Песня сменилась, и заиграло что-то медленное, слащаво-мелодичное. Дима, закончивший, судя по всему, свой рассказ, протянул ладонь.
– Потанцуем?
– Давай, – согласилась я, и мы вышли в центр зала, свободный от стульев и столиков.
Поймав взгляд девушки из другой пары, я слегка улыбнулась. Положила руки на плечи Диме. Тот обнял меня за талию. Мы сделали первый шаг и начали танец, следя друг за другом больше, чем за точностью движений. Дима внимательно смотрел на моё лицо, то ли любуясь, то ли желая запечатлеть в мозгу каждую черточку для ночных сновидений. Его пальцы бережно лежали на ткани платья. Казалось, он наслаждался самим фактом, что мы рядом, танцуем и смотрим друг другу в глаза. По-прежнему не способная в полной мере разделить его чувства, я неловко отвела взгляд и стала наблюдать за другими танцующими. Вздрогнула – на секунду мне показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо и спортивная стрижка. Холодея, я пригляделась и облегчённо выдохнула. Это был не он, всего лишь похожий парень. Как бы то ни было, настроение испортилось моментально – коротким испуганным импульсом и последовавшим за ним изнутри души разочарованием, как будто наша встреча была тем, чего я ждала с нетерпением. Подождав, пока закончится песня, я улыбнулась Диме, стараясь не спугнуть его лирического настроения.
– Давай допьём и пойдём? Я сегодня устала.
Парень скривился, но всё же кивнул. Казалось, сейчас он подчинился бы любому моему слову. В другое время я, может, и воспользовалась этим для своего развлечения, но сейчас голова была слишком забита другим. Одевшись, мы вышли на тёмную, полную луж улицу.
– Домой? – уточнил Дима.
Я кивнула. Мы медленно шли по ночному городу. Пока Дима обходил лужи, стараясь не запачкать ещё больше свои ботинки, я смотрела на звёзды, усыпавшие прояснившееся небо, и думала обо всём и ни о чём одновременно. Дима ещё продолжал что-то рассказывать, спрашивать, отвечать. Я едва участвовала в разговоре, наслаждаясь пустой задумчивостью. Наконец мы замолчали. У подъезда парень остановился, заглядывая мне в лицо.
– Когда увидимся в следующий раз?
Я пожала плечами.
– Пока не знаю, – ответила честно. – Я напишу, когда буду знать точно.
– Ок, – кивнул Дима.
Помедлив, взял меня за руку. Я напряглась, ожидая, что сейчас он снова полезет ко мне с поцелуями, но парень только улыбнулся и произнёс:
– Ты особенная, Оля. Ну для меня точно. Я знаю, что пока тебе не нравлюсь, но я это исправлю. – Он хмыкнул и уже серьёзно закончил: – Потому что за твою любовь стоит бороться.
И, поцеловав мою руку, Дима пошёл обратно. Я только при разинула, удивлённо глядя ему вслед. Ничего себе! Я ожидала от него чего угодно, кроме такого признания. Поднимаясь по лестнице домой, усмехнулась ещё раз, уже от удачного выбора слов. «Особенная». Ещё бы сказал «не такая, как все». В свете всего, что я узнала о себе недавно, это даже становилось правдой.
Дома, поужинав с родителями, я принесла в свою комнату старенький принтер и, откопав завалявшуюся фотобумагу, запустила печать. Три снимка выползли один за другим. Цветной картридж давно засох, поэтому фото получились чёрно-белыми, но так вышло даже лучше. Словно распечатанные воспоминания. Взяв булавки, я развесила фотографии над кроватью. Ближе всех оказался волк. Перед сном я включила ночник и, засыпая, смотрела на его тёмный силуэт и оскал. В этот раз мне не снились никакие странные женщины, только по кругу, как в поставленном на повтор фильме: Дима, волк, художник, Дима, волк…
На следующий день я купила парик – иссиня-чёрный, длинный, идеально скрывающий мои настоящие волосы. Конечно, у меня не было опыта по тайной покупке запрещённого оружия, но разум подсказывал, что нужно хоть как-то изменить свою внешность. Спрятав покупку в сумку, я зашагала по улице, щурясь на яркое солнце и чувствуя себя просто великолепно.
Приготовления шли полным ходом.
Глава 8
Мы можем помолчать, мы можем петь,
Стоять или бежать, но всё равно гореть.
Огромный синий кит
Порвать не может сеть,
Сдаваться или нет,
Но всё равно гореть.
Я слабо шевельнула губами, напевая слова, и нажала повтор. Песня в наушниках заиграла по кругу, отдаваясь аккордами в сердце. Мне и раньше она нравилась, и я с удовольствием наигрывала её на гитаре, когда заканчивались собственные слова и мотивы. Но сегодня песня особенно трогала нервы, заставляя те отзываться тягучей печалью. Почему именно она? Я взглянула на бегущее вверху страницы имя Влада и нахмурилась. Почему её?
Прежде чем идти нужным маршрутом, пришлось проводить его на работу – убедиться, что не столкнусь с ним в другом месте. По дороге Влад снова зашёл за кофе и, с наслаждением попивая его, поспешил к «Аквамарину». Я следила за ним с невольным удивлением. Мне казались дикими его беспечность, его жизнелюбие, когда я, словно гадалка, прекрасно знала, что принесут ему грядущие дни. Неужели мы все обречены оставаться в неведении до конца? Что это: жестокость судьбы или её милосердие?
Сегодня подгоняемые нарастающими, разбухающими внутри эмоциями воспоминания особенно обострились. Они врывались в мысли, заслоняя мир, и события прошлого казались свежее настоящего. Чтобы развлечься в дороге, я открыла путь одной из жизней, позволив рассказать свою историю. Воспоминания с готовностью хлынули в голову.
– Зачем Вы меня вызвали, госпожа?
Я подняла взгляд на служанку. Молодая, бойкая, верность в душе соединяется с робостью. Если следователь решит её пытать, наверняка та всё расскажет. Стоит ли рисковать? Я взглянула на висящий над камином портрет мужа – роскошный, полный скрытого восхваления – и сжала губы. Стоит.
– У меня для тебя поручение, – ровно произнесла я. – Поручение тайное, и знать о нём не должен никто из домашних, особенно господин. Если проговоришься, ни мне, ни тебе головы не сносить.
Служанка кивнула. Начало её не пугало – у хозяев бывали разные причуды.
– Сейчас ты отправишься к лекарю, – продолжила я. – К лучшему – Василию-травнику. И закажешь, не говоря, для кого, сильный яд, такой, что не оставляет следов.
Вот теперь девушка испугалась. Её глаза широко распахнулись, будто она хотела как следует меня рассмотреть. Рот беспомощно открылся. Голос дрогнул.
– Госпожа, что Вы собираетесь сделать?
– Тебя это не касается, – отрезала я.
Служанка отпрянула, пугаясь и слов, и тона.
– Это приказ, и ты должна его выполнить.
Девушка склонила голову, нервно сглатывая. Она уже прекрасно всё поняла, но мне была верна больше, чем господину, и не посмела бы разрушить заработанное за годы доверие. Она приехала в этот дом со мной. Предать меня означало бы для неё гибель.
– Слушаюсь, госпожа.
И, поклонившись, служанка вышла.
Я посидела немного, слушая её шаги в коридоре, а потом встала и прошлась по комнате. От нервного дыхания вздымалась грудь. Запрокинув голову, я посмотрела на помпезную хрустальную люстру, одну из тех, что муж выписал из-за границы. Почувствовав непреодолимое желание расколотить эти висюльки, отвернулась.
А ведь как всё хорошо начиналось! По крайней мере, неплохо.
Всё изменилось год назад. Поскольку близился возраст, когда юные девушки покидали семьи, а влачить существование в монастыре я не хотела, оставалось лишь выйти замуж. Другого пути для женщины не существовало. Вопрос состоял лишь в том, за кого. Претенденты были, и старики, и молодые – к сожалению или счастью, но я пользовалась успехом у женихов. Последнее слово оставалось за отцом, но на его решение можно было повлиять. Об этом не беспокоилась.
Гораздо больше я думала о самих женихах. Когда отсеялись все пустословы и заведомые мерзавцы, претендентов осталось трое. Первый был старше меня в четыре раза и, к сожалению, обладал отменным здоровьем. Вряд ли в его планы входило быстро оставить меня вдовой; скорее он собирался насладиться обществом юной жены как можно дольше. Второй всё время молчал и мог оказаться удобен, но меня отталкивала сама его внешность: бледный, с сальными волосами и блёклым взглядом, словно вылез из склепа. Выходить с таким в свет было бы унижением.
Третий показался мне лучше всех. Молодой, с горящим взглядом, искренний и весёлый, он шептал, когда оставались наедине, мне слова любви. Эти клятвы и признания никак не трогали моего сердца, но мужчина обещал: «Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, даже если не полюбишь меня». Это звучало убедительно, и я наивно позволила себе поверить.
Свадьба была красивой, как и наша пара. Мы стояли у алтаря юные, очаровательные, на первый взгляд даже счастливые. Потом случилась первая брачная ночь, и тогда-то, в его объятиях, осыпаемая горящими на коже клеймом поцелуями я поняла, насколько он мне отвратителен.
В дверь постучали, а потом не утруждая себя ожиданием вошёл муж. Я взглянула на него гордо, презрительно и отошла к окну.
– Сегодня у меня встреча, – буднично сообщил муж.
Я скривила уголок рта. Он же у нас купец! Папенька был так счастлив заполучить в зятья серьёзного человека.
– Разрешаю поехать со мной.
– Я хочу повидать сестру, – ответила я, разглядывая его в призрачном отражении дневного окна.
– К твоей семье я сегодня не собираюсь, – холодно произнёс муж, складывая на груди руки.
– Тогда поеду сама.
– Не поедешь. – В его голосе появились стальные нотки, царапнувшие слух, и я, не выдержав, обернулась. Напоролась на безжалостный взгляд. – Я запретил тебе выходить из дома. Думаешь, не знаю, чем ты займёшься, как только переступишь порог? Меня не обманешь показной невинностью!
Его голос всё нарастал, подобно сходящей лавине; с губ брызнула слюна. Я отступила, волком следя за ним и невольно придерживая ладонью ещё ноющий на бедре синяк. Один единственный раз… но мне хватило и его.
– Надеялась, позволю крутить интрижки за моей спиной? – кричал муж. – Думала, меня легко обмануть, простака? Я помню, как ты строила глазки моему гостю на встрече, так что скажи спасибо, что вообще беру с собой!