Твоим.
В любви нет место прошлому. Застарелым обидам и воспоминаниям, памяти об ошибках. Ведь если копить в себе былое, наполняясь отравой по капле, можно никогда не познать настоящего. Не увидеть будущего.
Любовь – это нечто большее, чем привычные вещи, чем шаблонные фразы или поступки. Каждый раз, когда мы боремся с самими собой. Каждый раз, когда выжигаем демонов ради кого-то, кем мы дорожим. Это – любовь.
Рядом с Денисом мне хочется меняться к лучшему, но хочется оставаться собой; той, которой он доверился, которой отдал душу. Удивительное чувство. За спиной распускаются крылья.
– Я тоже тебя люблю, – повторяет Денис, целуя меня между лопаток, когда нас обоих сотрясает от оглушительного оргазма.
И я верю ему безоговорочно.
***
Всего неделя каникул, но за семь дней моя жизнь выполнила такой кувырок, что самой страшно. Я возвращаюсь в общежитие совсем другой. Во-первых, дайте похвастаюсь тем, как сильно меня, извиняюсь, затрахал любимый человек. В хорошем смысле слова, конечно же. По-моему, мы больше лежали, нежели ходили. Во-вторых, морально я тоже удовлетворена. Всё, что раньше мешало ночами спать, больше не имеет значения.
– Ты продолжишь драться? – спросила я Дениса в один из дней, когда мы все-таки выбрались на улицу и просто гуляли по городу, держась за руки.
– А зачем? У меня появился легальный способ выпустить пар: Оксана Верещагина, – ответил он безо всяких раздумий, чем лишь подтвердил мои недавние мысли.
Секс и бои сплетены для него воедино, потому что главная цель – не победа, а разрядка. Адреналин от самого процесса. Огонь по венам. Но никак не сломанные ребра или чей-то нокаут. В Денисе нет кровожадности, нет желания доминировать.
Разве что самую малость.
И мне нравится то, как в нем переплетена нежность с животной дикостью.
– Переезжай ко мне, – в тот же день предложил мне Костров, когда мы ужинали за столом, который чудом не развалился после всех наших игрищ.
– Сюда? – От удивления я не донесла кусок пиццы до рта.
– Да хоть сюда, хоть в мою однушку, – пожал плечами Денис. – Мне тебя всегда будет мало. Не готов размениваться на встречи по вечерам. Нет, лучше всё-таки туда. Этот город меня откровенно бесит. Почему в пицце, которая называется «Максимально мясная», из мяса только ветчина?!
– Обожаю, когда ты бубнишь как старый дед, – рассмеялась, хотя с замечанием про пиццу была согласна. – Договорились. Я к тебе перееду.
– Мне даже не придется тебя уламывать?
– Ты просто не видел туалетов в общежитии. Я перееду к кому угодно, у кого в туалетной комнате стоит всего один унитаз.
Ну а что?
Недели хватило, чтобы понять: мне хорошо с Денисом. Мы на одной волне, и близость с ним не раздражает. Нет желания уединиться, исчезнуть. Наоборот, если Костров уходит в ванную, мне хочется вломиться туда и стоять у него над душой…
Ну, или заниматься чем-нибудь более полезным.
На самом деле, меня немного потряхивало от скорого переезда, особенно – от осознания того, что нужно собрать шмотки и попрощаться с Катей, с которой мы столько времени провели вместе. Что-то менять всегда сложно. Завершается важная эпоха. Моя беззаботная жизнь в прошлом.
Конечно же, Катька и сама скоро уедет. Вряд ли замужняя женщина будет обитать в общежитии. Но сам факт. Я буду первой, разрушу нашу связь, попросту брошу её на произвол судьбы…
Ну-ну, размечталась.
Первой я не стала, потому что Катиных вещей в комнате не оказалось. На столе сиротливо лежала записка: «Окс, я потихоньку перебралась к Сашке, чтобы не мешать тебе. Приедешь – звони».
– Вот ты коза, – извещаю подругу, распихивая свои шмотки по чемоданам. – Взяла и слиняла. А попрощаться?
– Да ну нафиг, – цокает Катька. – Мы бы разрыдались, потом ужрались бы в щи, потом пели песни и поехали к нашим мужикам предлагать шведскую семью на четверых. Оно нам надо?
– Не надо.
– Во-о-от. – тянет довольная собственными доводами Катя. – У вас с Денисом всё нормально?
– Более чем.
– Не обижает? Не бросает? Смотаться не пытается? Тогда любите друг друга больше и чаще. Кстати! – Она понижает голос до шепота. – Маринка опять втюрилась.
– В кого?!
– В парня какого-то из бойцовского клуба.
Я издаю такой красноречивый стон ужаса, что подруга начинает хихикать. Понимает мои опасения с полуслова. Да что за неугомонная искательница приключений! Ничему её горький опыт не учит: один предлагал вылизать ему пятки, второй тупо пытался забыться. Страшно представить, какие планы у третьего.
– Не-не, он с неё пылинки сдувает. Ну, мне так кажется. Данила недавно подарил ей двухметрового мягкого медведя. Она пищала и прыгала от восторга. Хотела в общий чат фото выложить, а потом решила не портить тебе секс-каникулы и похвасталась только мне.
Я пропускаю последнее ехидство мимо ушей.
– Разве наша Марина любит медведей?
– Наша Марина теперь любит всё, что дарит ей Данила. Ты же знаешь её, она влюбчивая. Но пока у них всё хорошо. Тьфу-тьфу.
Звучит убедительно. Парня я через Дениса непременно пробью, но спасать подругу прямо сейчас не поеду. Пусть развлекается.
– Слушай, Окс, а что делать, если я не хочу выходить замуж? – внезапно огорошивает меня без пяти минут жена.
– В смысле, не хочешь?! – Я даже роняю толстовку, которую пыталась утрамбовать.
– Ну, я ещё так молода и прекрасна. Разве можно променять свободу на штамп в паспорте и редкий секс по выходным?
На фоне слышится недовольное «Эй! Я гарантирую тебе частый секс!» от жениха Катюхи. Понятно, кое-кто набивает себе цену, изображая недотрогу прямо при Александре. Куда она денется. Выйдет замуж, ещё и детей ему нарожает к пятому курсу.
– Хватит выпендриваться, – пресекаю я крамольные мыслишки. – У тебя нет выбора.
Мы ещё долго болтаем о всякой ерунде. Мне не хватало общения с Катей, но, будем честны, Дениса не хватает сильнее. Вроде бы только-только расстались (он обещал забрать меня вечером), а уже соскучилась.
После того, как мы с подругой все-таки прощаемся, я звоню Маринке. Один раз. Второй. Третий. Странно, не берет. Начинаю нервничать, накручиваю себя, представляя худшее. Нельзя было отдавать её каким-то сомнительным драчунам!
Маринка перезванивает сама в тот самый момент, когда моё волнение перерастает в панику, а пальцы набирают в поисковике "Что делать, если пропал человек".
– Что случилось?! – возмущается без приветствия.
– Ничего не случилось. Марин, ты как?..
– Ксан, мне некогда разговаривать. Если честно, прям совсем некогда, – задыхается она, будто попутно бежит марафон. – Всё хорошо? Тогда давай потом. Я перезвоню.
– А чем ты таким занимаешься?
– Тем самым и занимаюсь! – огрызается Маринка и бросает трубку.
Так, у неё всё в порядке. Это радует.
…Денис подъезжает к общежитию и, особо не стесняясь знакомых среди студентов, помогает мне вытащить сто тысяч чемоданов, пакетов, сумок и рюкзаков. Комната пустеет, становится той скучной и крошечной, в которую мы вселялись на первом курсе.
Голые стены, узкие кровати. Скоро кто-то другой будет строить тут своё счастье. Или не тут. Или не счастье.
Время покажет.
– А правильно ли я сделал, предлагая тебе совместную жизнь, – философски размышляет Костров, запихивая баулы со шмотками в багажник. – Мы же не поместимся в квартире.
– Конечно же, неправильно, я стану худшим твоим воспоминанием, – злодейски хохочу я.
– Точно? Гарантируешь? А троих детей родишь? Ты обещала подполковнику Фокину, – улыбается он и внезапно притягивает меня к себе.
Поцелуй выходит чертовски сладким, полным фантазий, запретных и вполне себе пристойных. Может быть, однажды у нас с Денисом даже до троих детей дойдет.
Почему бы и нет?
…Мама позвонила мне примерно через месяц после нашей ссоры. Причем позвонила самостоятельно, без каких-либо напоминаний. Признаться, я не хотела отвечать и долго буравила телефон взглядом, мечтая, чтобы он заткнулся.
Ладно, хватит быть трусихой.
– Слушаю, – отвечаю с максимальным равнодушием.
– Как твои дела, Оксана? – спрашивает она осторожно.
– Прекрасно. Мам, зачем звонишь? Чтобы опять поругаться?
– Нет, чтобы помириться, – произносит со смущением. – Я нашла видеоканал одного психолога, послушала несколько лекций. Знаешь, интересно рассказывает. Про семью, про ответственность, про то, как родители перекладывают свои проблемы на детей. Дочь должна быть важнее принципов. А значит, я буду учиться принимать тебя такой, какая ты есть. Чем занимаешься?
– Выкрашиваю стену в квартире Дениса. Мы несколько недель живем вместе, – я специально не пытаюсь смягчить ситуацию.
– Во что выкрашиваешь?
– Сложно описать словами.
Я рассматриваю ярко-красные бутоны неизвестных природе цветов, что переплетаются стеблями по всей стене. От пола до потолка. Денис сам разрешил внести в его аскетичный порядок немного чудинки. Мне дважды предлагать не надо, я купила баллончик с краской тем же вечером. Вот творю, пока он в спортивном зале избивает боксёрскую грушу.
– Тогда пришли фото, – дрогнувшим голосом просит мама, и я понимаю, что это – небывалый прогресс. – Ты счастлива… с Денисом?
– Да.
– Я рада, – мама облегченно выдыхает. – Передавай ему «привет».
Обязательно передам.
Никто не обещает, что мы с мамой станем лучшими подружками. Её будет по привычке срывать, да и я уже научилась давать отпор и не стану молча терпеть нападки. Но первый шаг сделан. Как-нибудь позже я поделюсь с ней реальной историей знакомства с Денисом. Почему бы и нет. Если выдержит это – выдержит и остальное.
Прав был Костров. Если обе захотим, всё у нас наладится.
Ну, я не против.
…Мне нравится встречать его вечерами в одном нижнем белье (или вообще нагишом), нравится готовить ему обеды, нравится будить поцелуями. Нравится, что мы можем вечерами обсуждать какую-то чушь – как настоящие друзья, – можем молчать, если Денис устал или у меня нет настроения.