— Обещаю, что в ближайшее время познакомлю, — что я несу не знаю, но так хотя бы мы закроем тему. — Кстати, я у тебя хотел кое-что спросить.
После разговора с Карениной об истории с моим отцом, я действительно задумался, что не знаю всю историю знакомства моих родителей целиком. И как бы не было стыдно признавать, она права. У каждой истории может быть несколько рассказчиков. Что, если мама что-то недоговаривает? Или вообще в их отношения вмешался кто-то третий? Злой рок? Нет, в такую чушь я не верю.
— Ты точно больше никогда не общалась с моим отцом? После того, как сказала, что беременна?
Разговор об отце в нашем доме был практически табуирован. Оно и понятно — всегда было больно вспоминать того, кто бросил тебя одну, когда под сердцем был ребенок. А еще разбитое сердце. Хотя в эту чушь я тоже не верю.
— Рома, я рассказала тебе все, что сама знала и что пережила. Ничего не скрыла и ничего не приукрасила. Поэтому, пожалуйста, давай этот разговор мы закончим раз и навсегда.
— Мам, а что, если вы тогда друг друга не поняли? Или просто кто-то вам помешал? Ты сама говорила, дед был категорически против отца и вашей связи.
— Рома, твой отец отказался от тебя и от меня, видя, что я была беременна. Он сказал мне это глаза в глаза. Какие тут могут быть недомолвки и интриги?
— Я понял. У тебя же осталась его фотография? — в надежде спрашиваю я, потому что точно знаю, что когда был маленьким, мама часто доставала эту фотографию и плакала, пока думала, что я ее не вижу, а потом, когда ее не было дома, я доставал эту карточку и разглядывал уже помятую и состарившуюся от времени фотографию моего отца.
— О чем ты? — отвернулась от меня мать и встала у окна ко мне спиной.
— Ты прекрасно знаешь.
Мама молча уходит в коридор и чем-то долго шуршит. А потом приходит с этой карточкой, у которой замятые края, выцветшие пятна и следы ее слез. А еще мои детские пальчики.
— Вот, — протягивает она.
Я смотрю на эту фотографию, где облокотившись на забор стоит молодой парень, на вид лет двадцать три-двадцать пять, не больше. Во рту зажата соломинка, а на губах застыла улыбка.
— Я верну, — уже одеваясь говорю маме.
— Не нужно.
А у самой руки так и чешутся забрать у меня свою драгоценность. Она никогда не признается, что до сих пор его любит. Пусть обида у нее необъятная, но она его любит. И я задумываюсь, можно ли полюбить человека, вот так, чтобы через всю жизнь пронести эти чувства? Они были знакомы совсем чуть-чуть. Даже не жили вместе, встречались и то тайком. А отец, он что-то чувствовал к матери? Боюсь ответ на этот вопрос ответит только он сам.
На обороте чернилами было выведено одно слово: “Алёне”. Его я раньше не замечал.
Мама крепко обнимает меня на прощание и целует в обе щеки, как делает всегда, а я чувствую ее постоянные сладковатые духи, которые у меня ассоциируются только с ней.
— Я позвоню.
— Лучше приезжай.
И закрываю тихонько дверь, чтобы не пошли трещины по стенам от громкого хлопка дверью.
Глава 18.
Настя.
— Насть, ты чего так волнуешься? — Рома спрашивает меня, когда мы сели в его машину, чтобы поехать за город на природу, там будут его друзья, чтобы вместе провести время.
— Что ты, все в порядке.
А у самой дрожит не только голос, но и все конечности. Это Роме не понять, что боюсь я больших компаний, особенно малознакомых людей.
— Не переживай ты так, — мягко произносит Рома, а сам положил мне руку на коленку и ведет ее вверх и улыбается.
Я с шумом втягиваю воздух, когда чувствую, как его пальцы касаются кромки белья и начинают поглаживать меня сквозь него. Потом опускается на внутреннюю сторону бедра, поглаживая нежно, едва касаясь, будто щекочет. Я закрываю глаза от удовольствия, когда чувствую, что белье уже сдвинуто в сторону, а его пальце во всю выводят круги по моему клитору, пытаясь пробраться глубже, где, когда доберется, он поймет, что я уже вся мокрая и хочу его не меньше.
Сигнал встречной машины доносится сквозь шум в моих ушах, а матерные ругательства заставляют открыть глаза.
— Рома, — пугаюсь я, когда понимаю, что наши касания могут привести нас к аварии.
— Черт. Ладно, продолжим, как приедем. Не отвлекай меня, Каренина, — могу поспорить, Рома хоть и испугался на долю секунды, но быстро взял себя в руки и уже украдкой поглядывает на меня и улыбается уголками губ.
Мы были на месте спустя два часа. Красивые, аккуратные деревянные домики на берегу большого озера, что дальний берег видится с трудом. Мы проехали на чистую территорию, где виднеется большая парковка и большое главное здание, уже кирпичное.
Рома, как всегда, помог мне выбраться из машины и, взяв за руку, повел к этому главному корпусу. Дождались, пока нам выдадут ключи от нашего домика и, захватив сумки, пошли вперед.
Несколько домиков стояли поодаль от основных строений. Между ними уже виднелась беседка, а еще человек десять, мангал, пара шезлонгов, на которых уже лежали девушки, и стол.
— Нам туда, — сказал Рома и, держа за руку, повел к тем красивым домикам.
Нас действительно встретили его друзья и их девушки, правильно вообще будет так сказать? Потому что две из них облепили одного мужчину.
— Народ, всем привет, — первым поприветствовал всех Рома.
— О, Ромыч! Мы уже думали, что именинник до нас и не доедет, — засмеялся брюнет, которого мне представили как Влад.
И он сказал именинник? У Ромы день рождения сегодня?
— Я же не мог вас здесь бросить, — улыбается он в ответ.
— Ты не один, как всегда, — прищурив глаза, рассматривает меня этот Влад.
Рома слегка увел меня за свою спину, тем самым спрятав от откровенного взгляда Влада. Мутный тип, надо держаться от него подальше.
— Это МОЯ Настя.
Все пары глаз обратили на меня свое внимание, хоть и сказал это Рома не громко. А я очень не люблю большое внимание к своей персоне. Сразу чувствую себя неуютно и хочется то одернуть футболку, то почесать коленку. А лучше вообще скрыться полностью за Роминой спиной. Потому что взгляды у них не просто любопытные, они изучают каждый миллиметр моего тела, каждую волосинку и каждую конопушку. Оценивают.
— Ну и что встали? Быстро давайте, девчонки, организуйте стол, — и дважды хлопнул в ладоши, подгоняя. — Часть пакетов с едой с ребятами принесем.
Вчера мы закупили необходимое для такого пикника. Ну как самое необходимое. Для меня сырная нарезка благородных сыров с жуткой плесенью, красная рыба и икра не являются таким уж важным и нужным. Рома оценил только мое предложение о печеной картошке. Ну какой пикник с костром без картошки? Мы, когда выбирались в школе в лес, всегда брали несколько килограмм и запекали в фольге, а потом сравнивали, у кого самые черные руки и рот, после ее поедания.
— Рома, а мы разве не приехали отдыхать и отмечать твой день рождения? — от приторности этого голоса захотелось почистить зубы и прополоскать ополаскивателем: слишком сладко, до зубного скрежета.
— Обязательно, Сонь. Как только нарежете сыр и пару салатов, так можете и отдохнуть.
— Узурпатор, — прошептала эта Соня и двинулась разбирать сумки. Мне интересно, она знает, как пользоваться ножом?
Пока Рома с другом пошли за нашими сумками, я подошла к столу, чтобы помочь. Хотя помочь это очень громко сказано. Брезгливые взгляды в сторону продуктов, с которыми предстояло повозиться, даже меня заставили поморщиться. Но быстро взяла себя в руки, в конце концов, сегодня день рождения у любимого мной человека. А кто, как не его женщина (как же это здорово звучит) будет заботиться о его гостях, нарезая угощения и сервируя стол.
Рома вернулся спустя полчаса в компании своего близкого друга Саши. А я, как гостеприимная хозяйка, хвастаюсь тем, что успела сделать в его отсутствие, то есть всем столом.
— Ну что, раз все в сборе, позвольте поблагодарить вас, что свой выходной пожертвовали, чтобы провести его вдали от цивилизации, на берегу прекрасного озера с комарами, шашлыками, а позже и печеной картошкой. Ценю и верю, что наши желудки будут нам благодарны столь простой пище, — взял слово Рома.
— Почему ты не сказал, что у тебя день рождения? — тихо спрашиваю я, когда все за милую душу начали уплетать сделанные на скорую руку (мою) закуски. — Я меня даже нет подарка.
— Каренина, ты всегда можешь подарить мне себя, — невозмутимо ответил мне Рома.
Обстановка действительно была дружеская. Хотя из разговоров я поняла, что пара друзей являются конкурентами в одной сфере, еще один Ромин друг встречался с девушкой другого друга. Не было никаких разговоров про работу, акции, фьючерсы, американскую исполнительную власть и нашу внутреннюю политику. Только воспоминания, смешные истории, пошлые анекдоты и рецензии последних сериалов Нетфликс. А самое главное, на меня никто не обращал внимания. Только рука Ромы всегда касалась либо моего колена, либо моего плеча, а то и вовсе, забиралась под юбку, пока никто не видел.
Печеную картошку ели все, кроме тех девушек, которые побоялись испачкаться в золе. А Рома просто завис на моих губах, когда я аккуратно чистила еще горячую картошку и откусывала маленькие кусочки. Его не смущали черные от золы пальцы и черные губы. Потому что у самого было так же.
— Если хочешь, можем пройти прогуляться? — предлагает мне Рома, а я, конечно же, соглашаюсь.
— Да, пожалуй, можно, — ответила я.
Все-таки третий бокал вина был лишним. Я вроде бы плавно встала из-за стола и такой же ровной походкой пошла в сторону нашего домика, чтобы привести себя в порядок, но, кажется, все поняли, когда я чуть не упала, споткнувшись о какой-то камешек, что я позволила себе лишнего. Мы зашли в дом и закрыли за собой дверь. Но где выключатель находится, никто не знал. Мы так и стоим в темноте, только слышится тяжелое дыхание. Я понимаю, что меня прижимают к стене и начинают целовать. Сразу напористо и властно, будто ждали все это время. А я отвечаю, со всей самоотдачей, которую могу себе позволить после трех бокалов. Как оказалось, алкоголь сильно раскрепощает.