мнаты сияли белозубыми оскалами слуг и чуть более убедительными, но не более искренними улыбками гостей.
Пижма ухватила друга за руку.
— Лучше молчи, — заранее предупредила она любой комментарий Леонарда.
Дракон положил свою ладонь поверх руки «невесты», лучезарно улыбаясь рассматривающему их из-за колонны Лоренцо:
— Хочешь вести с ними беседы сама?
— Боже упаси!
— Тогда не обессудь. Господин председатель! — Лео поздоровался столь радушно, словно и не он совсем недавно устраивал словесную дуэль с Ювеналием и завуалированно угрожал лишить его места.
— Господин Ангуссон, — едва угадываемо дёрнул подбородком старик, — госпожа Пижма, безмерно рад, что вы нашли время посетить нашу скромную обитель!
Девушка скептически оценила немногочисленных гостей, разряженных в пух и прах, только павлиньего хвоста не хватает, скривилась, пытаясь мысленно оценить стоимость тяжёлых гардин на окнах от пола до потолка и перехватывающих их кистей, скреплённых огромным изумрудом каждая, и не выдержала: цапнула с подноса пробегающего лакея бокал тончайшего стекла (если это всё-таки стекло) с витиеватой ножкой в форме вороньей лапы, опрокинула в себя его содержимое, занюхала рукавом шёлкового наряда и смачно рыгнула в лицо Ювеналию:
— Что-то ты, папаша, и правда поскромничал. Гляди как бы гости не сочли, что ты недостаточно расстарался и не все драгоценности по стенам развесил.
Председатель поджал тонкие губы и, игнорируя Пижму, обратился к её «жениху»:
— Господин Ангуссон, я понимаю, что ваша невесте дикарка и явилась из недоразвитого мира, но не помешало бы держать её в узде, раз уж ваши вкусы настолько специфичны.
Леонард вместо ответа приосанился и ловким движением заставил девушку отклониться, как в танце, и страстно задышал ей в шею:
— О, милая, как же прекрасна и неотразима ты в своей непосредственности! Позволь же прильнуть к твоим устам, моя необузданная дикарка!
Убеждая себя, что именно подыгрывает, а ни чуточки не ведётся, Пижма ответно отплела его шею:
— О, любовь всей моей жизни! Я изнываю без твоих прикосновений! Возьми же меня прямо тут!
— Как можно держать себя в руках рядом с такой женщиной?
— А ты не себя держи, ты меня держи!
— Довольно! — не выдержал Ювеналий. — Вы в приличном обществе! Немедленно прекратите этот цирк!
— Тогда вы прекратите этот фарс, — в тон ему ответил Лео, возвращая Пижму в вертикальное положение и поправляя её платье. — Мы все понимаем, зачем здесь собрались, так зачем делать вид, что безмерно рады друг друга видеть?
— Ах, какая похвальная искренность! — приблизившаяся высокая и безмерно, почти болезненно худая женщина, казавшаяся мумией, обёрнутой огромным меховым, несмотря на жару, боа, изящно похлопала в ладоши и куда более искренне, чем все остальные гости, поприветствовала Леонарда.
— Я тоже очень рад вас видеть, госпожа Зинерва! — Лео склонился к костлявым коричневатым пальцам для поцелуя. Женщина кокетливо приподняла плечико, напомнившее Пижме выглядывающий над водой акулий плавник.
— Не растерял обаяния, да? Чувствую, Невлину растёт достойная замена. В который раз убеждаюсь, что моя дочь прогадала!
Если бы Леонард не был бледен всегда, он побледнел бы ещё сильнее, но больше ничем не выдал чувств. Он лишь вежливо поклонился ещё раз и мстительно поинтересовался: — Как ваше здоровье, госпожа?
Зинерва игриво взмахнула краем боа, не дотянувшемся до кончика носа дракона на какой-то сантиметр:
— Что за глупые вопросы, милый? Моё здоровье так же отвратительно, как и всегда, но всё равно я переживу каждого из вас, а потом каждого из следующего поколения совета магов, точно так же, как пережила предыдущее. А теперь скажи, почему я не вижу твою мать? Где эта несносная девчонка, единственная во всём мире, с кем можно поговорить откровенно?
— Госпожа Ангуссон пребудет совсем скоро. Они с отцом отправились вслед за нами. Позвольте пока представить вам мою дорогую невесту…
Женщина необычайно шустро ухватила Пижму за рукав. Той даже послышался скрип костей при движении, но на цепкости захвата это ничуть не сказалось.
— О, так это и есть наша маленькая проблема? Могу вас поздравить, юная леди! По вашей милости собрались вконец обленившиеся члены совета!
Пижма осторожно, но непреклонно разомкнула смуглые пальцы старухи, всерьёз опасаясь, что сейчас сломает один из них и отправится в тюрьму уже за это, но спустить подобного к себе отношения не смогла:
— Старикам, говорят, полезен свежий воздух.
— Старикам? Юная леди, вы мне льстите! — Зинерва принялась обмахиваться мехом безвременно почившего животного, предположительно скрывая смущённый румянец. — Меня обыкновенно называют старой тварью или проклятой мертвячкой. Приятно осознавать, что среди молодёжи ещё встречаются вежливые люди. Ювеналий, — обвиняюще обратилась она к председателю, — разве вы не говорили, что наша гостья настоящая дикарка? Вы определённо преувеличили!
— О нет, бабуль, он ещё преуменьшил! — ехидно заглядывая в прикрытые седыми бровями тёмные глаза председателя, приосанилась девушка. — Уверена, я вас не разочарую! Так-с, ну и где тут бухлишко подают? Мне же полагается накидаться перед казнью?
— О, она восхитительна! — рассмеялась старуха. — Ах, а вот и моя старая подруга! Ленора, почему же вы так задержались?
Зинерва, широко раскрыв объятия, как заправская танцовщица кабаре, направилась к чете Ангуссон, Пижма же поспешила воплотить задумку в жизнь и спрятаться за небольшим, но плотно заставленным закусками столом, пока Ленора не увидела, что с таким трудом затянутый корсет так и остался в карете, а невестка расхаживает в ставшим свободным и до неприличия откровенным платье.
Леонард, не глядя по сторонам, присоединился и нырнул в блюдо с какими-то морскими гадами, стремясь в кратчайшие сроки по меньшей мере вдвое уменьшить их количество.
— Ювеналий просчитался, пригласив Зинерву, — сощурился он на женщину, эмоционально беседующую с его матерью. — Она, конечно, та ещё старая тварь, но чихать хотела на его интриги, как и на самого председателя.
— Леноре она, кажется, нравится, — Пижма ткнула длинной острой спицей, предложенной в качестве прибора, в одного из моллюсков. Тот вяло зашевелился, в разы уменьшив аппетит. Агент задумчиво потыкала остриём в белоснежную скатерть с вензелями, убеждаясь, насколько качественно то заточено; на идеальной поверхности осталось несколько мелких дырочек.
— Это ей нравится Ленора, — поправил дракон, не отводя взгляда от женщин и прямо рукой закидывая в рот очередную порцию закусок. — Зинерве уже несколько столетий. Раньше ходили слухи, что она изобрела эликсир молодости. Собственно, именно благодаря этому она и утвердилась в совете. Но время шло, а рецептом ведьма делиться не спешила. Впрочем, стареть и болеть она тоже не перестала, так что слухи вскоре трансформировались в историю об эликсире жизни, без дополнительных свойств, а ещё через полвека все сошлись во мнении, что Зинерва просто очень живучая старуха.
— Тогда моя бабуля тоже вполне заслужила местечко в вашем совете. Она без всяких эликсиров прожила девяносто восемь лет, причём, восемьдесят пять из них не гнушалась ни одной из так называемых вредных привычек, а на старости, то есть, когда ей пошёл юбилейный десяток, ещё и принялась гнать самогон, успешно продавая его не хуже зелья от всех болезней.
— И помогало? — серьёзно поинтересовался Леонард.
Пижма пожала плечами:
— По крайней мере, по одному разу к ней не приходил никто. Все покупатели возвращались, причём будучи весьма довольными, и друзей приводили.
— Тогда да, в совете магов такие люди нужны. А то очень уж они от простого народа оторвались, селянам могут только приказывать, а по-человечески разговаривать и вовсе разучились.
Пижма переступила с ноги на ногу, чтобы ненароком стать поближе к дракону. Нет, она вовсе не чувствовала себя с ним спокойнее, просто вдруг вспомнила, что с должности телохранителя, несмотря на все проступки, Лео её до сих пор не снял, а поскольку она всё ещё живёт в его доме, то и обязанности выполнять должна. Она засмотрелась на заблудившийся в вышивке его туники отблеск свечей огромного, на ползала, канделябра. Пятнышко света нырнуло в переплетения нитей, отразилось от одного камня, шарахнулось к другому… Ему бы испугаться, заметаться, рвануться подальше от чудесной ловушки, но почему-то огонёк замер и уютно устроился, как на лежаке, в серебристой завитушке. Заворожённая, она почти протянула руку, чтобы коснуться пятнышка света, похожего на крохотную чешуйку, на плече дракона, но Лео, почувствовав пристальный взгляд, обернулся и удивленно опустил голову к плечу.
— Что там?
Пижма торопливо отвернулась. Следить нужно за гостями, а не за подопечным. Вот где настоящая опасность!
— Муха, — кратко бросила она.
— Кстати насчёт мух, — Леонард демонстративно повернулся спиной к окну, приобнимая девушку за плечи, и указал на отражение суетливой пары в графине. — Не смотри на них прямо. Супруги Волант. Редкостные скандалисты. Посещают все возможные светские мероприятия лишь для того, чтобы сунуть в нос в чужое дело, ищут любой повод разыграть ссору на людях и стабильно его находят.
— Что это? — Пижма чуть повернула сосуд, чтобы лучше разглядеть отражение. — Неужели я слышу в твоём голосе осуждение? Неужели главный человеколюбец способен говорить по кого-то гадости за глаза?
Отражение расплылось: похожие друг на друга, как две капли воды, приземистые, не способные устоять без движения ни секунды, супруги метнулись к лакею за крошечными корзиночками с кремом сразу с двух сторон, сбив бедолагу с ног и осыпав градом тарталеток.
— Невежда! — заверещала женщина, тут же с готовностью плюхаясь на пол сама. — Смотри, куда прёшь, олух!
— Немедленно выпороть! — согласно взревел муж, неловко пытаясь поднять жену, тоже падая и подминая под себя бедного напуганного официанта.
— Казнить!