Вторым «уклонистом» был старина Сун – человек семейный. Что ему за радость обсуждать всякий юношеский вздор? В любую свободную минутку он складывал оригами. У него была целая книга по этому искусству, и он, четко следуя инструкциям, складывал самолетики, лодки, китайские фонарики, птиц… Закончив поделку, он прятал ее в картонную коробку под койкой, где уже скопилась целая армия подобных вещиц. По совету Юэляна он писал на каждой поделке какое-нибудь слово, а то и целую фразу.
Этот солдат, складывающий оригами, напоминал Юэляну отца. Отец наверняка точно так же одиноко сидел в уголке и писал ему письма, изливая на бумаге всю любовь к сыну. Поэтому Юэляну очень хотелось помочь старине Суну, и он всякий раз ломал голову над какими-нибудь интересными фразочками. Например, «сегодня в небе над заставой появилось облако, очень похожее на моего Годуна» или «сегодня шел град размером с куриное яйцо». Если же в голову не приходило совсем ничего, Юэлян предлагал старине Суну цветной ручкой писать английские слова: bird – птица, boat – лодка, sky – небо…
Старина Сун улыбался:
– Хорошим отцом нужно быть всегда, даже на краю света!
Кто мог знать, что всю эту зимнюю идиллию разрушит одна-единственная гроза?
Как-то вечером, когда все как раз собирались перед телевизором, вдруг позвонили из роты. Взводный взял трубку – оказалось, что этой ночью в районе перевала Годунла ожидается сильная гроза, и нужно заранее защитить заставу от молний.
Повесив трубку на рычаг, взводный отдал приказ:
– Просмотр телевизора отменяется! Всем срочно за дело. Первое: телевизор, генератор и тарелку отключить и замотать в ватные одеяла, чтобы не повредило молниями. Второе: когда начнется гроза, всем рассесться по кроватям и не прикасаться к металлическим предметам: дверям, бочкам и остальному, – это очень опасно…
Всех четырех собак, конечно же, пустили на кухню укрыться от грозы. Старина Сун рассказал, что в снегопады молнии ведут себя куда опаснее, чем во время дождя.
Вскоре, действительно, повалил снег. Белые хлопья метались в воздухе и застили все вокруг. Потом засверкали молнии. Слепящий свет врывался в окна казарм, утопавших во мгле, и на доли секунды в них становилось светло, как днем. Каждая вспышка сопровождалась оглушительным грохотом. Обычная безмолвная метель вдруг превратилась в настоящее светопреставление. Иногда в стальную изгородь у ворот ударяли шаровые молнии: они подкатывались, словно огненные клубки, и излучали сияние, резавшее глаза.
– О, Годунла! – бормотал про себя Юэлян. – Всегда найдешь, чем поразить до глубины души! Всегда сумеешь выкинуть что-нибудь невероятное. Ты чудеснее и удивительнее любой волшебной страны…
Как и остальные, он сидел, не двигаясь на кровати, но сердце у него колотилось, как бешеное. Вообще-то это была не первая его ночная гроза, но все предыдущие в сравнении с этой казались простой непогодой.
Он вдруг подумал, что отец в своих письмах никогда не упоминал о молниях. Странно, неужели ему не случилось пережить ни единой грозы? Или он просто не успел написать об этом? Сам Юэлян мечтал не только пройти через все испытания отца, но и пережить то, чего отцу не доводилось.
Через полчаса гроза стихла. Все облегченно выдохнули и улеглись спать.
Наутро взводный отправил командира первого отделения проверить окрестности. Ни генератор, ни телевизор с тарелкой не пострадали, а вот провода, бежавшие от генератора к казармам, грозы не перенесли: в двух местах, словно обрубленные топором, болтались концы. Это было поправимо, и взводный тут же назначил людей на починку.
Зато обнаружилась проблема посерьезнее: когда взводный попытался позвонить в гарнизон и отрапортовать, что застава в порядке, оказалось, что связи нет. Очевидно, пострадал телефонный кабель. Как вычислил взводный, место повреждения находилось в четырех-пяти километрах от заставы. Предстояло срочно отправиться туда и восстановить подключение. Без контакта с руководством застава лишалась последней ниточки, которая связывала ее с внешним миром. Взводный решил взять двух солдат и заняться ремонтом лично, но вмешался старина Сун:
– Давай-ка лучше я пойду, а ты отвечай за заставу.
Юэлян тут же вскочил:
– Я тоже пойду! Меня учили чинить проводку!
Его охватила мелкая дрожь, но не от страха – от переизбытка чувств. Ведь наконец-то ему выпал шанс выполнить по-настоящему важное задание!
Лобу Цыжэнь тоже поднялся:
– И меня возьмите. Я хорошо ориентируюсь в здешних местах.
Подумав, взводный согласился, и Юэлян метнулся за рюкзаком. Кроме инструментов, он взял сухой паек и воду, ведь им придется шагать по нетронутому и очень глубокому снегу. Идти будет так тяжело, что даже на эти пять километров, возможно, потребуется целый день. Юэлян собирался в путь, и сердце у него бешено стучало. Он почуял прилив адреналина: его бросило в жар. «Сделаю все в лучшем виде!» – поклялся он самому себе.
Вскоре все трое были в полной боевой готовности. Помимо дубленок нацепили еще и зимние маски – особую экипировку для служащих в холодных регионах. Такие маски уберегают от обморожения уши и носы, оставляя непокрытыми только глаза. Но уже перед выходом взводный велел всем надеть еще и солнечные очки. Когда долго идешь по снегу и перед глазами у тебя одна лишь сверкающая белизна, можно запросто подхватить «снежную слепоту». Но уж теперь-то они, можно сказать, снаряжены на все сто.
Взводный проводил их до самых ворот и в сотый раз велел быть осторожнее. Заметив его волнение, старина Сун поспешил успокоить командира:
– Не переживай, товарищ взводный!
Дава тоже выскочил к воротам и с надеждой смотрел на уходящих. Юэлян с монтажными кошками в рукавицах широким шагом следовал за стариной Суном. Впереди их ждал неизведанный снежный мир, и никто не знал, какие трудности встретятся на пути. Но Юэляна так и распирало от гордости за его первое серьезное задание.
Стоит признать, что среди абсолютной белизны без старины Суна Юэлян ни за что бы не разобрался, куда ставить ногу. Старина Сун с его многолетним опытом быстро отыскивал дорожку, погребенную под толщей снега. Поверхность была неровной: снег скрывал острые камни, и любой неосторожный шаг грозил вывихом ноги. Юэляну и Цыжэню ничего не оставалось, как вслед за стариной Суном шаг за шагом продвигаться по снежному царству вдоль телефонных проводов.
Вдруг небо потемнело, солнце скрылось, спеша уступить небеса вьюге. Мелкие, но обжигающе холодные снежинки как будто решили усложнить им задачу. Солдаты медленно шли вперед, и при каждом шаге под ногами скрипело. Даже в самых неглубоких местах снежный покров достигал десяти сантиметров.
Снегопад усиливался. Снежные хлопья все падали и падали, яростно захватывая небосвод и преграждая путникам дорогу. Группа продвигалась с трудом, один шаг строго за другим. После трех часов схватки со снегом и ветром они добрались до места аварии и с ужасом обнаружили, что одинокий конец оборванного провода свисает прямо в пропасть. Что же делать?
– Я полезу, – вызвался Юэлян.
Поразмыслив, старина Сун согласился.
Они обвязали самый прочный кабель Юэляну вокруг пояса и стали медленно спускать его с обрыва.
Юэлян опирался на отвесный склон и постепенно уходил все ниже. В такой мороз ладони у него почему-то были мокрыми от пота. Вскоре он нашел конец провода, окрикнул оставшихся наверху, и старина Сун с Цыжэнем вытащили его обратно.
Тут возникла новая проблема. Руки у него окоченели и совсем не двигались. Старина Сун уже хотел сам попробовать подключить провод, но Юэлян заупрямился. Тогда старина Сун достал заранее прихваченный спирт, смочил ему ладони, и они с Цыжэнем принялись растирать Юэляну кисти. Через пять минут таких процедур Юэлян все-таки смог согнуть пальцы. Тогда он закрепил на ботинках кошки, взобрался на столб, подключил провода и с переносного аппарата набрал заставу:
– Докладываю товарищу взводному, поломка устранена! – отрапортовал он во все горло и чуть не задохнулся от ледяного воздуха.
– Немедленно возвращайтесь и будьте осторожны! – коротко, но с чувством ответил взводный.
– Есть! – крикнул Юэлян.
Он собрал провода, расстегнул кошки и передал старине Суну и Цы-жэню приказ взводного.
– Ладно, – сказал старина Сун, – тогда поторопимся обратно. Сегодня так темно – не ровен час, боги ниспошлют нам новое приключение.
И действительно, на обратном пути их поджидала лавина.
Она застала Хуан Юэляна врасплох. Все, что он успел, – это почувствовать, как огромная сила повалила его, несколько раз перекувырнула через голову и воткнула в снег в самом низу склона. Он долго не мог понять, что произошло: в голове царила пустота.
Юэлян выкарабкался из снега, взял себя в руки и попытался разобраться, что случилось, после чего спешно бросился на поиски старины Суна и Лобу Цыжэня. На небе сгустились тучи, порывы ветра гоняли снежные хлопья из стороны в сторону и, словно волки, оглушительно завывали в ушах. Юэлян карабкался наверх, отчаянно сражаясь со снежным штормом. Ветер задувал ему в рот, пробирался в нос и в уши, как будто хотел вылепить из него еще одну снежинку. Юэлян часто и прерывисто дышал, торопливо проглатывал заполнявший рот ветер и буквально захлебывался им. Морозный воздух пропитывал его с головы до пят, и ему казалось, что он вот-вот превратится в глыбу льда. Но он напрягал все силы души и тела и снова карабкался, карабкался вверх, полз на четвереньках. В голове была пустота, но инстинкт подсказывал: нужно лезть наверх, нельзя оставаться на месте.
Наконец, он разглядел маленькую черную точку. Это оказался Лобу Цыжэнь, который вылез из-под завалов. Рядом обнаружился и старина Сун, подтянувшись, он выбрался на поверхность. Все трое собрались и, опираясь друг на друга, поднялись наверх.
Старина Сун отдышался и сказал:
– Мы попали в лавину. Повезло, что здесь не слишком крутой склон, и обвал шел не слишком быстро. Иначе все – крышка нам троим.