– После этого я сразу же ушла, клянусь, – смеется Зои, видя мое полное ужаса выражение лица.
– Мне никогда в жизни не было так стыдно, – ворчу я, допивая уже свой напиток.
– Да ладно! Зато теперь, когда ты перешла этот Рубикон, мы наконец-то сможем об этом поболтать, и нам даже не будет неловко.
Я безразлично смотрю на нее, и она невинно поднимает бровь.
– Но сейчас, в данный момент, это неловко.
– Неправда! – успокаивает она меня, обхватывая за плечи; от нее несет алкоголем. – Рассказывай, что у вас там произошло такого, что этот симпатяга сейчас кривит рожу так, будто в одном шаге от того, чтобы перерезать себе вены в грязной ванной? Вы стали своего рода секс-друзьями? А что Клеман? О боже! – вскрикивает Зои, закрывая рот и на пару секунд привлекая внимание Джейсона. – Только не говори, что он тоже участвует в этих ваших брачных играх! А ты, по ходу, отрываешься на полную…
В недоумении я бормочу что-то невнятное. Она смотрит в никуда. Я осознаю, что она представляет упомянутый секс втроем, и щипаю ее за руку. Она издает болезненный стон.
– Бога ради, Зои, уши вянут! Конечно же нет, я не сплю с ними обоими, а одновременно – уж тем более!
– Жаль. И чего?
– И ничего. Я просто попросила Лоана оказать мне эту услугу, – шепчу я ей на ухо, скрещивая ноги. – Как друга. Как ты и советовала.
Она с подозрением смотрит на меня:
– Не думала, что ты решишься. Ну хотя бы хорошо было?
Она выглядит очень серьезной, когда говорит это. Удивительно, но я машинально киваю. Это даже не обсуждается.
– Да, – отвечаю я, поглядывая в сторону Лоана. Он пристально на меня смотрит. – Да, было хорошо.
Я несколько секунд выдерживаю его взгляд, пытаясь понять, когда же исчезнет эта неловкость. Но насколько приятно знать, что я единственная видела этого богоподобного мужчину совершенно голым, настолько же это захватывающе. Лоан – тихий и скромный мальчик, но никаких сомнений: обращаться с тем, что у него внизу, он умеет.
Сидящая рядом Зои ерзает, и я не слышу ничего, что она сказала.
– Что?
– Я сказала…
Я больше ее не слушаю. Рука Александры перешла на новый уровень и взобралась на бедро Лоана. Он пялится в свой телефоне и – я вижу – напрягается. Она наклоняется к его уху, выпячивая грудь прямо у него под носом, и шепчет что-то, чего я не слышу из-за расстояния между нами. Впрочем, я достаточно сконцентрирована на этой дряни, чтобы прочитать по ее губам: «Ты танцуешь?» Меня накрывает волной неоправданного гнева.
Нет, он не танцует. Естественно, нет! Лоан никогда не танцует. И прежде чем я успеваю это понять, я уже стою перед ними, холодно улыбаюсь и нежно касаюсь рукой шеи Лоана. Он вздрагивает под моими пальцами и удивленно поднимает голову.
– Мсье никогда не танцует, – замечаю я вместо него. – Разве что только с дамой, которая готовит ему по четвергам макароны. Ради этого он, как ни странно, готов на все.
Я вырисовываю большим пальцем круги на его шее – обычно это в секунду его расслабляет. Он украдкой подмигивает мне. Мое опустошенное сердце вновь вспыхивает. Мне требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя, и столько же требуется Александре, чтобы понять намек. Она сверлит меня взглядом, выглядывая из-за плеча Лоана. Я мягко улыбаюсь ей в ответ.
– У мсье есть язык, Вио. Думаю, он сам может ответить.
«О да, язык у него имеется, – злобно отвечает мое сознание, – и тебе не удастся познакомиться с ним поближе, девочка моя!»
Ладно, я не имею права вмешиваться в сердечные дела Лоана. Если ему нравится Александра и то, что она за ним увивается, меня это волновать не должно. Но я знаю, что она ему не нравится. Да и вообще, не хочу видеть, как он увлечен какой-то девчонкой меньше чем через двадцать четыре часа после того, как забрал мою девственность. Разве это плохо?
Я уже собираюсь сказать ей, что я думаю, как вдруг Лоан нежно берет меня за руку, которой я обнимаю его за шею, и кладет ее себе на ногу.
– Прости, Александра, но Виолетта права. Я стараюсь не танцевать… Поверь, – кривясь, говорит он как всегда прагматично, – я спасаю тебя от неизбежного позора.
Я с ним не согласна. Я, наоборот, считаю, что он отлично владеет своим телом на танцполе. Но я, естественно, молчу. Александра краснеет до корней волос и одаривает нас понимающим взглядом.
– Ну ладно, ничего не поделаешь. Пойду приглашу Джейсона.
Вперед и с песней! Я слегка отодвигаюсь, пропуская ее и игнорируя ее злобный взгляд, и сажусь на ее место, бедром прижимаясь к бедру Лоана. Зои наблюдает за нами издалека и смеется. Я мрачно смотрю на нее и перевожу взгляд на руку Лоана: он все еще держит мою ладонь и прижимает ее к своему бедру. Он нежно рисует маленькие круги у моего большого пальца.
– Спасибо, – говорит он.
Я пожимаю плечами, стараясь не смотреть ему в глаза. Мы и так уже достаточно близки.
– Я понимала, что тебе нужна помощь, поэтому и помогла.
– Ты чересчур великодушна, – комментирует он с веселой ухмылкой на губах, не прекращая поглаживаний.
Я несколько секунд смотрю на его губы и лишь потом вспоминаю, что это неуместно. Кажется, он это замечает, потому что его насмешливая улыбка становится еще шире.
– Ну а чего ты хотел… Такая уж я.
В ответ он молчит. Наши руки по-прежнему не расцепились, словно сросшиеся, но взгляды даже не пересекаются.
– Можно спрошу кое-что?
Лоан с подозрением смотрит на меня:
– Я очень хорошо помню, чем все закончилось, когда ты захотела меня о чем-то спросить в прошлый раз.
Я густо краснею и закатываю глаза. Да, я тоже помню.
– Обещаю, на этот раз ничего непристойного.
– А жаль!
– Заткнись!
– Ладно.
Я тоже несколько секунд молчу, радуясь, что мы понемножку становимся такими, какими были прежде.
– У нас все хорошо?
Очевидно, он совсем не ожидал подобного вопроса.
– Это надо спросить у тебя, – отвечает он бесстрастно.
Я колеблюсь, но не отвожу взгляда. Если я скажу, что мне сложно смириться с тем, что я сделала, то придется рассказать и о своей матери. А к этому я еще не готова.
– С моей стороны все хорошо, – заявляю я самоуверенно.
Он несколько секунд не двигается – этого как раз хватает, чтобы принять услышанное, а затем медленно кивает:
– Тогда все хорошо и с моей стороны тоже.
Я улыбаюсь и кладу голову ему на плечо. Рада, что мы все уладили.
Пусть даже мы оба врем. И оба прекрасно это понимаем.
Я просто на седьмом небе от счастья. Спустя несколько дней, наполненных терзанием от чувства вины, я получаю от Клемана сообщение: у его отца действительно есть знакомые в «Миллезии» и ему удалось добиться для меня приглашения на интервью. Естественно, едва узнав хорошие новости, я бросаюсь в гостиную и прыгаю на руки к Лоану, занятому своей тренировкой. Он ловит меня, и я обнимаю его за талию ногами.
– Есть повод для радости?
Когда я рассказываю ему, он еще сильнее сжимает меня и поздравляет, буквально светясь от гордости.
– Ты сразишь их наповал, Виолетта-аромат-фиалок-лета.
Еще пару минут я рассказываю ему, что именно собираюсь им показать, как вдруг кто-то звонит в дверь. Лоан, одетый в широкие баскетбольные шорты и серую толстовку без рукавов, продолжает отжиматься, а я отхожу встретить гостя. Я не ожидала увидеть за дверью Клемана: в руках у него букет фиалок, а на красивом лице – очаровательная улыбка.
– Приветик, красавица.
– Клеман! Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я и беру цветы. – Они прекрасны, спасибо.
Он подходит ближе и, положив руку мне на спину, целует меня. Я впускаю его внутрь и нахожу вазу, которую наполняю водой. Я бегло смотрю на Лоана, который не удостоил Клемана ни единым взглядом. Он продолжает отжиматься, уже потный, но я легко замечаю, что он больше не сосредоточен на том, что делает.
– Клеман, ты помнишь Лоана, – говорю я, и в горле образуется ком.
Меня тошнит от того, что я вижу их в одной комнате. Клеман, натянуто улыбаясь, подходит к Лоану и протягивает ему руку. Мой лучший друг встает на ноги, вытирает полотенцем лоб и пожимает ее с непонятным выражением лица.
– Привет.
– Привет.
Супер. Я ставлю вазу на стол в гостиной, спиной ощущая на себе мужские взгляды. Я пытаюсь выиграть немного времени, но безуспешно. К счастью, мне на помощь приходит моя подружка Мистангет. Она скачет к ногам Лоана, и он берет ее на руки. Он целует ее в шерстку, и я улыбаюсь.
– Вообще я не очень люблю животных, но она просто милашка, – говорит Клеман, пробуя погладить ее.
Лоан и бровью не ведет, чего не скажешь о крольчихе: она уворачивается и пытается укусить моего парня за палец. Тот раздраженно отдергивает руку. Я успеваю увидеть, как улыбается Лоан, и прочищаю горло.
– Не обращай внимания, – успокаиваю я его. – Она любит только Лоана, что ж тут поделать.
– Оно и видно.
Наступает тишина. Лоан продолжает гладить Мистангет, она же – наслаждается этим.
Вдруг я замечаю на себе взгляд Клемана. Сильно нервничая, я озвучиваю первое, что приходит мне в голову, чтобы сбежать:
– Ну мы… В общем, пойдем ко мне в комнату! Не думай, что нам скучно или что мы хотим кинуть тебя, хотя я уверена, что в глубине души ты бы предпочел заниматься спортом в одиночестве! В общем, суть в том, что я просто пытаюсь сказать, что мы оставим тебя, чтобы не доставать, ну и еще чтобы спокойно заняться своими делами. Ну, говоря про наши дела, я имею в виду болтовню, да, это просто метафора, я не имела в виду чего-то еще, и под чем-то еще я подразумеваю то, чего у нас еще никог…
– Виолетта, стоп!
Я замолкаю и перевожу дыхание, умирая со стыда. Я снова это сделала. Оба мужчины моей жизни безотрывно смотрят на меня, и каждый – со своим выражением лица.
– Делайте что хотите, Виолетта-аромат-фиалок-лета. Я никого не удерживаю.
Я киваю, словно робот, больше не размыкая губ. Клеман, кивнув моему лучшему другу, шагает вперед. Лоан же по-прежнему смотрит на меня. Чтобы не сломаться под его взглядом, я отворачиваюсь и ухожу следом за своим парнем в комнату.