– Не такая уж она у тебя и новая, – устало отозвалась я, садясь на шуршащие газеты. – Уж я в этом разбираюсь…
– Подумаешь, не новая, – весело сказал таксист, заводя машину. – Зато работает исправно, на дорогах не ломается. Машины, между прочим, иногда понадежней некоторых людей бывают…
«Машины надежней некоторых людей, говоришь? Метко сказано. Может быть, на то они и машины?..»
В кармане у меня снова заверещал мобильный. На сей раз это была Алена.
– Мам, представляешь, я только что из школы, – затараторила она в трубку, – ты прикинь, сегодня Вика…
– Настю забрала? – перебила я ее.
– Да-да, забрала… Так вот, у Вики Роговой сегодня…
– Вы поели, Алена? Там суп был.
– Да, поели. Так вот, Вика, оказывается…
– Папа пришел?
– Нет еще, – рассердилась Алена. – А ты когда придешь?
– Скоро буду, – пообещала я, отключая телефон.
В этом разговоре – вся моя дочь. Вся моя эгоистичная дочь, которая никогда не спросит, не тяжело ли матери, как она себя чувствует и нужно ли что-нибудь ей самой. А что теперь об этом говорить, сама виновата – вырастила дочь равнодушной и черствой белоручкой.
И не вини никого, кроме себя, Любаня…
– Вам к подъезду или с улицы? – повернулся ко мне таксист. – Эй, вы чего плачете?! Что случилось-то?
– Вы не могли бы подождать меня у подъезда? – спросила я, размазывая слезы. – Я за все заплачу…
Глава 24
Не успела я войти в квартиру, как мне навстречу выскочила Алена с горящими глазами.
– Мам, представляешь, Вику сегодня прямо из школы на скорой увезли! – возбужденно затараторила она. – Мы так все испугались, когда ее на носилках понесли, и никто пока не знает, что случилось. Рита Вилевна с ней поехала, прикинь!
В другом состоянии я, возможно, и прониклась бы историей о лучшей подруге дочери, начала бы расспрашивать, уточнять. Но сейчас инстинкт самосохранения во мне был превыше других чувств.
Мне надо… Нет, мне просто физически необходимо побыть одной, наедине со своими мыслями! Иначе я сойду с ума от боли, разрывающей меня изнутри!
К тому же… Алена порой до отвращения похожа на Серегу. Вот сейчас, например, просто одно лицо. А я ужасно зла на Серегу, на себя и на весь белый свет, чтобы реагировать как любящая мать…
– Алена, – сурово прервала я ее, проходя в кухню. – Я поеду на дачу, там все помыть надо, теплицы закрыть… Так, не перебивай меня! – прикрикнула я, видя, что Алена собирается задать какой-то вопрос. – Ты остаешься за старшую: Настю покормишь, проследишь, чтобы она сделала все уроки. На вечер что-нибудь приготовишь, всех покормишь.
Алена молча смотрела, как я достаю из холодильника палку вареной колбасы, а из хлебницы – полбатона моего любимого ржаного хлеба и укладываю все это в свою необъятную сумку.
– За продуктами сходишь вместе с Настей, вот тебе карта, – предупредила я дальнейшие расспросы и положила на стол карту, которую мне утром оставил Серега. – И это… купи себе что хочешь, там останется, много еще…
– Мам, а… папа знает, что ты уезжаешь? – тихо спросила Алена, явно боясь очередной вспышки моего гнева.
– Конечно, знает, – смалодушничала я, заглядывая в детскую.
Настя, пользуясь отсутствием Алены, увлеченно играла в какую-то игру на телефоне сестры. Тем лучше, не будет цепляться ко мне и требовать любви.
Нет у меня ничего для вас, милые мои, просто нет…
– А что на ужин-то приготовить? – спохватилась Алена, крутя в руках карточку.
– Что хочешь или что можешь! – отрезала я, надевая кроссовки.
По-хорошему надо бы переодеться, но я очень боялась, что таксист не дождется меня и уедет.
И еще: мне впервые в жизни было безразлично, что будет есть моя семья на ужин. Ничего, с голоду не умрут, даже если Алена ничего не приготовит: в холодильнике есть остатки супа, ветчина, полголовки сыра, яйца, масло, молоко… Да и магазин под боком.
У порога я обернулась. Алена стояла на пороге кухни и испуганно смотрела на меня. Что и говорить, я сама от себя сегодня в шоке – поведение матери-кукушки мне не свойственно. Но… все бывает в этой жизни в первый раз!
– Все хорошо, Ален, – проговорила я, чувствуя, как начинают дрожать руки, сжимающие сумку. – Я вернусь через пару дней. Ну, пока. Закрывайся.
Таксист ждал в машине, коротая время за чтением газеты.
– Я уж думал – не придете, – заметил он, заводя автомобиль. – У меня был один раз такой случай: девушка села, говорит: «Надо будет заехать еще кое-куда, забрать подругу». А как приехали, говорит такая… Ой, а что же вы плачете?!
Я, устроившись на заднем сиденье, действительно дала волю слезам. Обычно я могу плакать бесшумно, но сейчас плакала навзрыд, как ребенок, вытирая дрожащими руками катившиеся слезы. Чувствую себя использованной вещью, выброшенной на обочину жизни. За что он так со мной, за что?!
– Чего случилось-то? – шокированно спросил водитель, не отрываясь глядя на меня через зеркало. – Расскажите. Легче станет.
– Слушайте, вас как зовут? – зло спросила я, засовывая под язык таблетку валидола.
– Сергей! – отозвался таксист. – Можно просто Серега.
– Ах, Серега, – прошипела я, не разжимая зубов. – Ну вот, смотри на дорогу, Серега, и не лезь не в свое дело, ясно?! Мне не нужен таксист-психотерапевт!
– Просто спросил! – обиженно протянул таксист. – Куда едем-то, хоть скажите.
Заплатив обиженно молчащему таксисту еще пятьсот рублей сверху, я достала ключи и открыла ворота. Никогда не приезжала сюда одна, никогда. Эта осень полна сюрпризов…
Дома оказалось прохладно и немного сыро. Включив обогреватель, я переоделась в свои старые джинсы и толстовку, в которых пропалываю грядки, прошла на кухню.
Так, оценим масштабы бедствия. В шкафчике есть пара упаковок «Доширака» – это я даже едой назвать не могу, но Алена обожает такое. Есть еще чай в пакетиках, долгоиграющее молоко, банки с соленьями и вареньем.
– Не думай ни о чем, – приказала я себе. – Не думай, если не хочешь сойти с ума…
Нарезав толстыми кусками докторскую колбасу, я соорудила довольно страшный бутерброд, заварила чаю с высушенными смородиновыми листьями, открыла маленькую баночку клубничного конфитюра. Плюхнувшись на диван, я включила телевизор, впилась зубами в бутерброд и застонала от наслаждения. Господи, как вкусно…
И никто не осудит меня за грязные полы, никто. Если только я сама, конечно.
Ополовинив банку варенья и выпив два стакана чая, я почувствовала, как меня клонит в сон.
Уснуть бы и не проснуться. Нельзя, Люба, у тебя дети… Просто спи, во сне будет не так больно!..
За окном уже было темно, когда я открыла наконец глаза и села на диване, не понимая, где я. Ах да, я же на даче! Память вернулась сразу же – мне понадобилось всего несколько минут, чтобы понять, что другая женщина у моего мужа – это не сон, это страшная реальность. И самое ужасное – она не держит его, не умоляет остаться, но он все равно не уходит, а я…
Тук-тук-тук!
Господи, так вот что меня разбудило! Кто-то стучит в железные ворота. Неужели это Сережа?!
– Бегу! – закричала я, вскакивая и кидаясь к двери. – Сережа, я бегу!!!
Да, Федот оказался не тот. Точнее, не тот Сергей. Не тот, которого я ждала.
Я молча воззрилась на таксиста, подвозившего меня сюда вечером.
– Стучу, стучу – не открываете! – ярился водитель.
Выглядел он крайне неказисто и немного странно: на протертых синих джинсах тут и там виднелись какие-то подозрительные пятна, футболка явно не подходила для прохладного осеннего вечера, а кроссовки были куплены – по самым скромным прикидкам – лет десять назад.
Терпеть не могу неопрятных мужчин, не следящих за своей внешностью. Вот мой Сережа всегда ухаживает за собой: обновляет своевременно стрижку, покупает хорошую парфюмерию, всегда одет в чистое и выглаженное…
– А зачем вы приехали? – весьма нелюбезно поинтересовалась я, поежившись от порыва злого ветра. – Вроде я вам заплатила, не обидела.
Водитель нырнул в недра машины и выудил оттуда мою маленькую косметичку, в которой я, кроме туши и помады, таскаю многочисленные лекарства. А что? После сорока это нормально…
– Вот! – вручил он мне ее. – Я сразу понял, что вы обронили. Заглянул внутрь – а там лекарства от сердца. Ну, я и подумал: а вдруг чего случится, хватитесь своей аптечки – ан нет ее!
– Спасибо! – растерянно пролепетала я, явно не ожидая такого поворота событий. – Сколько я вам должна?
– Да чего там, не надо ничего, – смутился таксист. – Я ж так, по доброй воле. Ну, доброй ночи вам!
– Может, чаю выпьете? – вырвалось у меня. – Вон продрогли весь.
– Не, лучше просто горячей водички, – попросил Сергей № 2. – С собой в дорогу возьму, кофе сделаю.
– Ну, проходите…
На кухне я включила чайник. Сергей молча оглядывал обстановку. Я же, не зная, куда деть руки, принялась нарезать бутерброды с колбасой. Неловко вышло – сюда от города сорок минут езды, человек ехал, тратил время, сжигал бензин…
– А вы, я смотрю – хозяйством себя особо не утруждаете! – усмехнулся вдруг таксист, принимая из моих рук бутерброд.
Вся кровь прилила к моей голове. Я?! Не утруждаю себя хозяйством?!
– У меня жена такая же была! – бесхитростно поведал Сергей, чавкая бутербродом. – Я ей говорю: «Ленк, ты бы хоть полы помыла, суп сварила мне», – а она мне: «Я тебе что, рабыня? Свари сам да ешь». Мужики таких не любят! Вы не замужем, да?
– А вам какое дело? – прошипела я, раздувая ноздри. – Вы с чего вообще решили, что я ТАКАЯ? Кто вам дал право причислять людей к «таким» или к «другим»?!
– Просто грязно тут, а на столе у вас – неубранные крошки, хлеб с колбасой и больше нет ничего, – удивился Серега, потянувшись ко второму бутерброду. – Вот я и понял, что…
Я подскочила к кухонному шкафчику и, распахнув его, стала вытаскивать оттуда баночки с заготовками: болгарским лечо, аджикой, консервированными горошком и кукурузой, трехлитровыми банками с помидорами и огурцами… Распахнув другой шкафчик, я вытащила на божий свет литровые банки с домашним вареньем.