Я облизываю губы, мне не хочется сейчас произносить длинный монолог о том, почему я поступаю правильно. Не время! Дрожащие пальцы Лоана касаются нескольких прядей, выбившихся из пучка, и меня словно прошибает током.
– Если ты действительно этого хочешь… Если это поможет тебе почувствовать себя увереннее, то я сделаю это. Но если ты сомневаешься, пожалуйста, не позволяй мне заниматься с тобой любовью, Виолетта.
Мое тело откликается на эти слова. Черт возьми! Эффект от произнесенного вкупе с нежностью его дыхания добивают меня. Я чувствую, как в моей промежности что-то разгорается, и так сильно, что мне становится страшно. В глубине души я испытываю голод, который мне нужно удовлетворить.
– Я хочу этого, Лоан, – шепчу я наконец, по-прежнему отчаянно держась руками за дверцу шкафа, – пожалуйста…
Он кивает, нежно касаясь моей щеки.
– Хорошо-хорошо, – говорит он, вздыхая.
Лоан касается меня так, словно раньше ему это было запрещено, и мне страшно, что мое сердце взорвется прежде, чем я успею этим насладиться. Движение его пальцев – и одна из бретелек моей майки мягко спадает, он целует меня в плечо. Я вздрагиваю от такой нежности. Затем наступает черед второго плеча.
– Пусть это и рутина, но ее можно сделать как можно более приятной, – выдыхает он, поцеловав мое ухо.
В предвкушении я решаю помочь ему и пытаюсь освободиться от майки, но Лоан меня останавливает:
– Позволь мне!
Я все еще не повернулась к нему. Лоан стягивает с меня майку, и меня обжигают его горячие руки. По моему животу бегут мурашки, мой топ падает к нашим ногам. Меня охватывает дрожь, когда я осознаю, что я теперь почти обнажена. Рука Лоана ложится на мою грудь, его горячая, нежная, как перышко, ладонь успокаивает. Меня трясет.
Его опытные пальцы играют с затвердевшим соском, трогая и перекатывая его, в то время как его губы прокладывают дорожку от моей шеи вдоль по обнаженной спине, покрывая ее поцелуями и нежно касаясь языком. Мое сердце словно проваливается куда-то в живот, и я пытаюсь не дернуться.
Внезапно Лоан отпускает меня и разворачивает к себе лицом. Наши взгляды встречаются – и это как удар под дых. Темное желание, которое я вижу в его глазах, – как отражение моего собственного. Его расширенные, наполненные страстью глаза вдруг резко разрывают контакт с моими, он опускает взгляд на мою грудь. Я вздрагиваю.
– Ты такая красивая… – бормочет Лоан, по-прежнему невозмутимый, каким я и привыкла его видеть.
Он закрывает глаза, и я разглядываю его. Мысль о том, что я так действую на него, радует меня без весомых на то причин.
Лоан покрывает мое тело влажными поцелуями. Когда он доходит до моей груди, я запускаю руки в его волосы. Я задыхаюсь, когда он облизывает мою грудь, целует и покусывает с сжимающей мое сердце в своих тисках нежностью. Я не могу сдержать стон.
– Твоя кожа пахнет цветами. С ума сойти! – выдыхает Лоан.
Он освобождает меня от оставшейся одежды, и что удивительно, я нисколько не смущаюсь. Я, сгорая от желания, смотрю на его губы. Когда я хватаюсь за его футболку, чтобы снять ее, его пальцы сжимаются на моей руке. Я удивленно поднимаю на него взгляд.
– Я останусь в ней, – шепчет он несколько смущенно.
Я забыла о его шраме и о том, что он никогда не занимается любовью раздетым полностью. Несколько бесконечных секунд я молчу, размышляя. Мне хочется, чтобы ему было хорошо со мной, и я боюсь просить его снять футболку – вдруг он тогда все прекратит. Но мое желание прикоснуться к его коже оказывается сильнее.
– Пожалуйста!
– Виолетта, я не могу.
В его голосе слышится боль. Его глаза умоляют меня не настаивать, и это убивает меня. Я должна уступить ему, учитывая, что он делает для меня. Но меня не просто разочаровывает то, что я не могу прикоснуться к нему без всяких преград, еще мне не нравится, что ему так за это стыдно. Он не должен стыдиться, особенно передо мной.
– Я понимаю. Я знаю, что Люси была не против ее оставлять, но я с этим не согласна, – говорю я, исследуя его грудь руками. – Я хочу уговорить тебя. Хочу, чтобы ты попробовал, чтобы ты понял, что ничего не изменится от того, в футболке ты или без нее. Ты мне доверяешь?
Он неуверенно смотрит на меня. Я скольжу губами по его щекам, подбородку, шее до тех пор, пока не чувствую, как расслабляются его мышцы.
– Хорошо, – сдается он, пытаясь скрыть дрожание рук, – но не смотри… пожалуйста.
Я соглашаюсь и знаю, что сдержу свое обещание так же, как он – свое. Я снимаю с него футболку и нежно провожу ладонью по каждому изгибу его рельефного тела, пока он расстегивает джинсы. Он бросает их на пол, туда же летят боксеры. Несколько секунд я завороженно изучаю надпись warrior. Мы собираемся это сделать. Действительно собираемся.
– Ты будешь целовать меня сегодня или подождешь до завтра? – выдыхаю я, чувствуя его эрекцию у своего лобка.
О боже мой! Он делает это, и меня до костей пробирает удовольствие. Это… это… Мне не хватает слов. Наконец Лоан обхватывает мое лицо и, прежде чем опять поцеловать меня, говорит:
– Сегодня и завтра.
И я
больше
не могу
дышать.
Этот поцелуй отличается от прежних. Он такой же нежный, но более настойчивый, более грубый, более жаркий, и он просто необходим мне. Я ощущаю его язык в своем рту, а он продолжает двигаться, прижимаясь к моей трепещущей промежности. Мне все это нравится.
Вдруг я оказываюсь на своей кровати. Свет выключен. В этом полумраке я едва могу его разглядеть. Мы ориентируемся лишь на слух и осязание. Я чувствую, как его руки обхватывают мою грудь, как его губы осторожно ее целуют, пожирают, любят.
Мои руки изучают его тело – от мощных лопаток до изгиба ягодиц. Мне кажется, я взорвусь, если он не войдет в меня прямо сейчас. Он целует мои бедра, это прогоняет мои последние опасения и разбивают то, что остается от моего истертого в пыль сердца.
– У тебя чертовски восхитительное тело, Виолетта… Клянусь, – бормочет Лоан, и я чувствую, как он касается пальцами моего клитора. От нового ощущения я вздрагиваю. – Если бы ты только знала, как действуешь на меня… Как действовала все неделю!
Я неопределенно улыбаюсь: рада, что неравнодушен ко мне. Однако мое чувство победы моментально испаряется, когда Лоан вдруг начинает большим пальцем совершать круговые движения по моему клитору. Я хватаюсь за одеяло и сжимаю его в кулаках: меня охватывает волна удовольствия, и я достигаю крещендо. Его палец мучает меня, чередуя медленные и быстрые прикосновения. И каждый раз, когда кажется, что эта волна жара вот-вот взорвется, он замедляется.
– Лоан, умоляю… Прекрати!
Кажется, я чувствую, как он улыбается.
– Понимаешь ли, то, что я делаю сейчас, – ровно то же, что ты делала со мной всю неделю.
Окей, я готова признаться во всем, в чем он захочет, даже если на самом деле я в этом не виновата. Кажется, он сжалился надо мной, потому что он не только увеличил темп, но и вставил в меня два пальца.
– О, Лоан…
– Ну же, ангел мой.
Через несколько секунд я взрываюсь. Это чувство наполняет меня, переполняет, я тону в нем. Мой первый оргазм. Мои ноги еще немного дрожат, когда Лоан целует меня в губы. Судя по пульсации у моего живота, ему понравилось это так же, как и мне. Лоан тянется к брошенным на пол джинсам. Я наблюдаю за тем, как он рвет упаковку презерватива и надевает его. Мне вдруг становится страшно. Должно быть, он замечает это, поскольку ободряюще целует меня в губы.
– Если будет больно, останови меня, хорошо?
– Да, – шепчу я, приготовившись.
Он приподнимается, откидывая светлую прядь с моей щеки, и легонько целует меня в висок. Я обхватываю его руками и закрываю глаза, когда он начинает медленно входить.
– О черт! – ругается Лоан сквозь зубы.
Да, именно это слово. Как я и ожидала, проникновение обжигает меня, но я стараюсь не показывать этого. Не хочу, чтобы он останавливался. На самом деле это последнее, чего я бы хотела. Лоан останавливается и на какое-то время замирает внутри меня, чтобы я привыкла к его присутствию. За эти несколько секунд он успевает покрыть мое лицо поцелуями. Затем Лоан вновь начинает двигаться, и, должна признать, это чистое безумие – ощущение того, как он скользит внутри меня, – самое великолепное изо всех, что я когда-либо испытывала. Оно настолько восхитительно, что если бы я умерла прямо здесь и сейчас, то покинула бы этот мир счастливой.
– Все хорошо?
Я киваю, побуждая его продолжать. Его движения становятся менее болезненными и более быстрыми. Я хватаю его одной рукой за шею, а другой – за бедро. Палец Лоана гладит мой клитор, чтобы помочь мне кончить, несмотря на боль. И я чувствую, что сейчас взорвусь… Хочу сказать ему об этом, но не могу. Он ищет мой взгляд и, найдя, больше не отрывает от меня глаз, и это оказывается последней каплей.
– Лоан…
Меня охватывает новая безжалостная волна, и я чувствую, что становится все жарче и жарче. Лоан прижимается своим лбом к моему и стонет, черты его лица искажаются от удовольствия. Я не свожу с него глаз, наше дыхание сбивается, мои губы касаются его губ. Я впиваюсь ногтями в его шею, по моей груди стекает пот.
Едва нас охватывает огонь, мое сердце взрывается, он кончает и произносит мое имя. Я глажу его по волосам, пока он переводит дыхание, уткнувшись в мою шею. Он по-прежнему остается во мне. Как будто не хочет меня покидать.
– Спасибо, – бормочу я.
Так я потеряла свою девственность. Со своим лучшим другом, в полной темноте и тишине, нарушаемой лишь нашими вздохами… И все это – под сотней наших с ним фотографий.
– Это всегда так хорошо? – спрашиваю я небрежно.
Мы оба лежим на спине, созерцая потолок. Почти сразу после наших объятий Лоан заснул как младенец. Я быстро последовала его примеру, пока меня не разбудили поглаживания по позвоночнику. Я думала, что будет неловко, но оказалось, совсем нет. Моя голова лежит на его плече, его рука ласкает меня, и я прижимаюсь щекой к его груди. Все просто идеально. Хотя я и не стесняюсь своей наготы, Лоан прикрыл наши ноги одеялом, и я нахожу это очаровательным.