Но Зои знает, что на деньги, которые она ему дает, он покупает наркотики. О, она каждый раз утверждает, что «ни хрена» ему не даст. И каждый раз дает, потому что кровные узы, как говорят, священны.
– Ну так и дай ему примерно ничего. Ты ему не мать и не банкир.
– Я знаю.
– Приветики всем! – восклицаю я радостно, заходя в квартиру. Зои заходит следом.
Джейсон сидит на кресле в гостиной, а Лоан – на полу у дивана, вытянув вперед длинные ноги. Они играют в Xbox.
Я ставлю сумку на кухонную стойку, а моя лучшая подруга в это время разогревает индийскую еду.
– Кстати! Я тут кое о чем задумалась… Значит ли это, что вы теперь встречаетесь? – спрашиваю я у Джейсона и Зои, снимая пальто.
– А ну цыц, не беги впереди паровоза! – возмущается Зои, садясь на диван.
Я присаживаюсь рядом, держа в руках тарелку. Парни, как я понимаю, нас дожидаться не стали.
– Это просто физическая связь, – подтверждает Джейсон.
Впервые с момента, как я вернулась, Лоан поворачивается и смотрит на меня. Мой лучший друг делает вид, что его тошнит, и я смеюсь.
– Это отвратительно.
– Серьезно, это отвратительно, – невозмутимо соглашается Лоан.
Джейсон пинает его по ногам, одержав победу. Лоан и правда с крахом провалился.
– Слабак несчастный! – смеется Джейсон.
Лоан принимает свое поражение по-королевски спокойно. Затем он пожимает плечами.
– Это потому что мой талисман сейчас занят тем, что ест.
Меня не приходится просить дважды: бросив тарелку, я подскакиваю к Лоану. Не сомневаясь ни секунды, я ложусь на него сверху, чтобы он мог отомстить Джейсону. Он продолжает играть, держа джойстик на уровне моих ягодиц; я же утыкаюсь в его шею. В этот момент я решаю извиниться.
– Прости за вчерашнее.
Говорить больше смысла нет. Я знаю, что он понимает, о чем я. Именно поэтому он, не прекращая сосредоточенно играть, целует меня в висок. Меня пробирает дрожь, но я успокаиваюсь.
– Не стоит, это я перешел границы. В следующий раз, fous-m’en une, хорошо?
Я киваю и улыбаюсь, касаясь его шеи. От него пахнет мужчиной… Я вдруг вспоминаю, как его руки всю ночь прижимали меня к себе. Я до сих пор ощущаю на себе его запах, на коже и волосах. Остальные тоже его чувствуют?
– А я и правда тебе очень нравлюсь, а? – дразнюсь я. Это настолько ясно, что даже ослепляет.
Он тихо смеется и в пух и прах разбивает недовольно ворчащего Джейсона.
– Вообще нет, – отвечает Лоан равнодушно. – Вообще-то я дружу с тобой лишь из выгоды. Ты плохо готовишь, у тебя толстая задница и ты говоришь так же много, как дышишь. Вообще несексуально.
Я смеюсь, сотрясая ягодицами под его руками, и нежно кусаю его за шею.
– Ай! И, судя по всему, ты еще и немного каннибалка. И почему меня это не удивляет?
Я на пару сантиметров отодвигаюсь, чтобы ему было видно, что я недовольно дуюсь. Но он совершенно меня игнорирует, концентрируясь на телевизоре. Рядом орет Джейсон, начиная проигрывать. Кажется, я действительно приношу удачу.
– А, так я тебе совсем не нравлюсь?
– Не-а, – просто отвечает он, не глядя на меня.
– Ничего страшного. Не твоя вина, что у тебя дерьмовый вкус.
На этот раз он искренне смеется. И этот смех настолько настоящий, настолько неожиданный, что на секунду я замолкаю. Я наблюдаю, как одна из его ямочек немного углубляется, как бездонный колодец, из которого вот-вот хлынет тысяча и один секрет. Должна сказать, что Лоан нечасто улыбается, но когда улыбается, это всегда просто волшебно. Не в силах удержаться, я наклоняюсь и целую эту откровенно провоцирующую меня ямочку, и у меня колотится сердце. Он вздрагивает, но ничего не говорит.
Вдруг Джейсон отправляет свой джойстик в свободный полет, а Лоан поднимает в воздух кулак и издает победный крик. Я делаю вывод, что он победил. Я улыбаюсь, а Зои с набитым ртом закатывает глаза. Джейсон, жалуясь, подходит к ней, чтобы получить свой утешительный поцелуй, но она, ворча, отталкивает его:
– Отвали, неудачник!
Что до Лоана, он поздравляет свой талисман и, поднимаясь, по-прежнему прижимает меня к себе. Я смеюсь, и он обнимает меня еще сильнее.
– Нет, ты мне не нравишься, – шепчет он наконец-то мне на ухо. – Я тебя обожаю, Виолетта-аромат-фиалок-лета. А знаешь, какие у этого слова синонимы?
– Нет, Лафайет, расскажи-ка мне.
– Ценить, восторгаться, почитать, пылать страстью, боготворить, уважать, души не чаять.
Я перестаю дышать, когда он опускает меня на пол, но не отодвигается, возвышаясь надо мной. Добивая меня окончательно, Лоан подмигивает и убирает с моих влажных губ прядь волос.
– Но ты все же не слишком зазнавайся.
Его голос мягкий, теплый, тягучий как мед. Я вдруг краснею до самых ушей, смущенно поджимая губы. Нужно положить конец этому беспорядку.
– Если ты так меня обожаешь, – бормочу я, – значит, не будешь против отпустить меня?
Он удивленно поднимает бровь. Я опускаю взгляд туда, где в мой живот упирается его естество. Когда он это осознает, его глаза слегка расширяются, и он тут же отстраняется. И я как будто даже почти жалею, что сказала ему об этом.
– Черт, я… прости, – говорит он, мягко улыбаясь.
– Все в порядке.
Я улыбаюсь в ответ. Между нами повисает тяжелое молчание. Я наблюдаю, как Зои садится на место Лоана у телевизора.
– Кстати, – говорит он хриплым голосом, – хочешь, я встречу твоего отца в субботу утром?
– Лоан, это очень мило с твоей стороны, но ты не обязан.
– Я все равно рано встану, – говорит он, пожимая плечами. – Если я предлагаю, значит, я не против. К тому же ты говорила, что в субботу утром у тебя будут занятия.
– Точно! – вдруг вспоминаю я. – Ну… Ты уверен?
– Уверен. Я привезу его сюда, и вы увидитесь уже в обед.
Я медленно киваю, чувствуя, как в душу закрадывается беспокойство.
– Тогда договорились.
19. Наши дниЛоан
Сегодня пятница: завтра приезжает отец Виолетты.
Я заканчиваю смену в части около десяти вечера, сегодня я не дежурю. Я завязываю шнурки в раздевалке. Я только что принял душ, и мои волосы еще влажные. Рядом тусуется Итан, жалуясь, что ему придется провести тут всю ночь.
– А как у тебя дела с Вио?
Я бесстрастно пожимаю плечами. С тех пор как мы переспали, единственное, в чем я отдаю себе отчет, – что я испытываю к ней чувства, которые до этого игнорировал.
– Хорошо. Прежде всего мы друзья, – объясняю я, словно пересказывая заученный текст. – И останемся ими во что бы то ни стало.
Он хочет сказать что-то еще, но я перевожу тему на его девушку, имя которой все так же не могу запомнить. Он рассказывает, что подумывает предложить ей съехаться, и это меня удивляет. Они встречаются всего пару недель. Это слишком быстро… Я говорю ему об этом, но он лишь улыбается.
– А зачем ждать, если я влюбился в нее в ту же секунду, как увидел?
– Помнится мне, не так давно некий Итан из-за того, что она феминистка, сомневался, стоит ли приглашать ее на свидание…
– Неправда! Эта ее сторона меня напрягала, но я быстро понял, что феминизм – это не про «я ненавижу мужчин». Офелия просто невероятна, чувак.
Ах да, Офелия. Я киваю, искренне за него радуясь. Вокруг меня одна за другой образуются парочки. А когда будет моя очередь? Я по-прежнему жду женщину, которой больше не нужен. Вот только ждать я устал.
Одевшись, я прощаюсь с Итаном и остальными и сажусь в машину, собираясь домой. Я так устал. И от мыслей о предстоящих выходных лучше не становится. Я уже встречался с отцом Виолетты, он прекрасный и понимающий человек, но у меня сводит зубы от того, что я знаю, что он познакомится с Клеманом.
Что до Виолетты, на данный момент я уверился в четырех вещах:
1) Я хочу с ней переспать. Еще. И еще.
2) Клеман со своими сексистскими высказываниями ее не заслуживает.
3) Мне хотелось бы как-нибудь вывести ее на разговор о прошлом.
4) Четвертого нет, но я еще подумаю.
Если я правильно понял, ее бросила мать. Но я уверен, что за этим кроется что-то еще, а следовательно, полагаю, что и с Клеманом она встречается не по любви, а из-за чего-то еще.
Я открываю дверь квартиры с перекинутой через плечо спортивной сумкой.
– Всем при…
Я застываю на месте. В моих венах – настоящий пожар, разгораются внутренности, огонь охватывает меня целиком. Внезапно я становлюсь свидетелем самого восхитительного зрелища за сегодняшний вечер. Виолетта стоит у открытой дверцы холодильника, одетая в штаны для йоги, обтягивающие, словно вторая кожа, и спортивный розовый лиф. Ее светлые волосы вьются у лица, она поворачивается ко мне, а на мордашке словно написано: «Поймана с поличным». И действительно – во рту у нее столовая ложка. Я выгибаю бровь, а она мрачнеет. Почти сразу же я натыкаюсь взглядом на остатки «Нутеллы», банка из-под которой брошена на столе в гостиной.
– Мне зайти еще раз и притвориться, что никто ничего не видел, или можно забить?
Она чувственно вынимает изо рта ложку, заставляя меня вздрогнуть, и ровным голосом говорит:
– Ты всегда можешь просто зайти. Но если и впрямь сделаешь это, мне придется тебя убить. Посмотри на то, как я прикончила пасту. Ты же не хочешь закончить так же?
А может, и хочу. Я прячу улыбку и, уступая, разворачиваюсь. Я закрываю за собой дверь и немного выжидаю, посмеиваясь себе под нос и представляя, как она сейчас убирает на кухне. Спустя тридцать секунд я вновь вставляю ключ в замок и захожу внутрь. На сей раз не осталось никаких следов упомянутой «Нутеллы», холодильник закрыт, а ложка, вероятно, вымыта. Жаль.
Виолетта же шутливо кланяется:
– Добро пожаловать, красавчик!
Я весело улыбаюсь. Вряд ли когда-нибудь мне доведется узнать, откуда она такая сумасшедшая взялась, но это и неважно. Важно, что она есть.
– Неплохо, неплохо, – комментирую я.
– Это возвращение тебе нравится больше, а?