– Я все время размышляю, – сказал Ганя князю, – зачем я деньги вернул? Ведь так все ладненько получалось – интересная работа, начальный капитал, небольшое предприятие по утилизации промышленных отходов, а как следствие – улучшение характера и прекрасный аппетит… – Он не успел договорить, потому что его тело выгнуло дугой, глаза закатились, и изо рта пошла пена.
– Да-с! По всему видно – хороший раствор, – опасливо констатировал Фердыщенко, глядя на Ганю.
– Зря он деньги отдал, – тихо сказала Варя, – все так ладненько получалось, интересная работа, случайные деньги, маленький заводик по утилизации промышленных отходов и как следствие – улучшение характера и прекрасный аппетит … – И ее тоже начало скручивать в штопор.
– Определенно ни все в порядке! – совсем уж испугался Фердыщенко и предложил князю. – Может, заранее «скорую» вызовем. Мы и потащимся и спасемся заодно.
– Вы не бойтесь, – успокоил его Мышкин, – я этот раствор знаю. У него всегда такой приход.
– Я бы слушал вас всю свою биографию, – поблагодарил его Фердыщенко и сказал: – Определенно, зря он деньги отдал, крошечный заводик по утилизации промышленных отходов и прекрасный аппетит… – И с Фердыщенко произошло тоже, что с остальными.
А князь сидел и ждал. И попутно рассматривал вывешенные на стенах картины. На одной было изображено море. После небольших сомнений князь, включил музыку, разделся до трусов… и нырнул в теплую воду. Мимо плыли морские гребешки. На дне ворочались причудливые ракушки. Над головой сквозь хрустальную толщу воды сияло огромное полуденное светило...
В себя, его привел, чей-то доверительный голос:
– Ваше сиятельство! Господин Рогожин изволит пригласить вас сегодня в 19.00 на французский ужин при свечах в дом одной известной вам особы. Машина подана.
Мышкин открыл глаза и обнаружил две вещи – во-первых, то, что он лежит посреди галереи без штанов в луже, и, во-вторых, то, что над ним стоит человек из рогожинского окружения, одетый в лакейскую ливрею.
– Одну секундочку! – поднялся он на четвереньки и начал искать свою одежду.
Лакей услужливо подал ему недостающий носок.
– А я вас узнал, – сказал князь. – Мы с вами вместе из Швейцарии ехали… Ну, как уладили вопросы с жилплощадью?
– Да, все некогда. С Парфёном Семеновичем разве отдохнешь. Неуемной энергии человек.
Сцена 84. Загородная натура. Улица поселка
Лимузин доставил к дому Настасьи Филипповны как раз к установленному часу.
Сцена 85. Двор дома Настасьи Филипповны
Рогожин в фиолетовом смокинге сам встретил его у калитки.
– Здравствуй, брат мой названный! Проходи! – похлопал он князя по плечу, пропуская вперед.
– Извините, что я в таком виде, не было возможности привести себя в порядок, – извинился Лев Николаевич, проходя по коридору в гостиную.
– Брось! – успокоил его Парфён. – Будут только свои. Проще говоря – я и ты.
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал
Они вошли в зал, и расселись по разные стороны прекрасно сервированного стола.
– Не стесняйся князь, отведай моей кухни, сам готовил, – похвалился Рогожин, – и водочкой не побрезгуй. Отличная водочка. Я ее из Костромы вожу. Друг Петрович выпускает. Нет лучше напитка под птицу и мясо.
– Не знаю, стоит ли? – начал сомневаться Мышкин. – Признаться, я сегодня чуть на наркотики не сорвался. Восемь лет ни куба, а сегодня …
– Наркотикам нет! – постановил Парфён, все-таки наливая ему в рюмку водки. – Что это такое – наркотики! Разве это удовольствие!? Хаос один. И кто их придумал!? Ботаники некультурные. А водку!? Сам Менделеев! Великий ученый. Отец всей химической таблицы! Светоч!
– Великий ум, – поддакнул гость, накладывая себе в тарелку закуски.
– А настоящая водка – это не пьянство, а ключ, – продолжил разглагольствовать Рогожин. – Ключ к своей совести. С нее-то и начинается настоящая мудрость. Жил человек какой-нибудь думать не думал, деньги зарабатывал, с бабами спал, музыку слушал, а однажды где-нибудь на улице увидал старушку убогую, и стало ему стыдно, за то, что он жизнь свою бессовестно прожигает – дар бесценный, а у других этого нет. И начинает он задумываться, о семье мечтать, о любви и покое. Как я предположим.
– Задумываетесь? – не поверил князь.
– А как же! – воскликнул Парфён. – Давно голову ломаю, по ночам не сплю. Мне же тоже любви хочется, сохну я без любви.
– Ну, у вас теперь Настасья Филипповна, – заметил Мышкин, закусывая бужениной водку.
– Теперь уже не только у меня, – отмахнулся Рогожин и опять размечтался. – Обычный ведь я человек! Мне ласки хочется, понимания и преданности, если получится. Но пока только боль и отчаяние. Приходится водку пить – совесть питать. А как напьюсь, то шалю. У меня и дед и папа шалуны были. Как вам мои блюда?
– Превосходно, – признался князь уплетая за обе щеки, – только зачем вы жаркое цветами обложили?
– А букеты! – усмехнулся тот. – Хотел, что бы покрасивше вышло. Старался, как мог, но, сам понимаешь, не официант. Выпьем еще по рюмашке.
– Выпьем, – ответил гость, выпил вслед за хозяином и спросил. – А Настасья Филипповна, когда выйдет?
– Да никогда, – спокойно признался Рогожин. – Шлепнул я ее, голубку нашу. Довела до ручки, и я ей в спальне полбашки из револьвера отнес.
– Не может быть! – вскричал Мышкин. – Как же это случилось?
– Проще некуда, – сказал тот. – Приехали мы с ваших свадеб бесконечных, кофе попили, я водки, ну и начала мне она мозг сверлить…
Сцена 87. Дом Настасьи Филипповны. Лестница
Настасья Филипповна стоит в вечернем платье на лестнице и кричит сверху вниз:
– Кровопийца! Скотина! Ты меня недостоин! Становись передо мной на колени!
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал (продолжение)
(Парфён) – …Я встал…
Сцена 88. Дом Настасьи Филипповны. Спальня
Настасья Филипповна сидит у трюмо, наносит ночной крем на лицо и кричит:
– Целуй мне руки, животное!
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал (продолжение)
(Парфён) – …Я поцеловал…
Сцена 89. Дом Настасьи Филипповны. Бассейн
Настасья Филипповна плавает в бассейне и кричит:
– Будешь, как собака у меня на цепи сидеть!
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал (продолжение)
(Парфён) – … – Сколько угодно, – говорю: – Хоть говном корми. Только не гони…
Сцена 90. Дом Настасьи Филипповны. Спальня
Настасья Филипповна сидит на постели, снимает чулок и кричит:
– А это мы еще посмотрим! Ты у меня еще испытательный срок не выходил! Скотина!..
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал (продолжение)
(Парфён) – …В общем, часа два так играли. В конце концов, я ей дуло в рот вставил и на курок нажал. Чего-то накатило…
Сцена 91. Дом Настасьи Филипповны. Спальня
Настасья Филипповна хочет что-то сказать, но не успевает, потому что ей в рот втыкается дуло пистолета и кровь заливает подушку.
Сцена 86. Дом Настасьи Филипповны. Обеденный зал (окончание)
– Ужас! – промолвил князь.
– Ужас,– согласился Парфён и заметил: – Но ужас-то ужас, а мучить нас теперь некому, по-людски заживем.
– Где она? Я хочу последний раз поцеловать её, – попросил Мышкин.
– В спальной. Иди, лобызайся. Я все понимаю… – показал на дверь спальной Рогожин, налил себе водки и подцепил на вилку ломоть буженины.
Князь встал из-за стола и прошел в спальную комнату, но через минуту вышел оттуда задумчивей, чем обычно.
– Попрощался? – уточнил Парфён, выпивая и закусывая.
– Да… А где ее ноги? – полюбопытствовал Лев Николаевич.
– А, что по-твоему, мы ели? – ответил Парфён.
– Мне надо пройтись и все обстоятельно обдумать, – решил Мышкин.
– Иди, коли надо, – кивнул Парфён, – но подумай – может быть, она именно для этого на свет родилась. Во всяком случае, для меня эта сегодняшняя встреча с ней… – и он потряс в воздухе вилкой с наколотым на ней куском буженины,– самая приятная. И заметь – какую, никакую, а пользу людям она все-таки принесла, причем, самым близким.
Князь забрал свой магнитофон и пошел к двери, но там задержался, обернулся и спросил:
– А можно и для Гавриила Ардалионовича несколько кусочков завернуть?
Рогожин сделал утвердительный жест рукой и взял в руку острый столовый нож с костяной ручкой.
Сцена 92. Двор дома Настасьи Филипповны
Князь шел по тропинке, бережно сжимая обеими руками белую фарфоровую тарелку накрытую сверху такой же.
Сцена 93. Пустыня
Скоро тропинка закончилась, и Мышкин зашагал по каменистой пустыне на неизвестной планете в направлении виднеющегося на горизонте гигантского кристалла, излучающего свет.
Лев Николаевич шел да шел и отчего-то лицо его было светло и спокойно, как у спящих новорожденных младенцев, не знавших еще зла.
А в голове его звучал голос Настасьи Филипповны:
– Красота спасет мир. Красота спасет мир. Красота спасет мир.
Финальный кадр
На экране мерцая появляется надпись:
КРАСОТА СПАСЕТ МИР.
Конец