– Ни в чем не виновата, ты всегда права, доченька! – мама принялась, демонстративно кряхтя, мыть пол вокруг Риты. – Это я у тебя виновата. Ты уж прости меня, что опозорила. Хочешь на колени встану? – и она бухнулась на колени перед опешившей Ритой.
– Встань, мам, ты чего?! – округлила глаза Рита. – Не надо так извиняться, я же не виню тебя ни в чем. Просто не делай так больше, ладно? Если у тебя будут подозрения – лучше скажи об этом мне, хорошо? И оставь в покое эти полы – я их вчера мыла! Вставай, мам, хватит!
Ответить Эльвира Борисовна не успела – в прихожей громко и требовательно затрезвонил звонок.
– Кого это нечистая принесла? – настороженно спросила Эльвира Борисовна, поднимаясь. – Если это Зоя со второго – скажи, я потом зайду…
Нет, это была не соседка по имени Зоя. На пороге с квадратными глазами стоял… бледный Денис.
Входя без приглашения в квартиру, он уставился на Риту, словно видел ее в первый раз.
– Что происходит, Рита? – спросил он убитым голосом. – Мы не договаривались так, между нами ничего не было, ты сама это знаешь!
– Денис, произошло недоразумение! – в отчаянии сказала Рита, кидая выразительный взгляд на появившуюся на пороге кухни мать. – Просто моя мама решила, что я беременна, позвонила твоей маме и… Вот.
Денис растерянно стянул с головы шапку. Его тонкие редкие волосы, наэлектризовавшись, встали дыбом, как колючки у ежика. Он кое-как пригладил торчащие вихры и озадаченно протянул:
– А-а, ясно…Слушай, ты не могла бы поехать к нам сейчас? Там Ликуся… мама ее неправильно информировала. Она плачет, а ей волноваться нельзя. Поехали, скажешь, что ты не беременна. Ну, то есть не от меня. Скажешь? Правда, придется все маме рассказать… – в его голосе отчетливо прозвучал страх.
– Что рассказать? – уперев руки в бока, спросила Эльвира Борисовна. – Рита, ты опять от меня что-то скрыла?!
Стряхнув с себя оцепенение, Рита схватила с вешалки свое пальто.
– Мама, я тебе все объясню вечером. Не звони мне в течение дня, я буду занята и не смогу поговорить с тобой, – жестко сказала она, одеваясь. – И еще: я не позволю больше лезть в свою жизнь. Отныне ею управляю только я!
Сердце Риты разрывалось от отчаяния и жалости к растерянной матери. Но свою жизнь пора было брать в свои руки. Она надеялась, мама поймет это…
А уж что сказать Ликусе – она знает!..
Глава 27
На даче я провалялась еще сутки. Именно бесцельно валялась на диване, щелкая пультом, пялилась в телевизор и смотрела одну передачу за другой.
Думать ни о чем не хотелось.
Вставала только для того, чтобы поесть: подъедала остатки колбасы с хлебом, заваривала куриный «Доширак», щедро приправленный глутаматом натрия.
Давясь и обжигаясь, торопливо ела длинную лапшу, выпивала острый «бульон» и… плюхалась обратно на диван с огромной кружкой сладкого чая.
Мне было хорошо и комфортно в этом состоянии «недуманья»: сердце не билось в глотке, ладони, обнимавшие кружку с чаем, больше не дрожали. Периодически я проваливалась в короткий, тревожный сон – чтобы потом, вздрогнув, проснуться и продолжать пялиться на мерцающий экран…
То, что я забыла в городской квартире телефон, я поняла не сразу. Вначале я думала, что меня просто никто не ищет. Потом, обыскав сумочку, вспомнила, что оставила телефон на кухонном столе, когда заходила домой за продуктами.
Минутное чувство тоски сменилось равнодушным «А ну и пусть. И без меня справятся».
Кто знает, сколько бы я еще так провалялась на диване, но к жизни меня вернул… рекламный ролик. Вернее, не совсем так, но началось все именно с него.
Затаив дыхание и приоткрыв рот, я наблюдала за тем, как великолепный розовый кабриолет выписывает на песчаном пляже круги. Завораживающая музыка, яркие наряды, страсть и любовь в исполнении яркой Натали Портман всколыхнули меня и мои чувства.
Когда-то в двадцать лет мне думалось, что моя жизнь будет вот такой, как этот ролик: праздничной, наполненной счастливыми событиями, путешествиями и, конечно, огромной, взаимной, всепоглощающей любовью… Пока смерть не разлучит нас.
Я оглядела себя с головы до ног, и мне стало противно и мерзко: на кофте виднелось большое пятно от майонеза, крошки от хлеба, капля засохшего и потемневшего чая. Не было ни счастья, ни любви, которые так щедро мне обещала жизнь в двадцать лет.
За что ты так со мной, жизнь?! Где мои подарки судьбы, где?
Задыхаясь от накатывающих слез, я распахнула дверцы шкафа и принялась ворошить гардероб: мне срочно надо переодеться в чистое, я превратилась в бомжиху, на меня страшно смотреть! Удивительно, как еще Серега жил эти годы со мной – клушей, идиотской теткой, счастливо уверенной в том, что у нее все хорошо. Я просто обязана, обязана вернуться в форму, чтобы…
Хлоп! На пол из шкафа выпала объемистая книжка. Что это?
Я взяла книгу и повертела ее в руках. С обложки на меня смотрели внимательные глаза мужчины-психолога. Ах да, это же Лялька приносила мне эту книгу и настойчиво советовала почитать. Может быть, ей со стороны было виднее, что то, что происходит в нашей семейной жизни, трудно назвать благополучием? А я, как всегда, отмахнулась и посмеялась – мол, зачем мне эта книжонка, я в своей жизни и сама неплохо разбираюсь…
Заинтригованная названием, стала листать страницы.
Ух ты, а ведь эта книга – то, что надо мне прямо сейчас.
Выключив телевизор, я принялась жадно читать, не пропуская ни строчки. Письма клиентов, ответы психолога – все затрагивало меня до глубины души. Местами я отчаянно ревела, узнавая собственную ситуацию, местами смотрела на себя глазами Сереги и – как это ни странно – понимала его.
К утру прочитала всю книгу целиком. На другом конце поселка уже перекликались петухи, в окна заглядывал серенький рассвет. Я укрылась одеялом с головой, положила книгу под подушку и умиротворенно заснула крепким сном.
Теперь я знала, что мне делать.
Проснулась удивительно бодрой и выспавшейся, хотя спала всего пару часов. Соорудив себе последний бутерброд и выпив чаю, я переоделась в чистое, повязала на голову косынку и принялась за уборку.
Полы, окна, стены, шкафчики – я отдраила все, что можно. С каждым вылитым ведром грязной воды мне становилось легче дышать. Из шкафа я выгребла всю старую одежду, которую давно не носила, без зазрения совести запихала ее в мешки вместе с прочим хламом и… сожгла на заднем дворе. При этом мне казалось, что это горит моя старая жизнь – умом я понимала, что возврата к прежней уже не будет. Да и я уже никогда не буду той, прежней Любой…
Распахнув в доме все окна, я с наслаждением вдохнула прохладный осенний воздух, пахнувший морозом. А потом села за стол и написала себе вот такую заметку:
– Самодостаточность – путь к успеху. Цель: найти работу.
– Отдаление, эмоциональный развод. Не с целью шантажа – нет. Просто так будет лучше для всех.
– Письмо сопернице. С подробностями, что любит муж и чего ему нельзя. Цель? В данном случае оправдывает средства…
Когда вечером за мной приехал Серега, я встретила его лучезарной улыбкой.
– Телефон оставила, уехала, – вместо приветствия начал Серега, – что за детский сад, Люба, как тебя понимать? Дома девочки мать спрашивают. Что ты тут делала вообще?
– Дачу вымыла, приготовила к зимовке, – пожала я плечами, по-прежнему улыбаясь. – Баночки вот в ящики сложила, домой забрать. В общем, без дела не сидела. Надеюсь, у тебя все хорошо?
Серега, озадаченно поглядывая на меня, молча перетаскал в машину приготовленные ящики и закрыл ворота.
– Садись, – кивнул он мне, заводя машину.
Я знала – в дороге нас ждет большой разговор…
«Помни же, Люба, критиковать любимого мужа ты не будешь. И согласишься со всеми его доводами – поверь, так будет лучше для тебя самой…»
Мы выехали с проселочной дороги на шоссе и двинулись в сторону города среди оживленного потока машин. Серега хмуро вел машину, явно ожидая инициативы в разговоре с моей стороны.
Я молчала и улыбалась своим мыслям. Когда еще ломать стереотипные модели поведения, как не в переломные моменты своей жизни?
– Ну, что делала на даче? Расскажи. – Серега начал разговор издалека, шаг за шагом прощупывая почву – и мою реакцию.
«Отвечай на вопрос по существу, Люба! Не вдавайся в ненужные подробности своего страдания».
– Я ведь уже сказала – подготовила дачу к зимовке, все помыла, убрала! – без тени раздражения сказала я. – В общем-то, и все. Девочек я предупредила, что уеду на дачу. Как вы там, кстати, справлялись без меня?
– Хватит, Люба! – разозлился Серега. – Мы оба прекрасно знаем, что уехала ты не просто так! Ты злилась на меня, на всю эту историю с Эвой, сколько можно вести себя как ребенок?! Неужели ты думаешь, что все эти твои истерики и поездки к ней что-то изменят между нами?!
– Да, ты прав! – легко согласилась я с его доводами, не ощущая ни малейшего внутреннего сопротивления. – Это было очень глупо с моей стороны – рассчитывать на то, что это бегство что-то изменит между нами.
Серега озадаченно помолчал, переваривая услышанное. Очевидно, что соглашающаяся с его доводами жена была для него чем-то за гранью фантастики – с таким недоверием он посмотрел на меня! Затем, справившись с собой, заговорил вновь:
– Ты молодец, что понимаешь это, Люба. Ты, конечно, понимаешь еще и то, что так больше продолжаться не может – слишком долго я ждал: сначала девчонки были маленькими, потом вся эта история с долгами в деле…
«Так вот оно в чем дело, – мелькнула у меня шальная мысль. – Действительно, были у нашего Ромео проблемы в бизнесе – его тогда крупно подставил лучший друг. Кто был рядом в те минуты, когда ты, Сереженька, собирал по родственникам нужную сумму для покрытия ссуды? Кто обвязывал тебя с ног до головы, чтобы ты не мерз на объектах студеной зимой? Женушка твоя старая, плохонькая… А незабвенная Эвочка, видимо, ждать не захотела, предпочтя решить финансовые проблемы быстро и просто – выйдя замуж за нужного человека…»