– Можно ехать, пацаны, – доложил по рации Сарсембаев.
Обрубленный комель, намертво зажатый среди валунов, теперь высился над рекой новой достопримечательностью. Такой памятник очередному приключению на реке не снесёт даже дружный весенний паводок. Вот и пусть стоит, будет что вспомнить.
Сидя в лодке, мы с Мишкой то и дело громко перекрикиваясь через весь корпус, завидовали коллегам. Тент на илюхиной «Оби» заказной, очень хороший, продуманный. Жёсткий, почти глухой, впереди и по бокам прозрачный пластик. Оба сидят в сухости и удобстве. Мы же вымокли и намёрзлись до дрожи. Тканый кормовой тент не спасает меня от ветра и летящих брызг: слишком уж он высок и открыт, надо будет переделывать, заказывать новый. Что же касается Сомова, так бедолага вообще статуей на носу дыбится в своей плащ-палатке, ему тем более не позавидуешь.
Тем не менее настроение выравнивалось. Скоро приедем в Форт-Глухари, а там уж расслабимся и почистим перья в полном комфорте. Лодки устойчиво шли по стремнине на средней скорости. Ливень наконец-то сменился долгожданным моросящим дождиком, клубов тумана, полосами вытягивающихся на реке, стало поменьше. Однако стрелка на циферблате быстро подходила к двадцати часам, темнело. Меня это не пугало, дальнейший путь известен до километра. Новиков тоже знает эти места, как свои пять пальцев. Это наши участки реки, так что никаких сюрпризов мной не ожидалось.
Так и было до того момента, когда Сомов, встревожено привстав на носу, неожиданно знаком остановки поднял вверх руку и тут же сел на банку, чтобы не вылететь при экстренном торможении. Договорённость на этот счёт в группе была железная: дал вперёдсмотрящий сигнал, выполняй команду немедленно, без споров и уточнений. Соответственно, я тут же, ещё ничего не понимая, сбросил газ.
Мишка махнул было рукой влево и, тут же передумав, быстро замахал в сторону левого берега, уже обеими руками. Тихо выругавшись, я послушно вывернул румпель.
– Что случилось? – напряжённым голосом спросил Ильяс по рации.
– Не знаю пока, Мишган скомандовал, – ответил я, глядя на напарника, быстро скинувшего с головы плащ-палатку и что-то рассматривающего в бинокль. – Причаливаем, там разберёмся…
Прижавшись к не совсем удобному для швартовки кустистому берегу, лодки замерли в пяти метрах друг от друга. Экипаж «Оби», шурша сапогами по гальке, подошёл к нам.
– Смотрите, во-он туда, прямо на реку, в створ, – глухо предложил Гумоз, протягивая желающим бинокль. У всех были свои.
– Что за… Не пойму, полоса какая-то… – почему-то шёпотом произнёс Новиков.
– Как будто стоячая волна, я на море такое видел, – поделился мнением Сарсембаев. – Может, это мираж?
Действительно, реку во всю ширину перегораживала странная невысокая полоса с белой каёмкой понизу. Скорей всего, сама полоса была серой, при таком освещении цвет уже нельзя определить точно.
– Насыпь? – продолжил гадать Димка.
– Хм-м, где же тогда запруда? Уровень воды обычный, и буруна на срезе нет, – хмыкнул Сомов. – И откуда бы здесь взялась насыпь…
– Миша, ты мне вопросы задаешь? Ты первый её увидел! Версии есть? – излишне нервно спросил его Новиков.
Гумоз ничего не ответил, да и Сарсембаев молчал, не отрываясь от бинокля.
– Плохо видно, темновато. Метров семьсот до неё. Как ты вообще её заметил? – удивился он.
– Светосила хорошая, – лаконично ответил Сомов, чуть приподнимая свой бинокль. – Слушайте, а это может оказаться водопадом? Сдвиг пластов на рельефе, тектоника какая-нибудь…
Никто не хмыкнул в насмешке, мы молча продолжали рассматриваться странное явление. За два месяца всё вокруг изменилось настолько сильно, что допускать можно что угодно. Водопад на реке – самое опасное, что только может быть. Глазом моргнуть не успеешь, как окажешься на камнях под обрывом.
– Подождите, сейчас мы эту хрень тепловизором проверим, – я достал из ящика непромокаемый чехол с прибором. Тепловик, повторюсь, в отличие от ПНВ, не даёт деталировку пейзажа, зато любой объект, излучающий в инфракрасной части спектра, будет проявлен прибором с предельной контрастностью.
Глянул, и оторопь взяла! Странная полоса достаточно ярко светилась!
– Матушки, да ведь она живая… – выдохнул я потрясённо.
– Дай-ка глянуть! – первым прошипел Новиков. Примерно с минуту промысловик оценивал объект, после чего вскрикнул:
– Шевелится! Бляха! Там что-то выпирает, она дугой гнётся!
Я и сам видел это в бинокль. Не радугой, конечно, но объект действительно немного выгнулся, а белая каемка внизу исчезла. Кто или что это, чёрт побери? Неужели… Страшная догадка молнией влетела в голову!
Сарсембаев выдернул из Дмитрия тепловизор и уставился в окуляр.
– Никита, тебя мучил вопрос, как твари форсируют реки? – спросил он охрипшим от волнения голосом. – Настоящий понтон.
– Вижу, – прошептал я, и дальше мы какое-то время наблюдали за процессом в полном оцепенении.
Прыгуны валили толпой, гуськом.
– Десять, двадцать, тридцать… – шёпотом считал Димка. Невольно слушая этот тихий счёт, я подумал, что борьба с мифологической нечистью превратилась для группы в нудную обыденную работу. Липкий, мелкий какой-то, но постоянный и очень назойливый страх первых дней, когда я днём и ночью, каждую секунду ждал появления чудовищ, пропал. Осталась боевая настороженность, трезвое понимание грозящей опасности и готовность к отпору. Теперь мы, пожалуй, самые опытные специалисты во всей округе по вопросам практического контакта с неведомым.
Слева из березовой рощи через поляну бодро прошла группа ибага. Штук семь, все высокие, как на подбор, здоровые… Эти наглые черти не стали дожидаться у переправы своей очереди и отважно попёрли напролом, быстро и длинно шагая прямо по согнутым спинам туповатых прыгунов. Не всем из них это нравилось. Воу-у-у! – глухо разнеслось над рекой.
– Кто ты, мразь? – с холодной злостью вымолвил Гумоз.
– Это Змей.
– Какая ещё змея, Бекетов, там от берега до берега полсотни метров, – не понял меня Ильяс.
– Великий Змей Дябдар – гигант, который участвовал в сотворении мира вместе с мамонтом Сэли, осушая землю и пролагая своим туловищем русла рек… – выдал я, как по писаному, хорошо усвоив библиотечный материал.
Чудовища шли по живому мосту спокойно, с решительной неотвратимостью, словно монгольские орды на Русь. Это действительно нашествие! Вот на тело выгнувшегося над водой Змея ступила диковинная тварь – прыгун необычайно большого размера, я тут же вспомнил предупреждение спецназовца о том, что их надо бояться больше всего.
Хорошо, что этот зверинец, судя по всему, не успел заметить подходящие сверху моторки: расстояние было приличное, на среднем ходу подвесные моторы работали тихо. Мне подумалось, что Сомов сразу почувствовал что-то недоброе, пусть и подсознательно. Когда из всех возможных опасностей превалирует одна, то ты волей-неволей начинаешь увязывать всё непонятное именно с ней. Поэтому он резко передумал, направив караван влево. Чуйка сработала раньше осознания, сразу предупредив, что в зоне высадки опасность столкновения будет выше.
– Похоже, мы приплыли, коллеги, – решил Михаил, опускаясь на камни и доставая сигарету. Прикрывая огонёк ладонью, он прикурил, сразу выпуская вниз струю сизого дыма, после чего спросил у всех сразу: – Впереди засада. Что делать будем, группа чудом выживших? Не привлекайте внимания, пригнитесь.
– Из винта такого змея не возьмёшь, – скорбно заметил Ильяс, поправляя ремень висевшего на плече «тигра».
– Тут пулемёт нужен! – выдал Новиков, присаживаясь рядом с Мишкой. – «Утёс», например.
– Лучше уж КПВТ, чтобы куски из тела рвать! – подсказал вариант Гумоз.
– Да что вы мелочитесь, как лохи, заказывайте сразу спаренную зенитку ЗУ-23-2! – не выдержал Сарсембаев. – Не, а если серьёзно, у кого есть План Б?
Странно, я не вижу огромной головы чудовища, а ведь она должна была лежать на свободной от деревьев надпойменной террасе.
– Суки, вот ведь какой плацдарм выбрали, совсем рядом с моим зимовьем! – горестно воскликнул Димка. – А что мы можем? Берегом без автотранспорта стрёмно.
– Очень стрёмно, – поддакнул я.
Тем временем поток переправляющихся через Таймуру захватчиков иссяк. И что теперь? Мы подавленно ожидали, что будет происходить дальше. Освободившись от нагрузки, Дябдар немного выждал, медленно опускаясь в воду, из-за чего в некоторых местах снова появилась пенная каёмка, затем рептилия неожиданно легко выгнулась, сворачивая тело ужасающей спиралью, и быстро втянулась в берёзовую рощу. Страшной зубастой головы я так и не заметил.
Формально проход был свободен.
– А он хищник? – с надеждой спросил Новиков.
– Не факт. Скорее, землеройная машина и вспомогательное средство, – ответил Гумоз. – Мужики, а давайте рванём! На полной скорости! Ну, не бросать же лодки здесь.
– Сколько эта тварь может дать узлов?
Народ переглянулся. Сколько? На этот вопрос Ильяса никто не смог ответить. При такой длине туловища, способного отталкиваться как от воды, так и от каменного русла, при такой силище огромный змей любое плавсредство догонит. Наверное. Если захочет.
Мокрый, как мочалка, Шайтан что-то почувствовал и тихо зарычал. Зажимая пасть рукой, Илья предупреждающе постучал указательным пальцем по блестевшему от воды лбу собаки.
– Всё хуже и хуже, парни…
– Ты о чём, Никитос?
– Обо всём вообще, Дима. О нас, людях, о таёжных посёлках и городах на юге… Их не стало меньше! Прут, словно мёдом намазано. Теперь уже и по реке стало опасно передвигаться, руки опускаются! Честно, не представляю, как со всем этим можно справиться, – с искренней тоской поделился я душевной тяжестью.
Ребята смотрели на меня, и в глазах проверенных в бою друзей я увидел отражение своего отчаяния. Но была в них и искорка решимости!
Нет, не сдадимся. Я сказал:
– Предлагаю принять предложение Гумоза: идём на прорыв! На полной скорости, по хорошо знакомому фарватеру, ни на что не отвлекаясь. Стрелки – в полной готовности, и пусть эта скользкая подлюка попробует нас догнать, не отхватив в харю всё, что мы сможем ей предъявить! Каждому стрелку по гранате РГД, есть в запасе. Глушите его, как браконьеры омуля.