— Конечно, Насть. Мы же друзья! Вон сколько вместе прошли. Один только первый курс чего стоит, — закатила глаза Ася.
— Договорились, — уже искренне улыбнулась я, — теперь давайте вы рассказывайте.
— Ой, я завтра иду на собеседование в одну компанию. Девочки, это в Москва Сити, — повела бровями Машка. — А Каринка замуж выходит, — выдала подругу.
— Маша!!!
— А что, Маша? Ты бы так и смолчала.
— Да, замуж выхожу. Да, в двадцать три. И что?
— И кто он? — полюбопытствовала я.
— Его зовут Георгий, он сын папиного друга. Все, как и надо у армян, — теперь закатила глаза Карина.
— Любишь?
— Полюблю, наверно, — грустно добавила Карина. — Он красивый, для армянина красивый, разумеется, — подмигнула нам, — высокий, занимается борьбой, хобби у него такое. Ну и имеет в перспективе кресло начальника в компании своего отца. Скажем так, будущее у нас уже расписано. Но я не жалуюсь. А у тебя что, Насть?
А что у меня? Я и сама не знаю, что у меня. Есть мужчина, в которого я влюблена. У нас с ним было пару свиданий. А дальше что? Боюсь его даже спрашивать. Потому что не хочу слышать ответ. Не готова. Он даже не прислал короткое “Доброе утро”, не спросил “как дела?” Ему это просто…не надо? Не интересно?
— У меня… Все впереди.
— Ну Настя, я уже по глазам вижу, что не договариваешь нам. Колись давай! Или ты до сих пор про Егора думаешь? Забудь. Козел он и есть козел. Ты в курсе, что отец у него тачку его забрал? Обдолбанным по Москве проехался, его тормознули. Думал, его отец отмажет, как всегда, а Федор Константинович у него возьми, да и отбери и машину, и права. Даже водителя не дал, чтобы до института ездить. Прикинь? На такси теперь ездит везде.
— Машка, — засмеялась я, — нет, про Егора я уже и думать забыла.
Мне хотелось добавить, что после встречи с Ромой, все другие парни для меня перестали существовать.
— Ну вот и хорошо. А если что, у меня один знакомый есть. Зовут Артуром. Замуж, конечно, не позовет, сама понимаешь, кровь! Но повстречаться, пофлиртовать, пожалуйста, — и потянулась уже за своим телефоном.
— Нет, нет, Карина! Не нужно!
— Настя, иногда нужна отвлекаться от проблем посредством… сама понимаешь, не маленькая уже, — и уже скролит свой список контактов. Что у нее там, тысячи имен на “А”?
— Карина! Не надо!
— Вот нашла, сейчас позвоню!
— Стоп! У меня есть уже парень! — выкрикиваю я.
Пф! Парень!
— Так, а вот это уже интересно, — откладывает она телефон и пристально на меня смотрит, как тот полицейский, который пытается прочитать признание своего заключенного на лбу.
— Ну что… есть… парень, — может им хватит этой информации?
— Исчерпывающе… — заключает Ася.
— Роман. Его зовут Рома.
— Рома Рома Роман….Роман…. Мужчина всей моей жизни, — ну вот, еще одна песня в исполнении теперь безголосой Машки.
— Да. именно так.
Ой, при мысли, что Рома — мужчина моей жизни даже как-то руки потряхивать начали и дыхание немного сбилось. Я об этом даже не думала. Как-то это самонадеянно и неправдоподобно, чтоли…
Мы с девчонками еще часа два просидели в нашем кафе, где выпили в общей сложности восемь чашек кофе и съели по восемь булочек. А потом в приподнятом настроении села в метро и доехала до дома. Мне и правда после встречи стало легче.
Разумеется, все это время я не была одна. Были люди, которые меня окружали, коллеги по работе, мама. Но, честно сказать, моих девчонок ужасно не хватало. А звонить им и жаловаться как-то стыдно. Да и темп работы у меня был такой, что не до посиделок с друзьями. А сейчас будто снова вернулась в то время, на год назад. И не было всех этих перемен.
Домой я зашла с легкой улыбкой на лице и в хорошем расположении духа. Но не судьба мне было сохранить этот настрой.
Уже на пороге меня встретили несколько пар мужской обуви. Такой старой, затертой, все в побелке или еще какой строительной пыли. И безумно, безумно пахнущие мужским застарелым потом.
— А что здесь происходит? — спросила я то ли маму, то ли тех строителей, то ли новых хозяев нашей квартиры: все они толпились в моей комнате.
Да, с*ка, в моей комнате! Один из них сидел на моей кровати. Другой облокотился на мой шкаф. А новые собственники расхаживали по МОЕЙ комнате, будто они уже в ней живут. С*ка! Ненавижу!
— О, Настя, уже пришла… — как-то слишком тихо и грустно сказала мама.
Она явно была лишняя в той компании. Но и уйти не могла. Потому что некуда.
— Что. Здесь. Происходит. — Еле сдерживаясь спросила еще раз.
— Мария Олеговна и Артем Игоревич приехали со своей бригадой, которая будет делать у нас, то есть уже не у нас, ремонт. Вот обсуждают детали.
— Мы еще здесь живем, они в курсе? — я спросила немного громче, чем надо.
— Настя…
— Что Настя, мама? Это моя комната! Я в ней живу! Да, пока, но вот сейчас это моя кровать. Встаньте, — грубо обратилась я к одному из строителей, — я покрывало стирала неделю назад а вы на него своей грязной з… точкой сели.
— Настя, ты что такое творишь? — испуганно посмотрела на меня мама.
— Я творю? Что вы все здесь творите? Вон из моей комнаты!
— Девушка, — подала писклявый голос очевидно новая хозяйка квартиры, — это больше не ваша комната. И живете вы здесь только потому, что мы вам разрешили пожить здесь до вашего отъезда. Но мы не договаривались, что не будем начинать делать ремонт. Уж извините нас, — конечно, ага, извиняется она.
— И где позвольте нам, ой, мне, теперь ночевать? — обратилась я к ней.
— Настя, у нас есть раскладушка, помнишь? Мы на склад в гараж еще ее не отправили. Можно будет ночевать на ней, у меня в зале, — вмешалась мама, очевидно чувствуя назревающий конфликт.
— Что? Зачем мне спать на какой-то гребаной раскладушке, когда у меня есть своя комната, своя кровать?
— Может потому, что она больше не ваша? — Мария мать ее Олеговна вмешалась.
— За-*-бись!
— Настя! Немедленно извинись!
— И не подумаю! Да, мы продали вам квартиру, но это пока не дает вам право хозяйничать там, где пока лежат наши вещи. Уговор был, что до отъезда мы живет, значит и ноги вашей быть здесь не должно!
— Настя, мне сейчас очень стыдно за тебя, — опять мама пытается выбелить нас.
И тут я смотрю на всю эту компанию: хозяева эти новые, которые в первую очередь думают о том, как бы повесить балдахин для кровати их дочери и перекрасить стены в розовый цвет, строители, которые беспардонно ведут себя на чужой территории и мама. Мама, которая должна была отстоять нашу территорию, пусть и на неделю. Но не лебезить перед ними. Они сделали нам одолжение? Плевать! На все плевать!
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и направляюсь обратно в прихожую, где вонь достигает просто максимальных значений, будто обувь эту кто-то там внизу нагревает. Быстро обуваюсь, беру ветровку, сумку, которую не успела еще разобрать, и где лежит купленная свежая маковая булочка для мамы, и выбегаю. Выбегаю из дома, которого у меня и нет уже.
Я дошла до какого-то кафе. “Придорожное” — самое емкое ему название. Даже скатерти на столах и салфетки в пластиковых стаканчиках. Что-то заказать? Страшно. Даже не знаю из-за чего больше: тараканы или просроченные продукты. Пожалуй обойдусь. Выпью третью чашку кофе за сегодня.
Человек без дома, без денег и без поддержки. Пожалуй, в таком отчаяние я еще не была. Ни когда умер папа, ни когда маме сообщили о необходимости операции. У меня была надежда, у меня был план действия, у меня была уверенность в себе и своих силах. А сейчас… Я просто чувствую пустоту. Будто выбили опору из-под ног. Даже не так. Фундамент моего дома разрушен. А когда нет должного фундамента, то и стены, и крыша, увы, рушатся. Значит, мой дом, квартира, в которой я выросла, комната, которая до сих пор хранит все мои тайны, слезы и эротические романы под кроватью, давали мне ту силу и энергию, чтобы двигаться дальше. Черт, как в той сказке про Дерево жизни.
Телефон пропищал дважды — пришло смс от мама:
“Настюш, ты куда убежала? Я жду тебя дома. Надо поговорить.”
Нет, сегодня я не готова идти туда. И не готова пока разговаривать с мамой. Я ее очень люблю. Она — мой близкий человек. Да она просто мама, в конце концов, этого достаточно. Но нет, не сейчас, не сегодня.
“Останусь у подруги. Прости. Ложись без меня,” — пишу ей в ответ.
И я набираю того, кого набирать не должна. Но того, кого готова видеть сейчас. Только его и готова.
Трубку он берет спустя пять гудков.
— Каренина, мне неудобно сейчас говорить. Работа, — холодно произносит он.
И меня прорвало. Накрыло с головой. Отчаяние. Боль. Страх.
— Рома, — первый мой всхлип.
Глава 13.
Рома.
Бл*дство. Самый настоящий пи*дец. Я просто сбегаю с важной встречи с финнами, потому что услышал как она плачет. Что. Это. Было?
Мы готовились к этой встрече несколько недель, уговаривали их, составляли план. Саня выклевал всем мозг о том, какие финны дотошные и просил выверить каждую цифру, каждую, мать ее, запятую. А тут, когда все уже в сборе, рассаживаются, я заявляю:
— Александр Николаевич, можно на пару слов? — Черт, и как теперь его оставить одного с этими засранцами финнами и свалить к ней. К НЕЙ!
— Ромыч, что случилось? — уже с опаской смотрит на меня друг.
— Мне надо уехать!
— ЧТО? Ты ох*ел?
— Нет.
— А что тогда, бл*ть?
— Мне…надо, — вот как ему объяснить, что она плачет и мне нужно к ней. Срочно!
— Ромыч, умоляю не сейчас.
— Саня, ты сам прекрасно справишься. Я тебе тут не нужен. Хочешь, приеду через час? Но именно сейчас должен ехать…
— Я не пойму, тебе работа не нужна?
— А если бы Полине нужна была помощь, ты бы не послал этих финнов нах*р? — чересчур громко сказал я и задел за живое лучшего друга. Косяк, Рома.
Саня, не говоря ни слова, разворачивается и уходит, оставляя меня одного. Ладно, с ним разберусь позже.