– Желаю тебе, доченька, женского счастья! Пижаму сносить – и на помойку, а самой – к мужу…
– В койку? – уточнила Ритка, поднимаясь. – Спасибо, мам…
– Что сразу в койку? В объятия! – возмутилась мама, приглаживая Риткины волосы. – Ты у меня вон какая красавица, Ритонька! Замуж тебе пора! Ты уж присмотрись к нашему гостю сегодня, хорошо? Уж как я надеюсь, что вы друг другу понравитесь!
– Ладно, мам, присмотрюсь! Слушай, мне одеваться надо, у меня линейка в девять…
– Бегу, бегу, все на столе, все уже готово! – засуетилась Эльвира Борисовна. – Я тебе омлетик сделала. Сейчас, сейчас подогрею…
– Мам, я не хочу завтракать! – безнадежно сказала Ритка в пустоту – дверь за мамой успела захлопнуться.
– Видел бы отец, какая ты теперь, Ритонька, – мама в кухне утерла слезы носовым платочком. – Господи, вот ведь какие у алкаша дети могут получиться…
Отца-алкаша – мужчину с редким именем Виль (по инициалам великого революционера) – Рита помнила смутно. Вспоминались его большие теплые руки, веселые глаза – папа очень любил смеяться. Посадив маленькую Ритку на одно колено, он обнимал ее обеими руками и весело пел «Валенки» или «Малинку». За столом в такие минуты перед ним всегда стояла рюмка и початая бутылка водки.
Правда, вспоминались и другие образы: вот мама, выудив из кармана еле держащегося на ногах отца бутылку «Пшеничной», несется в ванную и там изо всей силы разбивает бутылку. Звон разбитого стекла, мамин плач и папин горестный крик до сих пор иногда стоял у Ритки в ушах.
– Алкаш был всю жизнь, алкашом и помер! – вздыхала мама в день его похорон. – И ходок был по бабам тот еще, прости господи…
Отчаявшись получить заботу и любовь от гулящего мужа, Эльвира Борисовна обратила все свое внимание на единственную дочь. Кружки, секции, английский язык, плавание, дополнительные уроки по химии – мама все силы бросила на то, чтобы сделать из Риты достойного, образованного человека.
– Зато все тебя любят и уважают! Цветы дарят, подарки! – убеждала она Риту, когда та приносила из школы крошечную зарплату, едва покрывающую потребности двух женщин. – А ветеринар и того бы меньше получал! Они же все от клиентов зависят, а здесь какая-никакая стабильность!..
Ритка тяжело вздохнула. Во дворе школы, до отказа набитом нарядными учениками и их родителями, торжественно звучал гимн Российской Федерации. Пахло астрами, гладиолусами и отчего-то – тоской и безнадежностью. Белый воротничок строгой блузки сдавливал горло. Новые туфельки на каблуках оказались до ужаса тесными. Боже, еще целый день на ногах! Совещание, классный час, сдача ОШ[1] по классу, к тому же Ритка сегодня – именинница, а значит, ее будут весело и шумно поздравлять в учительской…
Она тихонько огляделась и, никем не замеченная, скрылась в распахнутых настежь дверях школы.
Ее шаги гулко звучали по лестнице. Школа пахла свежей краской, чистотой, осенней свежестью. Вот только отчего на сердце такая черная тоска и боль? Почему так хочется сбежать отсюда и никогда больше не возвращаться?!
«Умойся холодной водой и возьми себя в руки», – прозвучал в голове строгий материнский голос.
Рита вздрогнула от неожиданности и ускорила шаг.
Туалет для учителей находился на третьем этаже. Но, подергав ручку, Рита обнаружила, что дверь… заперта. Кто тут может быть? Линейка будет идти еще минут двадцать…
Недоумевая, Ритка отошла – было очень неловко. Она отвернулась в тот самый миг, когда дверь распахнулась и мимо нее пронеслась, пряча лицо, какая-то девица – по всей видимости, старшеклассница. Рита успела заметить мелькнувший в воздухе белокурый хвост и черные туфли на каблучке.
Что тут делает эта старшеклассница? Всем известно, что школьницам пользоваться этим туалетом строго запрещено…
Нахмурившись, Рита вошла в кабинку. Первым, что бросилось ей в глаза, был мусорный бачок, в котором лежала ярко-розовая коробочка с надписью «Evitest».
Тест на беременность? Здесь, в учительском туалете? В коллективе, 98 процентов которого составляют дамы за 45 лет?! Быть того не может!
Решив не обращать внимания на находку, Рита вымыла руки и лицо, накрасила заново ресницы.
«Это совершенно не мое дело, – твердила она себе. – И вообще, это негигиенично».
Но какое-то дикое, необузданное любопытство все же победило – преодолевая брезгливость, Рита потянулась к коробке, вытащила ее… И только тут заметила под ней белый продолговатый предмет, похожий на градусник.
На нем ярко светились две голубые полоски. А что такое две полоски – даже Ритке объяснять было не нужно…
Кто же из них? Которая?
На линейке Рита скользила взглядом по старшеклассницам, останавливая внимательный взгляд на белокурых девушках в черных туфлях. Директор вымученно-торжественным голосом вещал о спортивных достижениях школы; под песню «Буквы разные писать тонким перышком в тетрадь» в школу прошествовали нарядные первоклашки, сопровождаемые рослыми одиннадцатиклассниками, а Рита все тянула шею и вглядывалась в каждую проходящую мимо девушку.
Эта? Или все же нет? Господи, как их тут много – просто глаза разбегаются!
В конце концов Рита пришла к выводу, что подходящих девушек здесь всего две – Вика Рогова и Алена Мельникова – обе из ее собственного класса. Причем Алена даже больше подходила под искомые параметры – ее волосы были собраны в высокий хвост, а не распущены по плечам, как у Вики.
Велев десятому «Б» подниматься в класс самостоятельно, Рита, не раздумывая, кинулась к завучу.
– И что ты предлагаешь? – удивилась та, глядя на Риту поверх очков.
– Ну как, Наталья Леонидовна, надо же родителей поставить в известность, меры принять! – забормотала Рита, стушевавшись.
– Какие еще меры? – нахмурилась завуч. – И вообще, откуда такая уверенность, что это была именно ученица? У нас и учителя, как ты знаешь, еще не совсем старые. Да этим туалетом до тебя кто угодно мог воспользоваться!
– Ну… ладно, – неуверенно сказала Рита, окончательно смутившись. – Просто я подумала, что вам надо знать об этом, ведь если это все-таки несовершеннолетняя, то…
– Послушай, девочка, – завуч бросила на Риту взгляд, полный жалости и материнской заботы, – мой тебе совет: устрой свою личную жизнь – тогда перестанешь интересоваться… – заметив вытянувшееся лицо Риты, завуч закашлялась и ловко сменила тему: – В общем, спасибо, Рита Вилевна, беседу о профилактике нежелательной беременности в старших классах проведем, о плюсах предохранения расскажем… А знаете что? Возьмите-ка эту задачу на себя! Справитесь? Значит, начиная с восьмого класса… И нужно будет заказать брошюрки такие, сейчас дам образец…
Учителя, дежурившие в тот день в коридоре, с удивлением разглядывали Риту, вылетевшую из кабинета завуча с горящим от стыда лицом.
– Чтобы еще раз влезла не в свое дело? Да никогда! Она меня, как котенка, носом сунула в мою женскую несостоятельность – дескать, из-за отсутствия личной жизни я рьяно интересуюсь чужой! Ну ничего, посмотрим, что она запоет, если я окажусь права! – Рита вытерла злые слезы.
Танечка, психолог и самый лучший друг в школе, слушала ее с сочувствием и пониманием.
– Да не раскисай ты! Наташка, конечно, ляпнет иногда, да потом сама ходит, извиняется – стыдно ей. У кого из учителей в школе личная жизнь счастливая, вот ты мне скажи! У самой Наташки, что ли?! Ой, насмешила! Да в кого ни плюнь – одни разведенные да алиментщики! А ты, – она поправила Рите бантик на блузке, – еще просто не нашла свое счастье! И вообще, тридцать лет – самый прекрасный возраст, Ритуль! Я эти годы иногда, если хочешь знать, с тоской вспоминаю! Так что – гори оно все синим пламенем! И с днем рождения тебя! Все в силе, к часу в учительской?
– Ага, – кивнула Рита, успокаиваясь – энергетика у Тани была потрясающей и действовала похлеще всяких успокоительных. – А вот скажи мне, Тань, это нормально вообще: восьмиклассницам о необходимости предохранения рассказывать?
– Дети сейчас растут очень быстро, Ритуль, – отозвалась Таня рассеянно. – И уж лучше рассказать, чем потом последствия разгребать…
Домой Рита приплелась лишь к пяти вечера, свесив на плечо язык от усталости. Мало того что ОШ пришлось переписывать два раза (появился новенький), так еще и завуч притащила в ее кабинет кучу макулатуры, велев все перечитать и составить программу уроков полового воспитания.
– Инициатива наказуема, – сказала она, усмехаясь.
Мымра!
– Сейчас приду, приму теплую ванную, выпью таблетку аспирина и завалюсь в своей комнате спать! – мечтала Рита, входя в парадную.
Однако радужные мечты с треском лопнули, стоило Рите лишь переступить порог квартиры.
– Ритонька, у нас гости, – пропела мама, вплывая в прихожую из кухни с пирогом в руках.
В ужасе Рита всунула голову в гостиную. На диване сидела пожилая, но отчаянно молодящаяся женщина лет шестидесяти. Синее платье с пышной юбкой и белым воротничком делало ее отчаянно похожей на семиклассницу, по ошибке напялившую на себя форму младшей сестры. Да еще и эти белые колготки! Правда, у мамы почти все знакомые с приветом, но такого еще не…
– Здравствуйте, очень приятно познакомиться! – донесся до Риты тонкий голосок. – Меня зовут Денис. А вы, должно быть, именинница Рита?
С дивана навстречу Рите поднялся худощавый стройный юноша. Впрочем, приглядевшись, Рита поняла, что молодит его лишь одежда – песочные узкие брюки и яркий джемпер цвета свежевыжатого морковного сока. Очевидно, ему хорошо за тридцать. А может, и за сорок – лицо испещрено морщинами, как поверхность Луны – кратерами.
Рита не успела ничего ответить – дама в синем платье – очевидно, мама этого Дениса, бойко вскочила с дивана и подлетела к девушке. Потрепав ее за щечку, как маленького ребенка, она с восторгом повернулась к матери Риты:
– Великолепно, Эльвира, твоя дочь красавица! Лучшей невесты и желать было бы нельзя! Она нам подходит!
И она заключила ошеломленную Риту в креп