Я пожала плечами. Села на край кровати, жестом предлагая ему устроиться рядом. Запрокинула голову, выбирая, с чего начать. Придумала. Заговорила.
Мы просидели так, наверное, час. Я говорила обо всём подряд, сама не понимая, что болтаю. Ему было интересно, а мне легко и спокойно. Я не утаивала ничего, ничего не стеснялась. Влад то смеялся, то сочувственно цокал языком, комментировал, задавал вопросы, рассказывал что-то в ответ. Когда дело дошло до того, как планировала убийство, он хлопнул себя по лбу и полез в сумку. Вытащил из неё – я не поверила глазам – мой револьвер. Точно он, с той же царапиной на рукояти и постаревшим металлом.
– Я подобрал его на всякий случай, – пояснил Влад, протягивая оружие мне. – Подумал, что не стоит кому-то его находить.
Медленно кивнув, я взяла револьвер. Осмотрела его. Вздохнула. Теперь собственный план почему-то казался сущей глупостью.
– Он мне больше не нужен.
Принц понимающе кивнул и убрал пушку в сторону. Взглянул на меня долго, внимательно, потом усмехнулся.
– Ты хорошо подготовилась. Узнаю тебя. Разбойница, разведчик… Всегда умела незаметно взять в тиски.
Я поморщилась. Вскинула голову, глядя на него с лёгким вызовом.
– Не собираешься спросить, почему я тебя не убила?
Влад с улыбкой покачал головой.
– Нет. Я и так догадываюсь, а ты всё равно не сможешь объяснить. Прав?
Я задумалась, прислушиваясь к себе. А ведь и правда не могла. Не понимала. Что-то вертелось в мыслях, но не давалось. Раздраженная, я всё же признала:
– Прав. Но откуда ты можешь знать, почему я не выстрелила?
– Сам не понимаю, – ответил Влад. – Просто чувствую. Я хорошо тебя знаю, Оль. Даже лучше тебя самой.
Как самоуверенно. Хотя доля правды в этом была.
Мы проговорили ещё неизвестно сколько, потом поужинали. Всё это время я смотрела на него не отрываясь. Я будто заново узнавала его. Посреди простой кухни, за будничным занятием и разговорами принц поражал больше, чем в прошлых великих рождениях. Он казался центром Вселенной, сосредоточением всей магии и вечности бытия. Влад был смертен, причём скоротечно смертен, как и я, и в то же время будто стоял над временем, суетой – всем. Мне вновь стало жаль, что проклятие не даст нам побыть вместе. Хотела бы я узнать его лучше, глубже, полнее. Хоть – я усмехнулась про себя – хоть и вряд ли найдёшь человека, знавшего о принце больше, чем его убийца-роза.
Теперь вопрос, почему же он выжил, ещё острее зацепил мой разум. За что я его пощадила?
Влад осмотрел висящие над моей кроватью изображения царя, волка и гимнастки. Подтвердил их сходство с оригиналом, набросал на листке простыми штрихами остальные лица. Он помнил их все. Теперь помнил. Потом я потребовала хоть сегодня послать к чёрту те жизни и отдаться настоящему. Влад с радостью согласился. Мы, как обычные люди, нашли на компьютере какой-то фильм и сели его смотреть. Это было странно. Это было прекрасно. Я сидела рядом с ним, прислонившись боком к боку, и не понимала, почему чувствую себя так хорошо. Может, потому, что всё было просто и искренне, именно так, как мне хотелось? Так, как мечталось всю жизнь? Закончив просмотр уже за полночь, мы разбрелись по койкам. Влад лёг в гостиной, так и не вернувшись в эту ночь домой. Мне показалось, что он это планировал.
Утром я проснулась от лучей рассветного солнца. Потянулась, перекатилась на спину. С удивлением отметила, что всё ещё жива. Интересно, долго это будет продолжаться? Может, всю жизнь? Я усмехнулась. Если бы. Свесив с кровати ноги, я посидела так некоторое время. Что ж. Новый день, отвоёванный у проклятия. Как мне его прожить? Подумав, пожала плечами. Не всё ли равно? Главное с кем, а как – не так важно. Встав, я отправилась одеваться.
Когда вышла, Влад уже сидел на кухне и просто, как у себя дома, завтракал яичницей. При виде меня он приветственно улыбнулся.
– Доброе утро. Погуляем? Погода прекрасная.
Я подошла к плите. Нашла в сковородке вторую половину яичницы, положила себе на тарелку.
– Погулять? То есть выйти на улицу, полную потенциальной опасности? – скептически уточнила я.
Влад посмотрел на меня с лёгкой иронией.
– Мне казалось, ты ничего не боишься.
– Это не значит, что я люблю бессмысленный риск, – отрезала я.
– Думаешь, сидя дома продержимся дольше? – спросил Влад.
Я пожала плечами. Может и так, хотя шанс невелик. Да и смысла в этом… Юноша вздохнул, и я бросила на него невольный взгляд. Мой принц сидел, задумчиво глядя перед собой и подпирая голову кулаком.
– Как бы я хотел, чтобы всё сложилось иначе, – прошептал он внезапно. – Жили бы, как обычные люди, наслаждались обществом друг друга без страха и ожидания скорой гибели. Мы бы вместе горы свернули! Нам только хоть немного побольше времени…
Я помолчала. Отвечать не хотелось. Не хотелось выдавать, как отзывались его слова в собственном сердце, как горька и сладка одновременно была наша близость. А на улице тепло золотилось солнце и не существовало ни страха, ни боли, ни обречённости.
– Идём, – согласилась я. – Ешь быстрее, и пошли. Покажешь мне город с той стороны, которой я не знаю.
Влад улыбнулся. Показно склонил голову, будто кланяясь.
– Слушаюсь, моя госпожа.
На самом деле это был всего лишь предлог. Улица ли, квартира – для меня не имело значения. Хотелось всего лишь наговориться, успеть, разобраться. Я хотела понять, что движет нами, что творится в его голове, да и в моей тоже. Может быть, это спасёт нас в следующий раз? Нет, дело было не в этом. Уже даже не в побеге от собственной участи. Здесь заключалось нечто более важное, что-то, что он уже знал, а я только угадывала. Как будто воздух дрожал. Как будто всё в этот раз было иначе, и то, что последовало за днём, когда я случайно его увидела, стало лишь следствием этого неизвестного мне фактора. Окончательно запутавшись, я ушла к себе, натянула первые попавшиеся штаны, джемпер и вышла в прихожую. Влад уже зашнуровывал ботинки. Мы молча быстро оделись и один за другим шагнули на лестничную клетку.
Иногда бывает такое: живёшь ты, живёшь и считаешь, что счастлив, и всё у тебя хорошо. Но вот наступает день, который перечёркивает всё, заставляя осознать, что ты и понятия о счастье не имел. Не просто день, а целая новая жизнь. Кто знает, почему это случается? Явно не я. Но часы с ним бежали так быстро, будто кто-то нарочно крутил пальцем стрелки, и ни одна минута не казалась мне потраченной впустую.
Мы будто стремились рассказать друг другу всю свою суть за одни сутки. Прошли сначала по местам, значимым для него; потом окунулись в мои тайные уголки города. Улицы и здания утратили самостоятельность, превратились лишь в хранилища наших воспоминаний и историй. Мы обошли полгорода по асфальту и камням, которые были моложе нас обоих. Сидели на берегу городской речки. Молчали под лепестками вишнёвого сада, посаженного у школы в память о ветеранах войны. Как дети, хохотали в старом шалаше, спрятанном среди дворовых деревьев. Я жила вспышками. Наши истории мешались в одно целое, картинами отпечатываясь прямо в бессмертной душе.
Вот мы стоим в старом-старом музыкальном магазинчике, где Влад когда-то покупал с отцом пластинки. Они до сих пор там лежат, уже на полке раритета – маленькая кучка среди дисков. Влад берёт одну пластинку, тепло улыбается, показывая мне название. И я вспоминаю и даже напеваю мелодию, ловя на себе удивленные взгляды покупателей и растроганный – продавца.
Мы идём вдоль корпуса моего университета. Я показываю издали окна аудитории, где собирались наши музыкальные встречи, где мы пели, делились творчеством. Прикрываю глаза. Всё так живо в памяти, будто было вчера.
Вот я выныриваю из пустой ностальгии и тяну нас в неброский непритязательный ресторанчик. Там нам приносят ароматные лепёшки прямо с огня, с поджаристыми краями и хрустящей корочкой. Время обеда. Мы заедаем лепёшки местным супом и смеёмся, рассказывая друг другу всякие глупости. Я смотрю на него, и мне становится очень спокойно.
Потом – лавочки на главной пешеходной улице города. Мы сидим рядом и по очереди расписываем друг другу своё будущее, мечты, планы. Говорим, как будто всё ещё случится. Грустить запрещено. Солнце греет наши плечи, и мы сочиняем, сочиняем, почти веря себе самим.
Это был прекрасный день… Прекрасный и такой грустный, что, казалось, я дышу не воздухом, а невыплаканными слезами.
Возвращались непоздно, хоть и уже после заката. Уставшие, открытые друг другу почти целиком, шли рядом. Влад молчал, я тоже. Всё, что могло быть сказано, давно прозвучало. Для остального слов не нашлось. Дома окружали нас, словно впаянные в небо прутья персональной клетки для двух своих жертв. Влад обнимал меня за плечи. Жест был почти дружеский, но всё же скрывал в себе нечто гораздо большее, и я замедляла шаг, чтобы случайно не вырваться вперёд и не скинуть его руку. Мы шли дворами, и до моего дома оставалось чуть больше пяти минут пути.
– Э, голубки, куда торопимся?
Сперва я даже не поняла, что происходит. Фраза долетела как из другого мира и показалась настолько ничтожной по сравнению с пережитым, что и не сразу привлекла внимание. Только вот клетка реальности не дала собой пренебречь. Шагая на полусогнутых, нам перегородили дорогу два парня. Один глядел на нас нагло, другой – насмешливо-равнодушно. Чувствуя, как напряглось всё тело, я обернулась. Сзади замерла ещё пара в спортивных штанах, такие же наглые и угрожающие. Я тихо застонала. Серьёзно? Неужели у судьбы не нашлось идеи достойнее?
– Домой, – спокойно ответил Влад, но я почувствовала, как его ладонь крепче стиснула моё плечо. Он тоже прекрасно всё понял, но пытался ещё что-то предпринять. – Надеюсь, вы нас пропустите? Если нужны деньги, отдадим.
– Ишь шустрый, – загоготал один из парней, тип с крупным родимым пятном на щеке. – Бабло мы и так из вас вытрясем. Чё нам тебя спрашивать?
– И вообще мы не ради денег, а по зову души работаем, – с издёвкой добавил другой, высокий, наглый, на фоне остальных казавшийся подленьким интеллигентом. Прямо злодей из фильма.