Я поднесла цепочку к носу и вдохнула тонкий терпкий аромат незнакомых – и, очевидно, очень дорогих духов. Надо же – вроде приятный аромат, а почему-то вызывает тошноту и отвращение.
Может быть, это потому, что теперь я знаю, как пахнет предательство?!
Домой я вернулась злая, как рой потревоженных пчел. В кармане лежали вещественные доказательства измены – коробочка «клубничных» и… злополучный браслет.
Домашние, как выяснилось, уже поужинали и разбрелись по квартире кто куда: в гостиной работал телевизор («Удар, еще удар! Гоооол»), из детской доносились смех и крики Софы и Насти, Алена снова слушала рок…
Я прошла в кухню. Ну конечно, так я и думала. Зачем утруждать себя уборкой кухни и мытьем посуды, если есть бесплатная домработница?!
Стол был завален грязными пустыми тарелками, в стеклянной форме сиротливо лежал малюсенький кусок запеканки… Интересно, они специально для меня отложили его или просто объелись, и этот кусок им уже не влез?!
– Алена! – заорала я, собирая грязную посуду. – Иди-ка сюда!
– Чего? – недовольно сказала Аленка, входя в кухню. – Я все сделала, как ты сказала: салат приготовила, сыр нарезала. Что-то не так?
– Все не так, все! – я схватилась за голову, давая выход долго сдерживаемым эмоциям. – Ты же девочка, Алена, как ты можешь оставить после себя грязный стол и немытые тарелки?! Тебе не приходило в голову, что посуду после еды надо мыть?! Ты в курсе, что посуда сама не моется, а еда сама по себе не прибегает из магазина и не готовится?! Ты вообще о ком-нибудь думаешь, кроме себя?!
– Да помою я, помою! – заорала в ответ Алена. – Мне просто реферат надо было готовить. И я думала, что ты еще не ела и…
– Ах, реферат! – прошипела я, доставая из шкафчика резиновые перчатки. – Запомни, моя дорогая, раз и навсегда: отныне посуду после ужина моешь ты! Я тоже человек и имею право на отдых! Ясно?!
Алена, шмыгнув носом, стала споласкивать посуду и загружать ее в посудомойку. Я принялась отчаянно скрести кухонную плитку – я всегда берусь за уборку, когда не знаю, что мне делать…
Какая же я дура. Как я могла не замечать очевидного?! У моего мужа другая женщина, – очевидно, они с ней в очень близких отношениях, – а я ничего не видела, не чувствовала, не знала?! И где же он с ней? Ах, ну да, известно где…
Честно говоря, я эту женщину понимаю. Сергей у меня мужчина видный, не из последних. Я сама им любуюсь, когда он ведет свою большую машину или катает на широких плечах Аленку с Настей. Красавцем его, конечно, трудно назвать, но есть в нем что-то такое, что заставляет женское сердце трепетать. Сильные мужские руки, уверенный голос с хрипотцой, квадратный подбородок с ямочкой посередине. Так что Эвелину эту я даже понимаю.
И, может быть, мне ее даже жалко? Каково это – встречаться с женатым мужчиной много лет и знать, что он и не собирается уходить из семьи? Ведь мог он уйти от меня, мог?! Кто ж его держит тут, раз у него такая неземная любовь на стороне?! Кто? Или, может быть, что?!
С другой стороны, много ли мужчине надо? Помните фильм «Мужики» и фразу главного героя: «Все-то вы, бабы, про нас, мужиков, знаете. А вот одного понять не можете: Почему мы одних любим, а других замуж берем?» Может, эта Эвелина не так уж и хороша в других отношениях, мм?.. А в каком тогда хороша?
Обмерев от ужаса, я вдруг ясно увидела, как Серега обнимает чужую женщину, как его руки скользят по ее телу, губы целуют и улыбаются… Я схватилась за край столешницы от внезапного головокружения.
– Мам, тебе плохо? – вскинулась Алена. – Давай, мама, сядь сюда… Да оставь ты эту тряпку, я сама помою…
– Принеси… мне… валидол… – прошептала я, сползая по стенке. – Он там, в аптечке…
Алена унеслась с ужасающим топотом. Я осталась сидеть, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное, руки дрожали… Что это со мной?
Надо просто поговорить с Серегой. Как назло, именно сегодня я забрала Софу к нам. Бедный ребенок, она и так расстроена последними событиями, не могу же я пугать ее грандиозным выяснением отношений? Уложу девочек спать, и потом…
Внезапно взгляд мой упал на джезву. Зеркальная поверхность, отмытая до блеска, отражала безжалостно все мои недостатки. Всклокоченные волосы, одутловатое лицо, рыхлое тело… И это все я? Может быть, причина измен слишком банальна и проста?! Возможно, мне стоит привести себя в порядок? Ведь сколько раз он говорил мне заняться собой…
– Вот, мамочка, держи валидол! Положи под язык! – засуетилась прибежавшая Алена. – Хочешь воды? Или вызвать скорую?
– Алена, – с трудом ворочая языком, проговорила я, – скажи честно, как я выгляжу?
– Ну, ты могла бы выглядеть и лучше, – протянула Аленка задумчиво, рассматривая мои треники и домашнюю тунику, которую я очень люблю. Ну и что, подумаешь, что треникам двести лет в обед, а туника слегка выцвела от множества стирок. Зато она прекрасно прикрывает мою пятую точку.
– Мне же не двадцать лет, – возмутилась я, поднимаясь. – И потом, извини, я рожавшая женщина, а фигура, знаешь ли, после родов всегда расплывается.
– Волосы надо подкрасить, подлечить бальзамом, – продолжала Аленка оживленно. – Похудеть, сменить гардероб, купить новой косметики. Да и гель-лак у тебя старый, смотреть страшно.
– Не смотри, раз страшно, – рассеянно сказала я, размышляя, как выглядит Эвелина. Наверняка какая-нибудь длинноволосая блондинка с необъятной грудью и губами-уточками. А у меня вот зато все свое, натуральное. Не слишком востребованное, правда…
«Может быть, мне сделать пластику?!»
– Мам, а что это? – воскликнула Алена.
Я проследила за ее взглядом и обомлела – неглубокий карман штанов оттопыривался. Под тонкой тканью отчетливо проступали контуры коробочки.
– Это? Спички! – соврала я на голубом глазу. – У папы в машине нашла.
– Что нашла у меня в машине? – в кухню вошел Серега. – Деньги?
– Нет, денег не было, – притворно вздохнула я, наблюдая за его пока еще спокойным лицом. – Вышла в магазин, а карточку – растяпа такая – дома забыла. Ну вот и подумала, что у тебя в бардачке пара сотен всегда найдется, вот и полезла…
Серега ощутимо напрягся. Рука, которой он тянулся к яблоку в вазе, замерла в воздухе. Он медленно повернулся ко мне, буравя взглядом мой карман.
Я жестом фокусника выудила оттуда браслет.
– Денег не нашлось, – пропела я, наблюдая за Серегой. – Однако нашлось кое-что поинтереснее. Вот этот браслетик, очень милый, с буквой «Э»… Безвкусица, на мой взгляд, ну да это неважно… Наверное, оборонил кто? Милый, ты подвозил кого-то сегодня? Может быть, вернем пропажу владелице?
Серега уставился на браслет, как затравленный кролик – на удава. Алена с любопытством переводила взгляд с меня на отца и обратно.
– Алена, выйди! – приказал Серега, не сводя глаз с меня.
– Я могу объявление в «Подслушано» дать, там часто о пропажах пишут, – оживилась Алена, не шелохнувшись. – Мам, дай посмотреть…
– Я сказал – выйди! – прикрикнул Серега.
Алена, недовольно цокнув языком, нехотя повиновалась. Наивная девочка, до нее еще ничего не доходит.
Дверь за Аленой закрылась, и в кухне повисла тишина. Мы с Серегой буравили друг друга взглядами.
Я молча положила браслет на стол. Затем вытащила из кармана коробочку и бросила ее к украшению.
– Ну? – спросила я. – Что будем делать, милый?
Глава 21
– Ну? Что молчишь? – наседала я, чувствуя, что еще немного – и я разрыдаюсь.
Я готова была поверить в любую его ложь, в любую сказку – лишь бы он избавил меня от мучительной мысли «А как же теперь мне жить с ЭТИМ?»
Но я никак не ожидала, что Серега, молча сунув пачку себе в карман, лишь пожмет плечами и скажет равнодушно:
– В смысле – что будем делать? Будем жить, как раньше жили.
Голос у него был самый обыкновенный, будничный. Таким голосом покупатель на рынке интересуется свежестью рыбы на прилавке.
– Как это – как раньше жили?! – задохнулась от возмущения я. – Ты что, хочешь сказать, что это – не твое?!
– Мое, – спокойно подтвердил Серега. – По крайней мере, вот это! – он похлопал себя по карману. – А как ты узнала, кстати? Мне можешь сказки про магазин не рассказывать. Я сразу понял, что шла ты не за продуктами, а в машину. Ключи-то ты, в отличие от кошелька, захватить не забыла.
– Кто она? – еле выговорила я сквозь душившие меня слезы. – Я ее знаю?
– Нет, – Серега отрицательно покачал головой. – Не знаешь. Ну так что, расскажешь, почему полезла в машину? Сама догадалась или кто надоумил?
– Витек Камаз тебе звонил, – тихо сказала я, не сводя глаз со спокойного лица Сереги. – А я взяла трубку. Витек женским голосом сообщил, что забыл в машине браслет…
– Ясно, – равнодушно подытожил Серега, бережно положив браслет в свой карман. – Бывает.
– Как ты можешь быть таким спокойным?! – взорвалась я наконец. – Твоя жена, можно сказать, поймала тебя с поличным, нашла вещи другой женщины и эти… извини меня, не могу произнести вслух… И после этого ты говоришь мне «Ясно»?! А извиниться передо мной ты не хочешь??!
– Извини, – пожал плечами Серега. – Я не хотел причинить тебе боль. Ты не виновата ни в чем, просто мы не совпали темпераментами. И ты всегда так уставала и хотела спать. Нет, я тебя ни в чем не обвиняю… Ну зачем же ты плачешь?
Я оттолкнула его руки, которыми он пытался меня обнять, плюхнулась на стул и отчаянно зарыдала. Реальность происходящего накрыла меня с головой. Наверное, жизненный нокаут – он такой: ложится на плечи тяжким грузом и имеет горький вкус…
– Да перестань, – удивленно сказал Серега. – Все мужчины изредка ходят налево – это даже хорошо для укрепления брака. Ну, разве плохо мы с тобой живем, Любаш? А?
– А если бы я… Если бы я пошла налево, ты бы как отнесся к этому? – сквозь слезы спросила я, не переставая всхлипывать. – Тоже сказал бы так?
– Ну… это другое дело, – напрягся Серега. – Вот сама посуди, ключ, который открывает много замков – хороший ключ. А вот если к замку подходит любой ключ, какой ни вставь, – это уже плохой за…