Я включаю свет и сажусь на край кровати. Я наслаждаюсь тишиной. Не хочу снова думать о той ночи… но наш последний разговор не дает мне покоя.
Сначала шеф приказал мне идти с ними. Но в последний момент планы изменились. Я помню, как схватил Итана за плечо и попросил быть осторожнее… И хуже всего то, что уже тогда, когда я сказал Виолетте, что все будет хорошо, я знал, что хорошо не будет. Но не хотел, чтобы она боялась.
Вдруг мой взгляд натыкается на пару туфель-лодочек. Виолетта осторожно приоткрывает дверь, боясь меня потревожить. Мгновение она колеблется, а затем, тихонько постукивая каблуками, подходит ко мне. Она садится справа от меня и берет меня за руку, прижимаясь головой к плечу. Ее тепло согревает, и мне сразу становится легче.
Мы сидим так еще несколько минут, потом она берет мою руку и что-то в нее вкладывает. Я удивленно смотрю – мой военный жетон. Честно говоря, я забыл, что он был у нее.
– Вот… Это твое.
Я рефлекторно хватаю ее за руку и вкладываю туда цепочку. Она вопросительно на меня смотрит. Я очень дорожу этим жетоном, он достался мне от деда. Он каждый день напоминает мне о том, что значит быть героем. Мой дед был героем, пусть даже я не одобряю причин, которые толкнули страну на Алжирскую войну.
– Оставь себе, – шепчу я, закрывая ее ладонь, – пожалуйста.
Я подношу ее руку к губам и целую костяшки пальцев. Виолетта какое-то время пристально смотрит на меня и будто бы хочет что-то спросить, но вдруг нас прерывают. Друг за другом в комнату заходят Джейсон и Зои, закрывая за собой дверь.
– Так вот где проходит настоящая вечеринка? – шутит Джейсон.
Зои становится напротив нас, сложив руки на груди, а Джейсон садится на пол и скрещивает ноги. Я улыбаюсь, но ничего не говорю, слишком уставший. Несколько бесконечных секунд молчания спустя мой друг прерывает тишину:
– Верите или нет, но именно Итан убедил меня позвать Зои на свидание.
Все в изумлении поворачиваются к нему. Он озорно улыбается и продолжает:
– Ну, правда, вместо того чтобы реально позвать на свидание, я просто с ней переспал, но суть одна и та же. Я ее трахнул.
Зои пинает его ногой, и мой лучший друг стонет от боли, но быстро берет себя в руки и, защищаясь, выставляет перед собой руки.
– И, естественно, я в нее влюбился!
Главное заинтересованное лицо выглядит довольным и, присев на корточки, с улыбкой его целует.
– А мне он, в свою очередь, доказал, что на земле еще остались милые парни, – говорит Зои.
Джейсон кивает, а потом замирает и хмурит лоб. Он поворачивается к ней лицом, будто раздумывая о чем-то, но едва начинает открывать рот, как Зои закрывает его ладонью.
– Твое время вышло.
Полагаю, теперь настала наша с Виолеттой очередь сказать что-то хорошее об Итане. Я на мгновение задумываюсь, пытаясь решить, что мне сказать. Моя лучшая подруга меня опережает:
– Однажды я пришла в пожарную часть. Это было после того, как я рассталась с Эмильеном. Я искала Лоана, но наткнулась на него. Я была вся в слезах, и он предложил мне горячий шоколад. Он знал, как сделать меня счастливой, – шутит она.
Я смотрю на нее, но она игнорирует меня и продолжает говорить, отстраненно куда-то глядя:
– Он спросил, что у меня случилось, и я рассказала ему о том, что Эмильен со мной порвал, и даже сказала почему… Тогда Итан улыбнулся и сказал: «Знаешь, что я тебе скажу? Чтобы быть незаменимой, нужно быть не такой, как все. И если этот парень этого не понимал, то даже хорошо, что он ушел». И сейчас я понимаю, что он был совершенно прав. Есть люди, которые любят меня такой, какая я есть. Не такой, как все.
Я обнимаю ее еще крепче, а Зои безмятежно улыбается. Джейсон же задумчиво почесывает подбородок.
– Не знал, что он был поэтом.
– Ах ты зараза, – ворчит Зои, переставая улыбаться, – ты реально и на пять минут заткнуться не можешь. Это же был такой трогательный момент!
Виолетта разряжает атмосферу своим смехом.
– Это не он сказал, а Габриэль Шанель. Он признался в этом через пару месяцев, когда я вдруг об этом вспомнила.
– Так и знал, – заявляет Джейсон, качая головой, – ну и брехло.
– Бога ради, заткнись, – умоляет Зои, потирая виски.
Мои друзья устремляют взгляды на меня: теперь моя очередь. Я понятия не имею, что мне сказать. Итан помогал мне советом много раз и в самых разных ситуациях, особенно в последнее время. Но об этом я говорить не хочу. Я вздыхаю и улыбаюсь, вспоминая нашу первую встречу.
– Это был мой первый день в части. Я еще ни с кем не сдружился… Да и вообще, если честно, не собирался заводить друзей. В конце дня мы все пришли в раздевалку, а затем пошли в душ.
Виолетта рисует на тыльной стороне моей ладони маленькие круги, и это придает мне уверенности. Пока я с ностальгией переживаю в своей голове эту сцену, остальные ждут продолжения.
– Я вошел в душевую кабину в футболке, – признаюсь я, не раздумывая, – и это не ускользнуло от остальных. И когда я снял ее и закинул сверху на дверь, один из них, смеясь, забрал ее. Он хотел пошутить, ничего такого, но я здорово разозлился. О, мне так хотелось убить каждого из них… Но я не мог выйти. Не с голым верхом. Я набросил полотенце и вышел. Парень тут же подрастерял храбрость…
Я улыбаюсь, вспоминая, что случилось дальше.
– Итан вырвал у него из рук футболку быстрее, чем это успел сделать я. Он отдал ее мне, кивнул и, повернувшись к тому парню, невозмутимо сказал: «Если бы мой член был размером с твой, я бы уж точно не стал насмехаться над другими в душе».
Виолетта и Зои смеются, а Джейсон целует свой кулак и поднимает его в воздух.
– Огромное тебе уважение, приятель.
– В общем, с того дня больше никто мне и слова против не сказал. Итан общался со мной так, будто то, что я никогда не снимал футболку, было абсолютно нормально. И он никогда не спрашивал: «Снял рубашку, Милле?»
Я зажмуриваюсь, вспоминая наш последний настоящий разговор. Он был так недавно, но уже так давно. Ничто уже никогда не будет прежним.
– Итан был настоящим другом, – подытоживаю я, – он был верным, веселым, умел слушать и давал хорошие советы. Он всегда будет членом нашей компании.
– Согласна, – соглашается Виолетта, и я нежно целую ее в висок.
– Абсолютно, – торжественно говорит Джейсон и кивает головой.
– Вне всяких сомнений, – заключает Зои и кладет голову на плечо Джейсона.
Я сжимаю руку Виолетты в своей, чтобы убедиться, что она действительно здесь. Этот печальный день навсегда останется в наших сердцах.
Но завтра будет уже другой день.
34. Наши дниВиолетта
Все нормально. Могло быть и лучше, но все нормально.
Прошла уже неделя с тех пор, как Итан нас покинул. И если в первые дни было очень трудно, то теперь Лоан, кажется, смирился с его смертью. И это не может не радовать… Видеть его в том состоянии, в котором он был всего несколько дней назад, было невыносимо.
Сегодня утром я решила поднять всем настроение, поэтому Лоан нашел меня на кухне, покачивающей бедрами под песни Риты Оры.
Он улыбается, чувствуя восхитительный запах фирменных блинчиков Виолетты. Это единственное, что я умею готовить, если не учитывать того, что в первый раз они больше походили на бьющиеся в агонии привидения. С тех пор у них даже появилось свое особенное название.
– Привиденчики? – удивляется мой лучший друг. – Вот это класс!
Я улыбаюсь и протягиваю ему тарелку. На нем, к моему превеликому удовольствию, надеты лишь серые спортивные штаны.
– Завтрак чемпионов.
– Это единственное, что ты умеешь готовить, верно?
Я бросаю ему в лицо кухонное полотенце и злобно смотрю на него. Его губы кривятся в легкой насмешке, а затем он кусает блинчик. Я исподтишка наблюдаю за тем, как он ест. После пожара мы так и не поговорили о ситуации с Люси. Я знаю, что он простил меня за мою ошибку, да и я простила его за все сказанные обидные слова, но мы все равно по возможности избегаем этой темы.
Я много раз хотела раскрыть все свои карты, но Зои сказала мне, что сейчас не время.
– Какие планы на сегодня? – вдруг спрашивает он.
Он кажется очень серьезным, но я просто пожимаю плечами. Он избегает моего взгляда достаточно долго, чтобы успеть доесть блинчик, а затем вздыхает.
– Я подумываю съездить к матери.
О! Внешне я остаюсь невозмутимой, но в глубине души подпрыгиваю. Он обещал свозить меня к своим родителям, но недели шли одна за другой, и это вылетело у меня из головы.
– Это просто чудесно, – говорю я, не зная, что еще сказать.
– Да. В свете последних событий, думаю, мне нужно с ней увидеться. Пусть даже это сложно… она все еще здесь. Не хочу упустить свой шанс.
Я не все понимаю, но киваю. Он спрашивает, не хочу ли я поехать с ним. И мне приходится сдерживать себя, чтобы не показаться чересчур нетерпеливой.
– С удовольствием!
Он, кажется, воодушевлен меньше, чем я, и даже несколько встревожен, но мне все равно.
Для меня это много значит.
– Это здесь.
Я с любопытством рассматриваю дом, в котором Лоан вырос: белого цвета, с красными ставнями и мансардным окном на крыше. Он настолько миленький, что я с трудом могу представить, что внутри может происходить что-то темное. Как?
– Хочешь… хочешь, вернемся? – неуверенно спрашиваю я.
Он качает головой и наконец открывает дверцу машины. Я тоже выхожу и, подойдя к нему, беру его за руку. Не знаю, какие у него отношения с родителями, но хочу быть рядом с ним так же, как он был рядом со мной. Мы переходим улицу. Мои каблуки цокают по асфальту. Вокруг все спокойно.
У двери он делает глубокий вдох и поворачивается ко мне с очень серьезным видом.
– Слушай, не знаю, как все пройдет. Но что бы ни случилось, просто не реагируй.
Я вглядываюсь в его лицо, внезапно ставшее настороженным. Не реагировать? Это трудновато: на моем лице отражаются все мои мысли.