Я хмыкнул — грузовики здесь были ещё более примитивные, чем легковушки.
Юнона быстро показала видимые в лунном свете ориентиры. Я различил силуэт офицера Акуловой метрах в тридцати северо-западнее от нас — она целилась куда-то в сторону здания.
— Тогда я обойду их слева, через вот этот проём, — я показал левее, в сторону одного из проёмов в этом ряду, — прижму их огнем и вы их возьмёте.
— Нет, нет, — Юнона взволнованно положила свою ладонь на мою левую кисть, отчего я вздрогнул, — ты ведь без броника, поэтому сиди здесь и держи под прицелом этот сектор, — девушка показала пальцем направление, — а я пошла. Сейчас мы их выкурим!
Не успел я ничего возразить, как девчонка резво встала и побежала назад, и вскоре свернула в проём.
«Смелая и быстрая», — восхитился я, привставая на колено и беря под прицел видимое пространство.
Минуты через полторы напряженной тишины мне показалось, что возле очертаний огромного штабеля посреди сектора видимости происходит движение, поэтому я без колебаний сделал туда сначала два выстрела, и когда явно различил чей-то убегающий силуэт — ещё два, но явно не попал.
«Классный винтарь, но отдача ощутимая. Попрошу у Вероники возможность потренироваться в тире как-нибудь».
— Даурский, двадцать шагов вперёд к зданию, — услышал я крик наставницы и даже смутно различил, как она машет рукой.
Работать без рации было весьма неудобно. Даже такой убогенькой, как здешние.
Вздохнув, я поднялся и побежал к ещё одному контейнеру в зоне видимости.
Раздались два пистолетных выстрела — я всеми фибрами души ощутил, что стреляли именно в меня, поэтому с линии огня буквально нырнул левым плечом в массивный железнодорожный контейнер. Несколько секунд глубоко подышав, высунул своё оружие и сделал четыре выстрела на звук.
Плечо ощутимо заныло — наверно, будет большой синяк.
Сменил барабан, чуть не защемив себе палец.
— Бросить оружие, лечь на землю, — услышал я бешеный выкрик Акуловой.
— Не шевелиться, руки за голову, — это уже был выкрик Юноны, и через секунду раздался выстрел из парализатора и женский вскрик, полный боли.
Я осторожно высунулся из-за контейнера — возле ворот здания склада, где были сложены какие-то бочки, с двух сторон этого огромного штабеля дергались два фонарных луча, направленные в землю.
«Хорошо сработали и быстро их зажали, а всё благодаря мне — я конкретно отвлек этих гадов», -сейчас меня распирало от гордости и мандража.
Кое-как восстановив дыхание, я поднялся и с оружием на изготовку побежал в сторону правого фонарика.
— Наставник, код восемь, — выкрикнул метров за десять до места.
— Принято, — послышался ответ Акуловой.
Зайдя за штабель из металлических, пропахших старым машинным макромаслом бочек, стоящих на широких и длинных металлических поддонах, увидел картину: двое девок, при чём одна — явно без сознания, и парень лежали лицом вниз, их руки были скованы наручниками сзади, а сами они были почти лысыми, с татуировками в виде кошачьеподобной головы на затылке. У живности вместо глаз были изображены розовато-малиновые драгоценные камни.
«Каракал, ну конечно!» — осенило меня.
Вероника что-то говорила в портативную рацию, а Юнона стояла метрах в пятнадцати на другой стороне, опустив свой парализатор и посвечивая на арестованных фонариком.
«Явно из боевиков рода Каракал, это их эмблема. Опасная банда, по сути криминальный клан с широкими ответвлениями по всем крупным городам. Два револьвера, монтировка, топорик и кинжал у этих и ещё непонятное оружие у тех двоих», — я быстро оценил ситуацию, при этом очень пригодились полученные в академии знания по московским клановым бандам. — «Хорошая у них позиция — будь чуть светлее, я был бы как на ладони. Через эти проёмы в бочках можно замечательно отстреливаться и держать позицию».
— А-а, наручники пекут, уберите скорее, продажные сатрапы, — простонал парень, но Акулова, закончившая говорить по рации, легонечко пнула его ногой в бедро и велела заткнуться.
— Как я и думала — каракаловцы, — констатировала она. — Все никак не уймутся со своим производством этой дури для дураков. Надо давить гадов!
Я счёл за разумное промолчать, поскольку не до конца ещё вспомнил текущие криминогенно-клановые расклады в столице.
Приказав Юноне, чтобы она держала этих троих под контролем, офицер рукой показала, чтобы я вышел обратно за бочки. Она направилась следом.
— Ну, и что ты здесь делаешь, юнкер? Я тебе чётко и ясно сказала — сидеть в машине на рации! — недовольно прошептала она, подойдя вплотную ко мне и обдав жасминовым ароматом вперемешку с запахом схватки.
— Простите, госпожа штабс-лейтенант, но я не мог остаться в машине и бросить вас одних, — выдохнув, я вытянулся по стойке «смирно».
Акулова отошла на несколько шагов, театрально покачала головой, повесила за плечо помповое ружье и снова вернулась — я расценил это как смесь негодования и благодарности, прекрасно отдавая себе отчёт, что теперь мы утонем в рапортах и объяснениях.
«А ведь она — настоящая красавица, если бы в моём мире её приодеть в модельное платье и сделать соответствующий макияж — полнейший же улёт мог быть, настоящая телезвезда. Такие благородно-красивые, выразительные лица бывают только на телеэкране в старых американских фильмах. Даже в современной порнухе таких красавиц мало», — мимолетно отметил я. — «Хотя ей и здесь никогда не поздно стать актрисой».
— Рапорты придётся писать битую неделю — ты же без бронежилета выперся! — заявила блондинка, направив на меня указательный палец.
В её голосе слышалась досада.
— Виноват, наставник! Простите! — признал я очевидный факт.
Ещё несколько секунд пристально посмотрев мне в глаза, офицер хлопнула меня по плечу:
— Но всё равно спасибо — ты молодец, отлично их отвлёк, поэтому мы их и взяли!
— Рад служить! — я чуть не расплылся в улыбке, но вовремя сдержался.
СОМЖ был сформирован недавно, но почти сразу сотрудники сами собой отбросили дворянские обращения в виде «светлостей» и «сиятельств» друг к другу, перейдя на военный этикет, где обращения между офицерами были четкими, удобными и утилитарными.
Оказалось, что двоих охранников налётчики оглушили и связали, у одного из них была серьёзная травма головы. Третий заперся в диспетчерской, когда сработал механизм тревоги — охранники должны патрулировать территорию и в определённых местах маршрута проворачивать ключ в механизме сигнализации, иначе лопнет предохранитель тревоги, что и произошло.
Следующие несколько минут прошли в ожидании ещё двух экипажей, карет скорой помощи и в работе — арестованных разложили за бочками, зачитали им права — тоже нововведение на американский и французский манер в связи с ожидаемым вскоре высочайшем одобрением нового уголовно-процессуального кодекса, который уже подан царю на утверждение Палатой. У нас вообще подразделение было какое-то очень вестернизированное, таких званий на чисто французский манер больше не было ни у кого в силовых структурах.
Далее я и Вероника притащили к бочкам четвертую арестованную — очень толстую, вульгарную и крикливую девку с татуировками пиковой дамы на кистях — ей пришлось вставить кляп, и пятого — из-за ранения в бедро он был без сознания.
Акулова накладывала ему жгут из аптечки в ожидании скорой. Руки и форму она испачкала кровью.
— Кость и артерия не задеты, к счастью, — пояснила она, — иначе бы уже копыта отбросил. Везучий гадёныш. У него был военный парализатор, совершенно новенький, и это очень меня беспокоит — надо сейчас же брать эту банду в разработку и отслеживать канал поставки. Не хватало нам возобновления войны столичных банд из-за смещения баланса сил в чью-то пользу.
«Повезло, что он отхватил из пистолета, а не из помповика», — с содроганием подумал я, глядя на бледного, тощего, татуированного парня в невнятной одежде, лежащего на земле.
— Действительно тревожит, что военные магопарализаторы могут появиться на улицах — это надо пресекать жесточайшим образом. Интересно, нам поручат это дело или же отдадут уголовной полиции или имперской безопасности? — промолвил я, взяв в руки трофейный парализатор — такой же модели, как у нас, патрульных.
— Конечно же уголовке отдадут, а они всё провалят, потому что без нашей силовой поддержки ничего не смогут сделать на улицах, — ответила офицер.
— Охрана здесь слабая, — сказал я.
— Некомплект — обычное дело для железнодорожной охраны из-за маленькой зарплаты. Пусть следователи угрозыска пока с этим разбираются, поскольку очень похоже на наводку или какую-то аферу, — ответила штабс-лейтенант.
— Мы можем забрать себе это дело?
— Процессуально пока нет, надо ждать одобрения нового кодекса и высочайшего подписания. Хвала министру Мышкину, что он активно продвигает этот закон, — заявила она. — Я буду держать это дело на контроле — тут интересные фирмы завязаны. Всё это неспроста.
Семейство Каракал было одним из самых богатых в бывшем Польско-Литовском Королевстве, члены их рода часто выбирались там королями. После раздела страны между тремя империями двести сорок лет назад они постепенно вернули политическое и магическое влияние в уже новых для себя реалиях.
Пережитая острая ситуация и чувство общности с коллегами помогали мне отвлечься от размышлений о том, что же со мной произошло. Краем сознания я прекрасно это понимал. Тоска по прежней жизни беспокоила, но толком ещё не накатила во всю мощь — это я тоже ясно понимал, но сделать ничего не мог.
Первый из экипажей «нулевиков» приехал через семь минут, почти следом — скорая, и вскоре за ней — вторая машина и ещё скорая. Юнона пошла их встречать.
— У них магокэф от одной до двух единиц, гадёныши способны к простейшим боевым или стимулирующим заклинаниям, но энергия у них нулевая на данный момент, — за это время с помощью портативного спектрометра Акулова определила потенциал арестованных. — Нет бы учиться, работать, карьеру делать, так подались в банду за легкими деньгами. Идиоты, меньше десятки каторжного строгача не получат теперь. Хорошо, если не пятнадцать. А если бы кого-то убили — то сразу к стенке.