Теперь думаю, где же держать сигареты. На балконе-то пока сыро.
Не любит Даша играть одна, без взрослых. Но исключение – её многочисленные фигурки (Профессор, Богач, Принцесса, Снегурочка, Семак и т. д.). Сценарий игр – чистый экспромт. И повторов, кажется, не бывает.
На ковре в большой комнате развивается очередное действие. Прохожу мимо и слышу:
– А вы что, бабы, жалеете этого мужика с ружьём?!
Никаких догадок, даже мало-мальских, по поводу тайны этого сюжета не появилось у меня до сих пор. А дочку спросить не решился.
Сегодня Даша проснулась в хорошем настроении. И всё у неё с утра ладится: одеванье, умыванье, завтрак.
– Мамочка, я всё делаю по облакату!
Да, именно так – по облакату.
Пару месяцев назад Женя, в поисках рецептов правильных отношений с дочкой, прочитала в известной, популярной книжке на эту тему, что нередко эффективным средством для хорошего начала дня может быть плакат, который с помощью рисунков-иллюстраций напоминает ребёнку, что за чем надо делать.
Плакат они нарисовали вместе. Но само это слово («плакат») оказалось Даше незнакомым, да и вообще оно вроде бы иностранного происхождения. А может, и сразу услышалось дочке по-другому, в более приемлемом варианте. Короче, «плакат» превратился в «облакат». Мне почему-то понравилось, и мы с Женей решили: пусть так и будет пока. А потом разберёмся.
Кстати, и сами к «облакату» уже привыкли.
Даша высказала свою точку зрения о семейной иерархии умельцев.
На одну из её просьб я ответил, что не умею этого делать. Реакция была такой:
– Как не умеешь? Ты же папа! И должен учить маму, а мама – меня! А как же иначе-то?
Дочкины убеждённость и эмоциональность показывали, что она безусловно права.
Объясняю это Дашиной зарождающейся симпатией к исконно русским именам-отчествам.
На экране телевизора – теннис. Я поясняю:
– В белой майке – Михаил Южный.
– Значит, я могу его называть просто Михаил Иванович?
Как отчество Южного, пока не узнавал.
Даша приучает нас к вечерним домашним концертам, поскольку в хореографической студии уже разучила несколько танцев. Последний из них щедро наделён прихлопываниями с наклонами влево-вправо. Сегодня – премьерный показ. Даша волнуется, беспокоится, чтобы мы вовремя заняли места. Напомнила мне, что до начала осталось три минуты, и предупредила:
– Смотри не опаздывай! А я побежала готовить ладошки!
Раз так, придётся не опаздывать.
У Даши с мамой день не задался с утра – повздорили из-за какой-то мелочи. Обиженная дочка улеглась на диван, глядя в потолок. Подошёл к ней и несколько раз поцеловал в животик. Она оживилась и оценила:
– Смотри-ка, а ты целуешь, как мальчик.
– ?!
Зря, наверно, беспокоились о Дашином отношении к сестрёнке Насте, которой сейчас шесть месяцев. Она охотно играет с маленькой, проявляя к ней нежность, поёт песенки, разговаривает. Запомнилось недавно услышанное:
– Да ты и не Настя вовсе, а маленькая Даша.
Решил, что так подчёркивалось их близкое родство и большое сходство. Даже имени не пожалела.
Сохранилось бы это отношение как можно дольше… По крайней мере, задел есть.
Едем в автобусе. Даше удалось занять место на любимом заднем сиденье – оно высокое, и с него всё видно. Мне скоро стало жарко – под сиденьем активно работала печка, обдувая ноги почти горячим воздухом. А дочка была укутана в меховую куртку.
– Даша, тебе не жарко? Вон как сильно печка работает!
Видимо, место настолько нравилось дочке, что она секунду подумала, прищурилась левым глазом и уверенно ответила:
– Только чуть-чуть! Вот этому глазику.
Так до дома и доехали.
У Даши хорошее настроение, она с увлечением возится со своими игрушками и напевает: «Колька – маколька, Колька – маколька…»
Мне через год шестьдесят. И теперь всего двое называют меня Колькой: студенческий друг Валера и старшая дочка. Ей сейчас уже четыре года восемь месяцев. Потом, может быть, побалует и младшая – Настя, которой пока полгодика.
В Дашином исполнении – первый и, конечно, неожиданный для меня урок этикета.
Мы оба спешим и почти сталкиваемся в коридоре:
– Как же так, папочка?! Когда мужчина видит женщину, он должен сразу вбок! Когда женщина пройдёт, то и мужчина может идти дальше.
Теперь, на всякий случай, учусь ходить по квартире бочком.
Выполнил довольно давнюю Дашину просьбу. Она рада, бежит к маме, чтобы и та вместе с ней порадовалась. Потом бегом возвращается и несколько раз шумно целует меня. Женя интересуется из другой комнаты:
– Что это за звуки у вас там?
– Это я папу страстно поцеловала!
Подумал-подумал и неточности в дочкином ответе не нашёл.
Выходной день. И всё бы хорошо, да маленькая Настя заболела. Поэтому всё внимание к ней. А Даша мается – никто с ней играть не хочет. Приставала-приставала, разные варианты предлагала, но бесполезно.
– Папочка, ну тогда давай хоть про жизнь поговорим…
Наверное, рассматривала такое предложение как последний шанс привлечь внимание к себе.
Даша увидела зло ругающегося мужчину:
– У него лицо как будто отравленное, правда же?
Я подтвердил.
Удачно сложившаяся суббота. Дело к вечеру. Майский тёплый и солнечный день оставил хорошее настроение. На его фоне выяснилось следующее.
Даша трудолюбива:
– Я сейчас тут позабочусь на столе.
Даша расположена ко мне и жаждет общения, не отпуская ни на минуту:
– Я просто прилипла к тебе!
Даша умеет быть серьёзной и делать даже такие заключения, как: «Это – выражение какой-то болезни».
Вот что значит возраст – время неумолимо приближает дочку к пяти годам. Осталось ждать меньше трёх месяцев.
Когда выпадает время посидеть за письменным столом, Даша любит пристроиться рядом. Тоже с ручкой и бумагой. Но при этом ни на секунду не замолкает. Иногда я и раздражаюсь. Но сегодняшнее начало разговора настроило на другой лад:
– Папа, а что ты записываешь?
– Стихи.
– Мне на вырост?
Я подтвердил, хотя никогда так конкретно об этом и не думал.
Этот сюжет подтолкнул меня к мысли закончить книгу стихами о доченьке, написанными в тот же период, что и «рассказики», с 2006-го по 2010 год. Вот некоторые из них. Пусть потом почитает, если вдруг заинтересуется.
Стихи о Даше
* * *
Наш дом готовится принять
Смешного человечка.
Он будет плакать, всё ронять
И танцевать от печки.
Он будет жить да поживать,
Считать свои годочки…
Как будем сына называть
Или, вернее, дочку?
* * *
Скоро в доме Дашин голос
Будет главным. Властвуй, дочь!
Мы за это и боролись
И хотим тебе помочь
Быть удачливой царицей
В царстве маленьком твоём
На окраине столицы,
Где живём теперь втроём.
* * *
Отсчёт пошёл. Земная жизнь
И для тебя теперь настала.
Недвижным свёрточком лежишь.
Поела только что. Устала.
Мы всё земное бытиё
С трудов таких же начинали.
Потом лишь каждому своё
Творцы судеб насочиняли.
Пусть благосклонными они
К тебе окажутся в итоге.
Храни, Господь, тебя, храни.
А мы помолимся о Боге.
* * *
Комочек света и тепла,
Дочурка Даша.
Жизнь без неё куда текла,
Не вспомнить даже.
Всех философий прежних суть
Теперь ничтожна.
В кроватку доченьку несу
Сверхосторожно.
Пусть ей приснится добрый сон,
Простой и славный.
Про маму с папой будет он.
О самом главном.
Татхагатагарбха[1]
Честь для меня – приходиться отцом,
Быть и слугой, и домашним творцом,
Пестовать нежный зародыш, пока
Тянется к свету дитяти рука.
Нет ему ближе ещё никого.
Пальчиком тычет в отца своего,
Ищет защиту и к матери льнёт,
Первые слёзы без повода льёт.
Впрочем, судить о причинах не нам.
Делим заботу о нём пополам.
Скоро услышится радостный смех,
Нет ему в доме серьёзных помех.
Каждой малютке уместна хвала.
Матушка кружево ласки плела.
Значит, окрепнет желанный росток.
Солнце его перешло на восток.
* * *
Первый снег для Даши выпал,
Не проедешь на коляске.
Он как будто крепко выпил
И устроил свистопляску.
Кружат быстрые снежинки,
До небес опять взмывают.
Не снежинки, а кружинки,
Как их дети называют.
Даша этого не знала.
Ей и знать-то рановато.
Ей казалось, ветром гнало
Над землёй кусочки ваты.
* * *
Дашин первый Новый год.