный близкий звук, как динамит, заставляет поезд ее мыслей тут же сойти с рельс, поднимая ее на ноги. Это достаточно безобидный звук – всего несколько щелчков и шепот, – но его источник внутри «Рози»!
Доктор Колдуэлл лишена чрезмерных полетов фантазии. Она знает, что двери «Рози» запечатаны, и чтобы их открыть, понадобилась бы огромная сила, обязательно сопровождавшаяся громким и затяжным звуком, предупредившим бы ее. Но она по-прежнему вздрагивает, слыша непонятный звук, доносящийся из кабины.
Он исходит из верхней правой части консоли управления. Это радио. Она садится на сиденье и наклоняет голову вперед, чтобы лучше слышать.
Но слушать там почти нечего. Тишина сменяется шипением, гудением и периодическими всплесками звуков, напоминающих хаос между двумя древними радиостанциями. Но в этом болоте иногда слышатся отдельные слова. «… В нескольких часах от Маяка… вижу ваш… определить…». Голос ровный, бесчеловечный, деформированный эхом и искаженный.
Луч электрического фонарика быстро пробегает по кабине и растворяется за окном. Звук проникает изнутри, но снаружи она видит движение. Тень, брошенная на мгновение и тут же ускользнувшая. Она двигалась вдоль левого фланга «Рози».
«…Всего лишь поломка… думаю, тут есть…»
Колдуэлл быстро направляется к центральной двери. На полпути она понимает, что могла бы выйти и через дверь в кабине. Но механизм центральной двери она знает лучше. Звуки из кабины издают протяжное шипение и замолкают. С жалобным криком Колдуэлл бежит обратно к консоли управления и отвечает по тому же каналу, на котором она слышала чей-то голос.
– Прием? – кричит она. – Кто здесь? Это Кэролайн Колдуэлл с базы «Отель Эхо», шестой регион. Как слышите?
Тишина.
Она пробует другие каналы, но получает тот же ответ.
Она вновь бежит к центральной двери. Но оказавшись рядом с шлюзовым отсеком, застывает в нерешительности. Она не использовала зэд-блокатор с позавчера, и, очевидно, голодные учуют ее за сотни метров. Открыв дверь, она может впустить не только своих будущих спасителей.
В шкафу рядом с шлюзовой камерой висит шесть костюмов химзащиты. Колдуэлл обучали их надевать, когда она еще была в списке экспедиции, и хотя сейчас это занимает у нее добрых десять минут, она уверена, что сделала все правильно. Ее запах полностью замаскирован, как и тепло от тела.
Когда она толкает дверь, никакого движения снаружи уже не видно.
– Есть кто-нибудь? – громко спрашивает она. Она спускается по лестнице. Никого. Но луч фонаря теперь скачет по кормовой части «Рози».
– Кто здесь? – говорит Колдуэлл снова. Возможно, шлем скафандра заглушает голос. На дрожащих ногах она идет к корме автомобиля, шею слегка покалывает. Она поворачивает за угол, и свет слепит ее. Она говорит тому, кто, по идее, должен держать фонарь:
– Меня зовут Кэролайн Колдуэлл. Я ученый с базы «Отель Эхо» в 6-м регионе. Я здесь с…
Свет отворачивается от нее, и Колдуэлл больше нечего сказать. Никто не держит фонарик. Он просто был прикреплен ремнем к металлической рейке на задней части «Рози». Его колышет ветер, людей поблизости нет.
Она приходит в ярость от того, что купилась на детский трюк. Это засада. И так как на нее никто не нападает, целью должна быть «Рози». Доктор разворачивается и во всю прыть бежит обратно к центральной двери, ожидая увидеть юнкеров или Паркса, выбегающих из-за укрытия (хотя здесь негде спрятаться) и штурмующих свой приз.
Но ничто не движется. Она забегает внутрь и захлопывает дверь. Затем шлюз, лишним не будет. А потом дверь между отсеками, чтобы изолировать оружейную.
Наконец она останавливается. Не слышно ни единого звука, никаких признаков непрошеной жизни. Она в безопасности. Тот, кто был на улице, мог просто уйти и оставить фонарь. Может, это действительно была спасательная команда из Маяка. Может, их съели. Колдуэлл не имеет ни малейшего понятия, но что бы дальше ни произошло, она не выйдет из «Рози». Никакие песни сирен, ни настоящие человеческие лица за окном, ни оркестры, ни живые парады не заставят ее повторить свою ошибку. Она идет через лабораторию, на ходу ослабляя зажимы шлема на голове.