Нервничая, я снова осматриваю себя в зеркале. Господи, мне нужно успокоиться, иначе у меня развяжется язык и я выпалю, что переспала с Лоаном (дважды), прямо перед десертом.
– Ты очень красивая.
Я смотрю на отражение Лоана. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди. Еще секунду я оцениваю себя, пытаясь понять, почему он так решил. По такому случаю я надела черную водолазку без рукавов, длиной чуть ниже груди, и серую юбку с высокой талией, доходящую до колен. Классика, но в то же время сексуально.
– Спасибо.
– Давай, идем. Тинтин скоро придет.
Я подхожу к нему, прожигая взглядом.
– Да что с вами со всеми такое, что это за дебильное прозвище?
Лоан сдерживает смех и, дразнясь, дергает меня за волосы.
– Это Зои так его называет. Не обращай внимания.
Я вхожу в гостиную. Лоан входит следом. Мой отец сидит на диване. Когда он оборачивается в нашу сторону, Лоан надевает куртку, собираясь уйти.
– Сегодня я оставлю вас – не буду мешать семейной встрече.
Я не поворачиваюсь, боясь выдать свое смятение. Учитывая ситуацию, мне неловко выгонять Лоана за дверь только для того, чтобы пригласить Клемана, тем более что он тоже здесь живет…
– Что? – возмущается мой отец. – Ну не будешь же ты весь вечер торчать на улице! Давай поужинай с нами. Чем больше народу, тем веселее!
Прошу прощения? Я медленно оборачиваюсь, парализованная от страха. Лоан открывает рот, чтобы отказаться, но вдруг на полпути останавливается. Он украдкой смотрит на меня. В ответ я широко распахиваю глаза, и он вдруг пожимает плечами. О предатель.
– Если настаиваете! – соглашается Лоан и разувается.
Они оба поворачиваются в мою сторону в ожидании моего одобрения. Я сдаюсь, вскидывая руки, и через силу с энтузиазмом говорю:
– Чем больше народу, тем веселее.
Убейте меня!
Будто всего этого не было достаточно, тут же в дверь звонит Клеман. Мы все как один замираем. Из-за меня все стали дергаными – было бы забавно, не будь мне так тошно. Для храбрости я залпом опрокидываю бокал шампанского. Я шепчу отцу, чтобы он не ставил меня в неловкое положение, и в последний раз бросаю взгляд на Лоана. Я знаю, что он понимает этот жест – он закатывает глаза. Я поворачиваюсь к входной двери и открываю ее.
За ней стоит Клеман, чудесно одетый и очень красивый, а в руке у него букет цветов. На пару секунд я забываю о своей тревоге.
– Приветик.
– Я не опоздал? – спрашивает он, поцеловав меня в щеку.
– Нет, как раз вовремя. Спасибо.
Он протягивает мне цветы. Я забираю их и, взяв его за руку, веду к дивану. Этот момент настал.
– Папа, знакомься – это Клеман. Клеман, это мой отец, Андре.
– Рад знакомству, Андре, – улыбается Клеман, явно ничуточки не волнуясь. – Виолетта постоянно о вас говорила.
– Ой, сомневаюсь, – шутит он.
Я снимаю с Клемана пальто. Параллельно Лоан, сжимая челюсти, тоже здоровается с ним. Я замечаю, что Клеман раздражен его присутствием, но делаю вид, что все нормально. Когда с любезностями покончено, я добавляю на стол еще один набор приборов и всех рассаживаю. Я сажусь рядом с Клеманом и напротив Лоана, а отец решил сесть во главе стола. Местечко как раз для шеф-повара.
– Итак, Клеман, – начинает отец. – Как вы с Виолеттой познакомились?
Я не мешаю ему рассказывать историю нашего знакомства в ресторане, иногда кивая головой, но не влезая с комментариями, – я слишком занята тем, что потягиваю шампанское. Лоан делает вид, что крайне заинтересован разговором, и постоянно задает вопросы. При этом не сводя с меня глаз.
Ужин проходит вполне неплохо: папа и Клеман болтают о насущном, говорят об учебе, работе и семье. Лоан молчит. Он наблюдает. Я же… ну, иногда я присоединяюсь к их разговору, параллельно попивая свой напиток, и хожу туда-сюда из гостиной в кухню и обратно. Когда отец отвлекается, Клеман, пользуясь случаем, шепчет мне на ухо:
– А этот, Лоан, что тут делает?
– Ему некуда было идти.
Он искоса смотрит на меня, будто говоря: «Он что, за дурака меня держит?» Я тут же воспринимаю это негативно. Он выбрал неудачный момент.
– Он живет здесь, Клеман. Если он хочет остаться, он остается.
Он вздыхает, но, раздраженный, замолкает. До сих пор все шло как по маслу. Ситуация ухудшается, когда приходит время десерта…
Я возвращаюсь с кухни с тортом, из-за алкоголя немного заторможенная. И я почти роняю его, но Лоан подхватывает меня, поддерживая за локоть.
– Ням, малинка! – восклицает мой отец.
– Да, я купила его вчера днем.
– В пекарне? – спрашивает Клеман.
Я уже почти раскрываю рот, чтобы ответить, как вдруг замечаю, как насмешливо переглядываются Лоан и отец. Я сверлю Лоана взглядом, но он не обращает на меня внимания. Папа опережает меня и, смеясь, отвечает Клеману:
– Нет, в химчистке.
Лоан усмехается, опуская глаза, чтобы не встретиться с моим мрачным взглядом. Клеман, растерявшись, смотрит на них, то на одного, то на другого попеременно.
– Я имел в виду, в пекарне или в кондитерской?
Я ободряюще кладу ладонь ему на плечо.
– Да, в пекарне.
Тут-то и начинается самое веселье. Лоан и мой отец давно знакомы и, вне всяких сомнений, очень хорошо ладят. И, естественно, тонкого юмора становится все больше. Иногда Клеман его понимает, иногда нет. В какой-то момент я раздраженно пинаю по ноге Лоана, чтобы он заткнулся.
– Ай! – вскрикивает справа от меня отец, круглыми глазами смотря на меня.
– Ой, прости! Я не тебя хотела, – быстро извиняюсь я, – точнее, нет, я ничего не хотела, я просто размахивала ногами и задела тебя, мне очень жаль, папа, я не знала, что у нас под столом так мало места… Да и как я могла это знать, правда? Я же не провожу все свое время под…
– Вио, думаю, мы поняли, – забавляясь, перебивает меня Лоан.
Я киваю, радуясь, что он не дал мне разговориться, а он забирает мой напиток и допивает его за меня. Вот так оно бывает, когда хранишь секреты… Ты пьешь, пьешь и даже не осознаешь этого. Вдруг я начинаю икать. Все три мальчика ошарашенно на меня смотрят.
Не ужин, а катастрофа.
– Все… ик!.. хорошо. Лоан: на… ик!.. кухню. Сейчас же.
– «Ик! кухня»? Не слышал о такой.
Взгляд, который я на него бросаю, тут же меняет его решение. Он извиняется перед гостями и встает из-за стола, подходя ко мне за кухонную стойку. Моя икота никак не проходит, но я все равно скрещиваю на груди руки, показывая свое недовольство. Лоан выгибает бровь и становится в такую же позу.
– Что-то не так?
– «Не так»? Перестань над ним… ик!.. издеваться, ладно? Вы с отцом, оба! Это правда… ик!.. очень неприлично с вашей стороны.
– Все в порядке, Виолетта, мы просто шутим.
– Я знаю, Лоан. Но это уже чересчур. Разве ты не понимаешь? Он приходит… ик!.. и видит, что ты, мой лучший друг, ужинаешь с нами. А потом он еще понимает, что вы с папой… ик!.. закадычные друзья! Это неприятно и очень нервирует.
Мне вдруг кажется, что Лоан начинает злиться. Он хмурится и сжимает челюсти, бросая на меня злобный пугающий взгляд.
– Так ты хочешь, чтобы я вел себя прилично? – рычит он.
– Да. Ты мой лучший друг, – говорю я мягко. – Пусть даже после всего, что произошло, я собираюсь…
– Окей, понял, – отрезает он сухо, и это меня удивляет. – Вот только прежде, чем требовать, чтобы я вел себя прилично по отношению к твоему «Ик!.. бойфренду», возможно, тебе самой стоило бы перестать ему изменять.
Мне словно со всей силы прилетает пощечина. Не моргая, я смотрю на Лоана, в полном шоке от того, что он осмелился сказать подобное. От этой жестокости я даже перестала икать. Я знаю, что заслуживаю этого за все, через что заставляю пройти Клемана, но ледяной холод в голосе Лоана лишает меня дара речи. А я ведь собиралась сказать ему, что решила порвать с Клеманом, но теперь выгляжу как последняя идиотка.
– Это так, – шепчу я, борясь со слезами.
Он прав. Мне чертовски больно это признавать, но он прав. Меня вдруг охватывает такое сильное желание защититься, объяснить ему все, что мое сердце начинает колотиться. Мне нужно прояснить раз и навсегда: любит ли он меня? Хочет ли он, чтобы я выбрала его? Я знаю, что он все еще думает о Люси. А что будет, если мы попробуем, но у нас не получится? Что случится с нашей восхитительной дружбой? Единственное, что для меня важно в моей жизни, – это наше взаимопонимание, его поддержка, его присутствие. И все же я безумно хочу знать.
Мне кажется, он понимает, что я собираюсь сказать, поскольку его взгляд вдруг становится нетерпеливым и полным страсти.
– Лоан, – бормочу я, собрав всю храбрость в кулак, – как думаешь…
Меня вдруг прерывает телефонный звонок. Чудесно. Вот самое время, ребят! Я кое-как беру себя в руки и прочищаю горло. Лоан извиняется и заглядывает в свой телефон, лежащий на стойке. Я делаю то же. А дальше – словно обухом по голове.
Люси.
Я тупо стою с обмякшими руками и неотрывно смотрю на высветившееся на экране имя. Ему, черт возьми, звонит Люси. Я жду, что он повесит трубку, хотя бы из вежливости, но вместо этого он растерянно хватает телефон. И на моих губах замирают, исчезая, невысказанные слова.
– Э… Прости, Вио, мне нужно ответить. Поговорим об этом позже, ладно? – бросает он и, торопясь, устремляется к двери.
Я не двигаюсь с места, в полном шоке от того, что только что произошло. Я была в полушаге от того, чтобы спросить, любит ли он меня, и получила свой ответ. Да, потребовались лишь секунда и одно только имя Люси для того, чтобы я перестала для него существовать.
21. Наши дниЛоан
Мне не нравится пристальный взгляд Виолетты, явно собирающейся задать какой-то вопрос. Но едва звонит телефон и я вижу имя Люси, мое тело наполняет адреналин. Мгновение я колеблюсь: я ждал этого слишком долго, чтобы это оказалось правдой, но любопытство все же побеждает.