Как огромные кристаллы пирита.
Пирамид было около десятка, но тут сложно было сказать точно — самые маленькие были разбиты метеоритами и засыпаны мусором настолько, что было трудно определить, где кончаются пирамидки и начинается холмистая равнина.
Луноход осторожно подобрался к одной из пирамид, в стене которой зиял пробитый метеоритом провал, и заглянул внутрь. Внутренности пирамиды были заполнены чем-то невообразимо сложным, какой-то мешаниной из геометрически правильных углов, плоскостей, соединений, которые, зеркально повторяясь, образовывали что-то вроде кристаллической решетки. Но это не точно — сделайте скидку на качество фото, которое было черно-белым и, кажется, не вполне в фокусе.
— Выглядит как калейдоскоп. Как будто пирамида внутри повторяет саму себя, — подумав, сказала я. — Еще строительный 3D-принтер так печатает, — добавила я чуть позже, вспомнив похожие конструкции, которые проектировал мой отчим для московских строек. Они тоже были сложноорганизованной пустотой — в смысле, скрывали за гладкой поверхностью мешанину из рассчитанных нейронной сетью бетонных связей, образующих что-то вроде сот. Это экономило бетон и делало стены дома теплее.
— А у тебя глаз-алмаз, Дарья. Зришь прямо в корень. Ученым, чтобы прийти к этому выводу, понадобился не один год. Впрочем, у тебя была фора — ты 3D-принтер вживую видела. А ученые из 90-х нет.
— А эти ученые что вообще думают по поводу Пирамид?
— А то ты, Даша, не знаешь, — язвительно произнес ООО, потом добавил нарочито шепелявым старческим голоском: — «О лунных пирамидах науке известно только то, что науке ничего не известно».
— А серьезно?
— А если серьезно, то ученые в 90-х, разбирая фоточки, не выдали ни одной осмысленной версии. Впрочем, там и ученые были так себе. В секретную программу отбор был не по широте и ясности ума, а по лояльности.
— А наша команда что говорит?
— Перед нашей командой я ставил более практичные цели. Доставить тебя на Луну, а не гадать на кофейной гуще. Впрочем, некоторые наработки у нас есть: по мнению команды поддержки, больше всего Луна-парк напоминает экспедиционный лагерь. Городок исследователей. Полярную станцию. Десяток однотипных вагончиков-пирамид, автопарк, столовая и радиовышка. Луну кто-то посетил. В незапамятные времена.
Как, впрочем, и Марс, и Землю. Развалины подобного, только завершенного, комплекса были обнаружены на Марсе, в районе Кидония. Их в 1976 году станция «Викинг-1» сфотографировала, а цензура прошляпила. Заметили только тогда, когда сенсация состоялась. Ситуацию спасли тем, что сначала объявили развалины «игрой света и тени», а потом подменили более четкие фотографии с новых зондов фотографией банального выветренного холма. Ну, а на Земле пирамиды Египта были выстроены под впечатлением от построенного пришельцами городка. Это предположение, не более, — тут же поправился ОО, услышав моё сдавленное хмыканье. — Но обоснованное.
— Радиовышка — это Муравейник? — спросила я, чтобы вернуть разговор к лунным баранам.
— Муравейник — это автопарк. Радиовышка — это Странный аттрактор. Вот к нему, кстати, луноход и отправился. Когда НАСА надоело Пирамиды фотографировать.
Оживший экран скафандра продемонстрировал мне серию фотографий, в которой советский лунный трактор спустился с холмов, окружающих поле Пирамид, и бодро покатил по прямой, как стрела, дороге. Аккуратно срезанные огромным ножом бока окружающих ее холмов демонстрировали миру обычно скрытые геологические слои, словно в сувенирной бутылке со специями.
— Объект Просека, — прокомментировал показанное ОО. — Предполагается, что изъятый грунт был пущен на строительство пирамид. Не зевай, Даша, дальше интереснее будет.
— Я бдю, — буркнула я, хотя сама не была в этом до конца уверенно. Сказывалась эмоциональное напряжение и выпитый коньяк.
Дальше действительно было интереснее. Из узкого каньона дороги луноход выполз на странную полосатую равнину. Выглядела она как центральная площадь средневекового города. В центре располагалась конструкция, похожая одновременно на модерновый арт-объект и на взрыв гранаты. В общем, что-то такое искореженно-металлическое.
Впрочем, это и близко не было самым удивительным в открывшейся мне картине: вся поверхность площади была покрыта невысоким, темным кустарником, который тянул скрюченные, узловатые ветви в сторону центрального холма.
— Божечки-кошечки, это, что, лунная растительность? — удивленно спросила я.
— Нет. Это металлические метеориты слиплись. Конструкция в центре — Странный аттрактор — является источником некой силы, фактора Х, который заставляет перемещаться металлические объекты. Насчет природы силы — мнения ученых разошлись. Часть из них считает, что мы наблюдаем банальный магнитный диполь, часть — что это что-то более сложное.
— А откуда…
— …мы об этом знаем? Луноход тоже попал под влияние этого фактора.
Фотография сменилась. На следующем фото, сделанном с высоты птичьего полета зондом LRO, была хорошо видна изогнутая спиралью колея лунохода, который, словно пьяница, навертел несколько кругов вокруг центрального холма.
— Сделав несколько фотографий образований, луноход попытался проследовать дальше, но не тут-то было, — продолжал ОО, — некая сила разворачивала его, заставляя отклоняться от курса.
— Так вот ты какой, Гингемов столб, — сказала я, добавив с сочувствием. — Бедненький луноходик. Он сумел выбраться?
— Сумел. Через пару оборотов водитель рассчитал правильный угол отклонения и накопил энергии в аккумуляторах для финального рывка, а изменчивый фактор Х был на минимуме. Впрочем, Странный аттрактор тут не самое интересное. Помнишь, я говорил, что Луна-парк — это исследовательский городок? Знаешь, что они исследовали? Вот это, — сказал ОО, запуская серию слайдов.
На следующем фото чудом избежавший притяжения магического артефакта луноход покинул предательское поле и, преодолев невысокий холм, выехал на относительно ровную площадку, уставленную побитыми и засыпанными пылью, но без сомнений рукотворными устройствами.
Или щупальцетворными. Не хочу даже гадать, чем именно были изготовлены данные приборы, но то, что это не часть живой природы, просто бросалось в глаза. Разбитые объективы, антенны, суставчатые ажурные опоры с гидравлическими цилиндрами приводов наводили на мысли о ретрофутуризме. Примерно так представляли себе будущее живущие в 50–60-х годах прошлого века люди.
Но главным в открывшейся картине было не это. Поняв, что именно я вижу, я обомлела в неподдельном восхищении. В низине, на фоне невысоких лунных гор в ярком свете лунного полудня раскинулся город.
Настоящий лунный город, без дураков.
Белые стены высоких прямоугольных башен были прекрасны в своём лаконичном минимализме. Склоненные под разными углами, строения образовывали единый, законченный архитектурный ансамбль, созданный неведомым творцом по единому замыслу, оставлявшему, впрочем, пространство для импровизации — прямые линии и углы хоть и доминировали, но были не единственными доступными архитектору элементами — то тут, то там глаз выхватывал круглые колонны, портики, овальные провалы арок.
Город напомнил мне и итальянскую Болонью (причем не современную, а ту, плотно утыканную башнями средневековую Болонью старинных иллюстраций), и греческие храмы в дорическом стиле, и даже, простигосподи, Москва-Сити.
Всё сразу — и ничего из перечисленного.
Город был слишком странен. Чужероден. Именно из-за этой своей инаковости он и казался похожим на все виденные мной странные агломерации — от йеменского Шибама до гонконгского Коулуна с прослойкой из деревянного недоскрёба Сутягина и подмосковной пирамиды Голода.
Как и всё виденное мной на Луне, город был стар и дряхл. Произошедшее в незапамятные времена землетрясение повалило часть башен, украсив оставшиеся дома сетью трещин и засыпав улочки разбитыми конструкциями. Вершины башен были скрыты шапочками из вездесущей лунной пыли.
— Город, как пепел, серый, лишь вдвое вечности младше, — прошептала я немного измененные строки, прочитанные мной сто лет назад в одном из рачьих пабликов ВК.
— О, да ты, Даша, оказывается, знаешь Вилли Бергона? Похвально.
Я тактично промолчала в ответ.
На следующих фотографиях было видно, как луноход, осторожно переезжая через змеящиеся по площадке с приборами кабели, начал путь к Лунному городу.
— Ну же, ну, — поторопила я ОО, когда очередная фотография задержалась на экране дольше обычного, — не спи, замерзнешь.
— А это, собственно, всё.
— Как всё?
— Связь с луноходом прервалась. Ты сейчас смотришь на последнее переданное им панорамное фото. Потом он проехал еще несколько метров и склеил ласты. Перестал отзываться на команды с Земли.
Я потрясенно молчала. Бесславный конец одиссеи лунной телекамеры на колесиках вверг меня в уныние. Наводил на нехорошие мысли и сам факт внезапной кончины.
Это было неправильно. Обычно смерть — это ответ, а не вопрос. Всем сразу становится понятно, можно ли есть найденные грибы и нырять в затон. В этом случае гибель лунохода не давала ответов, ставя только новые вопросы. Что-то таилось в городе. Что-то, чего опасались даже посетившие Луну пришельцы, — да-да, я обратила внимание на то, что техника, которой они изучали Лунный город, была расположена вдоль незримой линии, окружающей развалины. И что луноход погиб, как только пересек эту черту.
Внимательно рассмотрев застывшую на дисплее фотографию, я горестно вздохнула. Первоначальное радостное восхищение строгостью и красотой линий ушло. Слепые, лишенные окон фасады зданий теперь пугали меня.
«Успокойся, Даша, не накручивай себя без причины, — сказала я себе. — Это обычный город. Возможно, немного б/у, но не более того».
Но было в городе и что-то еще, помимо запустения. Что-то чуть более темное, чем тьма переулков, выглядывало из трещин разбитых домов. Я уже говорила, что в Лунном городе не было окон? Что бы там ни жило, оно определенно боялось света. Теперь я видела истинное лицо Лунного города. И это лицо, скалящееся лицо скелета, откровенно меня пугало.