Галя продолжала:
— Ещё нам нужны декораторы, и музыкальное сопровождение, и суфлёр. Всем хватит работы.
— А если Ксения заболеет? — вдруг спросил Сашенька Черенков. — Кто тогда сыграет Красную Шапочку? Сашеньке тоже казалось, что Саша Лагутина гораздо больше подходит для этой роли. Саша смелая, весёлая. А Ксения что? Воображала.
— Я никогда не болею, — сказала Ксения, — даже гриппом. Меня даже эпидемия не касается.
— На всякий случай назначим второй состав, — сказала вожатая, — чтобы не было неожиданностей.
— Дублёров! Как у космонавтов! — сказал Каныкин из третьего «А». — Я хочу дублёром! Волка!
— Какой из тебя волк? Ты волчонок! Тебе никого не проглотить! — сказала Ксения.
— Ничего. Я съем тебя по частям, — пообещал Каныкин.
Все стали хохотать и веселиться.
Только Сашенька Черенков не особенно хохотал. Он видел, что Саша не оценила сто хитрой дипломатической попытки — выдвинуть её на главную роль.
Никаких компотов!
Сегодня опять дождь, и весна больше похожа на осень.
Саша учит историю и слышит, как в соседней комнате мама говорит папе:
— А давай в воскресенье встанем пораньше, возьмём рюкзаки, положим в них бутерброды и термос и поедем в лес, как раньше.
Что скажет папа?
— Можно, конечно. Только там, в лесу, наверное, очень сыро.
— А мы обуем резиновые сапоги. Зато там весна, там первая трава, цветёт мать-и-мачеха. Ну что может быть прекраснее начала весны?
— Первая травка, первая травка, — машинально и совсем без энтузиазма повторяет папа, ты сентиментальная женщина. Всё это как-то не вяжется, ты меня прости, с возрастом, с твоим семейным положением. Не девчонка ты давно. Ну почему в выходной день, в единственный свой законный воскресный день, нельзя делать то, что хочется?
— А что тебе хочется? В голосе мамы позванивает металл. — Ну что бы стал делать, если бы остался дома? Говори, не стесняйся.
— Мало ли, — мямлит папа.
Саша прислушивается. Ей очень хочется поехать в лес, она любит лес. Но сейчас ей жалко папу. Действительно, почему человек не может распоряжаться собой в свой единственный выходной? Правда, почему — единственный? У папы, как у всех людей, два выходных, суббота и воскресенье. Это у неё, у Саши, единственный выходной, и надо бы пожалеть себя. Но жалко почему-то папу. Он не умеет поставить на своём, и всё всегда получается так, как хочет мама.
— Ну что же ты замолчал? Выскажись.
— Мало ли что, — опять неуверенно говорит папа, — зачем мне травка, я не корова, не коза.
Шутит. Вряд ли мама примет шутку — когда мама чего-нибудь хочет, она не отвлекается.
— Ты не корова. — Тон у неё серьёзный. — Не-е-ет. Ты унылый, скучный человек. Ну почему ты такой скучный?
Это ему за намёк на возраст.
— Видишь ли, если тебе со мной скучно, зачем ты тащишь меня с собой в холодный сырой лес? Поезжайте без меня, так будет логично.
У папы логика. А у мамы зато воля.
— Без тебя! А ты будешь весь день лежать на тахте, тупо смотреть телевизор, наживать ранний инфаркт. Бездна вкуса!
— При чём здесь вкус? Я не буду лежать. Вы с Сашей поедете в лес, в поля, в луга — куда вам угодно. А я, пожалуйста, картошки начищу. Хочешь, винегрет сделаю. Я даже борщ могу сварить. А? Или компот. А?
Нет, не победит папа. Саша понимает, что мама во всём права, но папу жалко всё равно.
— Никаких компотов, я приготовлю обед накануне. И пойми раз навсегда: не нужно никаких жертв. Я тебя не заставляю, я только предлагаю. У тебя остаётся полная свобода выбора.
Мама всегда уверена в своей правоте.
— Никто на тебя не давит. Полная свобода выбора.
— Я так и понял, — отвечает папа. — Свобода выбора это прекрасно, это просто восхитительно — свобода выбора.
Папа двигает табуретку, это он лезет на антресоли за рюкзаками и сапогами.
— Сашиных сапог не нахожу, — говорит он сверху.
— Их там нет, — отвечает мама, — они сохнут на батарее. Твоя дочь ухитряется находить самые глубокие лужи. Саша! Ты выучила географию?
— Сто лет назад. — Саша утыкается в учебник.
— Всё-таки ты жёсткая, — тихо говорит папа, — а раньше была робкой, слабенькой и беззащитной.
— Закалилась, — отвечает мама не то с гордостью, не то с горечью.
— Ты теперь опираешься только на себя, — говорит папа, — я тебе совсем не нужен.
— Хотелось бы мне опираться на тебя. — Мама говорит громко, забыв о том, что в соседней комнате всё слышно.
Саша думает, что опираться на себя — хорошо. Ни от кого не зависеть, быть сильной, иметь волю и смелость — прекрасно. Таких людей все должны уважать. Чем же недоволен папа? Они с мамой часто спорят, и споры бывают странными. Вот и сегодня, они недовольны друг другом, и Саше становится очень грустно.
Папа вдруг спрашивает:
— Помнишь, в институте ты любила ландыши?
— Ландыши давно занесены в Красную книгу. Непонятно. Почему так трудно понять тех, кого любишь?
Как ты могла забыть?
Вожатая Галя идёт по школе, и на каждом шагу Галю останавливают, никак ей не дойти, куда шла.
Вот мальчишки из третьего «Б», Кузнецов и Курочкин:
— Галя! Галя! Когда же мы в уголок Дурова пойдём? — Третий «Б» своего не упустит. — Там говорящая ворона! Там слон танцует, а петух из лейки цветы поливает! Когда пойдём, Галя? Ты обещала весной! А уже весна!
— Весна! Весна! — Это Таня Капусткина, тоже из третьего «Б», загораживает вожатой дорогу. У Тани веснушки оранжевые по всему лицу — наступила весна.
— Вижу, Танечка. Весна, весна. Скоро пойдём. Скоро. — Убежала от них, вырвалась, спешит по коридору вожатая, а навстречу семиклассницы, Ксения и Маргарита. И Маргарита говорит капризно:
— Галя, ну почему нам мальчишки не помогают? Не можем мы всё к спектаклю делать сами. Пусть хоть декорации приколачивают, скажи им, Галя.
— Скажу, скажу.
У Ксении волосы светлые рассыпаются дождём по плечам. Интересно, думает Галя, каким шампунем она их моет, свои волосы. У самой Гали никогда волосы не рассыпаются, а висят сосульками. И сапоги на весну опять не купила, всё некогда, некогда. А у Ксении вон какие модные сапожки. И у Маргариты хорошенькие.
— Обязательно, девочки, поговорю. Я тороплюсь, девочки. Ксюша, не забудь, тринадцатого генеральная репетиция.
— Не забуду, Галя.
— Готовьтесь, девочки, поактивнее. Вы Сашу Лагутину не видели?
— А кто это? — Ксения пожимает плечом, Маргарита тоже пожимает плечом, точно так же, как Ксения. Они — семиклассницы, зачем им знать, кто такая Лагутина из какого-то там четвёртого класса?
— Ну, девочки, вы что? Сашу Лагутину все знают, она очень активная, она в совете дружины.
— Ах, эта, — говорит Ксения, как будто только сейчас догадалась. — Которая на мальчишку похожа? Которая свистит, как разбойник? Не видели, нет, Галя, мы её не видели.
— Она хорошая девочка, — говорит Галя строго. — Активная. — Галя бежит дальше. Семиклассницы переглядываются.
— У всех свои любимчики, — Ксения поджимает губы. — А по-моему, ничего хорошего в этой Лагутиной нет. Неженственная она, правда, Маргарита?
— Совсем неженственная. И красоты никакой, носится как угорелая.
А Галя никак до пионерской комнаты не добежит. Саша Лагутина, наверное, давно ждёт её в пионерской комнате. Опять вожатую задерживают на каждом шагу.
— Галя! Галя! А костюмы к спектаклю?
— Галя! А магнитофон починили?
— Галя! А шефы? Когда пойдём приглашать шефов?
— Хорошо, хорошо! Обязательно! И шефы, и костюмы, и магнитофон! Всё будет! Ничего не забыла вожатая Галя. А сейчас ей нужна Саша Лагутина.
У окна два мальчишки меняются марками.
— Я тебе с пальмой, ты мне с бульдогом. Пойдёт?
— Я тебе с вертолётиком, ты мне с ястребом. Пойдёт?
— Ребята! Сашу не видели?
— Какого Сашу?
— Не какого, а какую. Из четвёртого класса, Лагутину. Ищу всю перемену. Куда человек делся?
— Я тебе с пароходом, ты мне с кактусом. Пойдёт?
— Хитренький!
Когда люди меняются марками, от них толку чуть.
Наконец добежала Галя до пионерской комнаты.
Народу в пионерской полно. Девочки в уголке поют под гитару, с большим чувством поют «Я так хочу, чтобы лето не кончалось». А десятиклассники опять в чехарду играют. Сколько раз Галя им говорила: пионерская комната не место для чехарды. Всё равно играют. Дежурная учительница прогнала их из коридора, чтобы пыль не поднимали и маленьких не толкали. А они, дядьки здоровые, сюда пришли.
Саши Лагутиной нет.
— Уходите из пионерской со своими прыжками! — говорит Галя, но взрослые парни только смеются, вожатая Галя всего на два года старше их, не слушаются они Галю. Скачут друг через друга.
А в стороне сидит на стуле мальчик с большими глазами, задумался о чём-то. Ну, конечно, Сашенька.
— Сашенька, наконец-то я тебя встретила. Где Саша Лагутина? Я всю школу обегала.
И вдруг Сашенька, тихий, смирный Сашенька, отвечает:
— А я не сторож вашей Саши. И за ней не слежу.
Он отводит свои прекрасные задумчивые глаза.
— С ума все посходили. Как это — не следишь? Как это — не сторож? Она мне во как нужна, Саша Лагутина. А ты грубишь.
— Я не грублю, извините. Валер, давай в шашки.
— Давай, только в поддавки.
А маленькая первоклассница всё прыгает через верёвочку, всю перемену прыгает, и ни разу не сбилась. У Гали в глазах мелькает, в голове что-то запрыгало. А другая маленькая девочка вбежала и закричала:
— Дай, Катюшка, мне попрыгать! Ну дай! Ты долго!
— Ничего не долго! Не дам!
Заглянул Женька Воронин.
— Галя!
— Потом, Воронин, потом!
— А мне ничего не надо, — смеётся Воронин, — я только сказать. Лагутина в буфете чай пьёт. С печеньем.
Галя летит в буфет. А Сашенька играет с Валеркой в поддавки и думает, что Саша не может пить чай с печеньем — она не любит печенья, терпеть его не может.
В буфете свой шум-гам.