– Без проблем… Вам стоит как-нибудь приехать, уверен, она будет рада… Да, разумеется. Вот, она только что проснулась. Даю ей трубку… Мне тоже, до свидания.
Лоан протягивает мне телефон, а затем снова пьет кофе и включает у телевизора звук.
– Алло?
– Привет, родная! Я тебя разбудил?
Мои плечи как-то странно оседают, едва я слышу голос отца. Я сажусь на диван и рассказываю ему обо всех прошедших неделях, хоть мы и общались в день моего рождения. Я действительно рада… Лоан прав, я очень хотела бы, чтобы он приехал в гости. Это, кстати, будет уже не впервые. Именно так они с Лоаном и познакомились. В самом начале папа считал странным, что я живу с каким-то мужчиной, который не был моим парнем. Но когда они встретились, он сразу забыл, почему ему это не нравилось.
С тех пор всякий раз, когда он сюда звонит и первым отвечает Лоан, они несколько минут обсуждают свою любимую команду по регби.
– У меня будет неделя каникул с… четырнадцатого вроде. Ты сможешь приехать!
– Хорошо, я тебя предупрежу. Рад, что у тебя все хорошо, дорогая.
– Не волнуйся, – заверяю я, надевая берцы. – Все просто чудесно.
Обменявшись последними банальностями, я заканчиваю разговор, прикрываясь тем, что якобы опаздываю. Лоан внимательно наблюдает за тем, как я убираю за собой после завтрака. Он, кажется, собирается выходить: у него в руках ключи от машины. Когда я поворачиваюсь к нему, он предлагает:
– Подвезти тебя?
Я бросаю взгляд на часы. Если он подвезет меня сейчас, я приеду рано. И все же я соглашаюсь, и мы спускаемся на лифте. Мы оба молчим, но эта тишина нас не смущает. Странно, но кажется, будто между нами ничего и не было – ни поцелуя, ни соглашения. Но я знаю, что над нашими головами висит надпись «СЕКС». На первом этаже он кладет руку мне на поясницу и пропускает вперед.
– Ну так твой отец приедет?
– Да, очень мило, что ты пригласил его. Спасибо.
Он улыбается уголком губ, и мое сердце тут же пропускает удар.
– Мне правда это нужно. Я так по нему скучаю…
– Я знаю. Ну оно и понятно, он ведь твой отец.
Мы выходим из здания, и я хмурюсь. Он говорит, что только потому, что мой папа – это мой папа, скучать по нему – нормально. Однако более чем за год дружбы я ни разу не слышала, чтобы он говорил о своем отце или о матери. Или вообще хоть о ком-нибудь.
– А ты? Ты по своему скучаешь?
Лоан напрягается, но внешне остается невозмутим. Взяв мою руку в свою, он грустным голосом отвечает:
– У нас разные отцы.
О… Я решаю больше ничего не говорить: это не мое дело. Лоан открывает для меня дверь машины, но я вдруг замечаю знакомое лицо на другой стороне улицы. Лоан ловит мой взгляд. Клеман, прислонившись к своей машине, улыбается и держит в руках два стаканчика «Старбакс». От его взгляда у меня теплеет на сердце. Клеман просто очарователен, и он меня ждет.
– Иди, – говорит Лоан, закрывая дверь.
Не знаю почему, но мне немного обидно, что он так легко меня отпускает.
– Уверен?
– Я просто хотел оказать тебе услугу, не более. К тому же я немного опаздываю, так что даже лучше, – добавляет он, обходя машину.
Он открывает дверь и закидывает руки на крышу. Я чувствую себя немного виноватой за то, что так поступаю с ним, когда он просто хотел поступить по-джентльменски.
– Хорошо. Спасибо, Лоан.
– Не за что, Виолетта-аромат-фиалок-лета.
Он толкает в мою сторону бумажный пакет, легко скользящий по крыше автомобиля, и я с грехом пополам его ловлю.
– Держи.
Это шоколадный круассан. Я не успеваю поблагодарить его, потому что он уже заводит машину, и отхожу, чтобы не мешать ему выезжать.
– Привет, красавица!
Я иду к Клеману, одеколон которого щекочет мне нос. Когда я подхожу достаточно близко, он целует меня в губы. В ответ я обнимаю его, желая избавиться от ужасного охватившего меня чувства вины.
– Освежающий напиток из гибискуса, как ты любишь, – объявляет он, протягивая один из стаканчиков.
Я беру его и делаю большой глоток, пытаясь скрыть свое беспокойство. Я чувствую себя просто ужасно.
– Спасибо, – говорю я, садясь на пассажирское кресло.
Пока Клеман везет меня в ЭСМОД, я подпеваю радио. Пытаясь его рассмешить, я перепеваю для него Адель, делая вид, что мой кулак – это микрофон, но он не смеется. Вместо этого он натянуто улыбается. Полагаю, я выгляжу нелепо – ничего необычного. После этого я просто продолжаю пить свой холодный напиток. Параллельно мы говорим об ЭСМОД. Я спрашиваю, удивился ли он, когда в день нашей первой встречи узнал, что я хочу стать дизайнером. И я не вполне ожидала того ответа, который он дал.
– Ты ведь женщина, – отвечает он, пожимая плечами, – вполне естественно, что тебе нравятся шмотки. Я больше удивился бы, если бы ты сказала, что учишься на инженера. Так что выбор был между модой и литературой – там обычно одни девушки.
Я молчу и пытаюсь убедить себя, что на самом деле он не имел в виду чего-то настолько сексистского. Не вступая в дискуссию, я как ни в чем не бывало говорю:
– Понятно… Я хотела бы попробовать устроиться в «Миллезию». Но туда не попадают просто по щелчку пальцев. Прежде чем подать заявку, я готовлю несколько своих работ.
Клеман вдруг резко останавливается на красный и щурится, о чем-то задумавшись.
– «Миллезия» – звучит знакомо. Почти уверен, что это потому, что у моего отца есть там знакомые. Я спрошу у него и, если все так, замолвлю за тебя словечко.
Я ошарашенно смотрю на него. Погодите, что? Замолвит за меня словечко? Сперва эта идея не кажется мне хорошей. Я кривлюсь, думая об этом. Я хотела бы сделать все без чужой помощи: мне не нравится мысль, что меня наймут лишь потому, что какой-то богач дал им на лапу. Но вот только, с другой стороны, я понимаю, что связи в этой отрасли играют важную роль. Возможно, мне стоит согласиться. К тому же Клеман ведь пытается порадовать меня.
– Было бы замечательно, Клеман, спасибо…
– Не за что.
Он паркуется возле входа в ЭСМОД и, отстегнув ремень безопасности, обхватывает мое лицо ладонями. Я закидываю руки на его плечи, и он нежно целует меня, я чувствую на языке вкус его мокко.
– Но я не хочу прийти на все готовенькое, – выдыхаю я между поцелуями. – Так что…
– Я не скажу слишком много, обещаю, – улыбается он тепло. – Только то, что одна красивая и талантливая девушка ищет работу. Все будет хорошо.
Я улыбаюсь, играя с его светлыми прядями. А затем мои мысли возвращаются к Лоану, которого я попросила стать моим первым. Мне тошно от того, что мне приходится делать что-то подобное за спиной у Клемана, тем более что наши с ним отношения едва только начались. Но разве я могу все переиграть и признаться, что я соврала?
Поцелуй Клемана внезапно становится более настойчивым, и я перестаю об этом думать. Осмелев, я цепляюсь за его куртку, но вдруг кто-то стучит в окно. Я подпрыгиваю. Это Зои, и на ее губах дерзкая улыбка.
– Для этого есть отели, знаете ли, – издевается она, когда я опускаю стекло, – вам стоит попробовать.
Я равнодушно смотрю на нее, и в ответ она неловко поигрывает бровями. По лицу же Клемана расползается озорная улыбка, и он отвечает:
– Попробуем, обещаю.
14. Наши дниВиолетта
– Не хочешь со мной? – спрашивает Зои, надевая каблуки. – Станцуем самбу, как самые настоящие роковые красотки!
Мгновение я обдумываю ее предложение, потирая лоб ладонью. Я сижу на кровати, скрестив ноги, и заканчиваю шить довольно непростой бюстгальтер с треугольным лифом. Мне не помешало бы чуток развлечься… Но если я не пойду, мы с Лоаном останемся дома наедине. Выбор сделан быстро.
– Нет, спасибо. В другой раз!
Зои ворчит, что я больше не хожу на гулянки, а затем поворачивается ко мне. Сегодня она завила свои розовые волосы, и это подчеркивает невинный цвет ее платья. Довольно иронично для девушки, которая отправляется на поиски секса на одну ночь.
– Ну как я, хороша?
– Очень хороша.
– Насколько хороша?
Я щурюсь, пытаясь решить, какое это «хороша» на шкале «хорошести».
– Хороша уровня «Была бы я лесбиянкой, набросилась бы на тебя».
– Отлично, – говорит она довольно. – А кстати, не думаю, что вернусь сегодня.
Я улыбаюсь и говорю, чтобы она была осторожна. Она целует меня в щеку и выходит из комнаты. Я слышу, как она обменивается парочкой слов с Лоаном, который, очевидно, сидит в гостиной. Затем хлопает входная дверь. Воцарившаяся после ее ухода тишина бросает меня в дрожь. Мы остались одни. Я выжидаю пару секунд, но ничего не происходит. Вздыхая, я смотрю на недошитое белье.
И все равно это была плохая идея.
Я встаю на ноги и вешаю свое незавершенное творение в шкаф. Я стою спиной к двери, но это не мешает мне услышать, как она открывается. На секунду я замираю, и в ту же секунду дверь медленно захлопывается. Я знаю, что он там, и знаю зачем. Мое сердце бьется сильнее, по всему телу пробегает сладкая дрожь. Я не двигаюсь и по-прежнему смотрю в шкаф. Уверена, он слышит, как участилось мое дыхание.
Неожиданно я чувствую его дыхание у своего уха и закрываю глаза. Мои губы приоткрываются, дыхание сбивается, мне явно не хватает воздуха. Лоан не касается меня, не целует, но я спиной ощущаю его присутствие, и это волнует меня больше, чем мне того хотелось бы. Наконец он нарушает молчание:
– Ты действительно хочешь этого?
Я не могу произнести ни слова. Я боюсь, что если я открою рот, то испущу жалобный стон. Действительно ли я хочу этого? Сейчас – да! Это все, чего я желаю.
Я медленно киваю, мои ноги подкашиваются. Надеюсь, он этого не заметит, иначе подумает, что это из-за того, что я не уверена. Но я не сомневаюсь, уж точно не когда его мягкие губы касаются моей шеи.
– Я хочу, чтобы ты ответила вслух, Виолетта, – шепчет он, обдавая теплым дыханием мою кожу. – Я слишком дорожу тобой, нами, и мне нужно точно знать, что я не совершаю ошибку.