Наконец она остановилась возле него, и он протянул руку. Мин, поколебавшись, подала ему ладонь, и он почувствовал, какие крепкие и теплые у нее пальцы.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил он с улыбкой. – Спасибо, что пришли.
– Спасибо за приглашение. – Она бросила сумку на стол. – С вас десять баксов.
Кэл вытаращил глаза:
– В чем дело?
Мин жизнерадостно улыбнулась:
– Я хотела испортить ваш ленч, но день такой прекрасный, и я решила не омрачать его. Вы поспорили с Тони на десять баксов, что вытащите меня на ленч.
– Я не спорил, – возразил Кэл. Ее улыбка исчезла. – Это Тони поспорил со мной.
Мин округлила глаза:
– Какая разница? Давайте десять баксов, иначе я оставлю вас с носом, и вам придется отдать Тони его десять баксов и еще десять за проигрыш.
– Я думал, что выиграл, когда вы согласились, – сказал Кэл. Ситуация начала его забавлять.
– Постарайтесь объяснить это Тони, – посоветовала Мин.
– Хорошо, – ответил Кэл. – А что, если нам их поделить? – Мин протянула руку:
– Десять баксов, соблазнитель!
Кэл вздохнул и вынул бумажник, с трудом сдерживая улыбку. Она взяла десятку и убрала в сумку. Потом вынула двадцатидолларовую купюру и вручила ему.
– Что это? – спросил Кэл.
– Вы дали мне на такси в среду. Я забыла вам вернуть. – Так я еще и в прибыли.
– Это ваша двадцатка. У меня нет на нее права, потому что вы вели себя прилично.
Кэл посмотрел на небо:
– Еще не вечер.
– Незаметно, чтобы вы готовили стол для пикника, – сказала Мин. – По сути, вы никак не отреагировали на мое появление, так что сворачивайте все это и давайте поговорим о Роджере.
– Конечно, я рад вас видеть, – спохватился он. Мин широко улыбнулась:
– Простите, забыла, что вы жаждали встретиться со мной. Мы не виделись четырнадцать часов, из которых восемь вы, наверное, проспали. Как вы себя чувствовали?
– Отлично. А вы?
– Так же. А скоро мы перейдем к Роджеру и Бонни?
– А вы практичная особа.
Мин поменяла позу, поджав под себя ноги. Кэл успел увидеть ее туфли – забавные босоножки из тесемок, скрепленных ярко-красным цветком.
– Во всем, кроме обуви, – добавил он.
– Нечего высмеивать мои туфли. – Мин пошевелила пальцами с красными ногтями. – Мне их Лайза подарила на Рождество. – Она развязала тесемки, сняла туфли и поставила на стол позади себя, нежно расправив лепестки цветков.
– Я понял, почему вы их любите, – сказал Кэл, занятый созерцанием ее ног. – Они в духе Элвиса.
Брови ее поползи вверх.
– Вы поклонник Элвиса? – изумилась она.
– Самый ярый. И вы тоже?
– Конечно. Думаю, в этом есть смысл. Вы дьявол в маске.
– Что? – не понял Кэл. И вдруг его осенило. – Это Элвис Пресли?
– Ну разумеется. А кто же еще? Ах да! «Ангелы хотят носить мои красные туфли». Элвис Костелло. – Она пожала плечами. – Тоже неплохо.
Кэл с сомнением покачал головой:
– Ну да.
– Хорошо, что у нас не настоящее свидание, – бодро сказала Мин. – Иначе возникла бы неловкость, которую трудно преодолеть.
Кэл усмехнулся:
– Вы когда-нибудь испытывали подобное, мисс Доббс?
– Случалось, – ответила Мин. – А вы?
– Нет. – Кэл достал хот-доги и разложил на столе. – Так вот. Роджер и Бонни. Съешьте хот-дог, пока мы будем разговаривать.
– Хот-дог? – спросила Мин таким тоном, будто речь шла о кокаине. – Он же вредный.
– Там протеин, – сказал Кэл, вдруг почувствовав раздражение. – Вам можно. Хотя бы без булочки.
– Жиры, – отрезала Мин.
– Я думал, жиры не запрещаются при безуглеводнрй диете, – сказал Кэл, невольно вспомнив Синтию, с удовольствием уплетавшую креветочное масло.
– Верно, но я на безжировой диете по Аткинсу, – объяснила Мин.
Кэл недоверчиво посмотрел на нее:
– А что вам можно, в конце концов?
– Почти ничего, – ответила она, с нескрываемой жадностью глядя на хот-дог.
– Там сосиски, – сказал Кэл.
– Вот черт!
– Сегодня суббота. Дайте себе отдых.
– Вы это говорили в среду у Эмилио. Я уже дала себе поблажку на этой неделе.
– Суббота начинает новую неделю. Побалуйте себя еще раз. Мин закусила губу – было нелегко сопротивляться. Снова поднялся ветерок, зашумел верхушками деревьев, взметнул подол ее юбки.
– Я захватил для вас диетическую колу в качестве компенсации, – сказал Кэл, доставая банку. – И вообще мне этот разговор наскучил.
– Вы правы, извините меня. – Она открыла банку. – Больше не буду. Это действительно скучная тема.
– Не совсем. О еде говорить интересно. Противно рассуждать о том, что вредно и что полезно. – Он протянул ей хот-дог, завернутый в вощеную бумагу: – Ешьте.
Мин посмотрела на сосиску в тесте, вздохнула и развернула бумагу.
– Вы настоящий зверь.
– Потому что кормлю вас? Разве это плохо? Мы же с вами американцы. И питаться нам надо как следует. Таков американский образ жизни.
– Образ жизни? – переспросила она и задумалась. – Да, пожалуй. Хот-дог – это образ жизни, как бейсбол и яблочный пирог.
– Бейсбол вам не противопоказан, – сказал Кэл и откусил от своего хот-дога.
Мин покосилась на его рубашку, на которой была эмблема команды.
– Это бейсбольная форма?
– Да. За мои грехи я занимаюсь по субботам бейсболом с детьми. Когда-нибудь и ваш муж будет делать то же самое, а вы – сидеть на трибуне и болеть за малышню. Вот плата за свободу.
– У меня нет детей, – ответила Мин, медленно жуя хот-дог.
Кэл хотел что-то сказать, но тут же забыл об этом, заметив на ее лице выражение блаженства. Неужели она так любит сосиски?
Мин глотнула колы и вздохнула.
– Бесподобно. Отец тайком угощал нас каждый раз, когда где-нибудь в округе устраивали праздник. Если бы мать узнала, она бы его убила. Теперь понимаете, как давно мне знаком этот вкус? Божественно!
Она склонилась над хот-догом, боясь уронить даже крошку. Невольно заглянув в вырез ее джемпера, Кэл увидел пышную, соблазнительную грудь, туго затянутую в красные кружева. «У Тони не выдержало бы сердце», – подумал он и вдруг понял, что и сам бессознательно замер.
Юбка, снова подхваченная ветерком, мягко коснулась его руки, лежащей на столе.
– Так почему же вы не хотите принять американский образ жизни?
Она жевала с закрытыми глазами, и он снова посмотрел в вырез ее джемпера. В голове зашевелились неподобающие джентльмену мысли. Мин проглотила и наконец ответила:
– Хорошая американка должна родить ребенка. А я не хочу. В нашей стране каждый год рождается более четырех миллионов детей. Так что воспроизводство американского образа жизни надежно обеспечено. Если вы озабочены на этот счет, то можете выполнить долг и за себя, и за меня.
– Кто, я? – Кэл откинулся назад, подальше от соблазна. – Я не хочу детей. Вот странно, что вы их не хотите. Вы были бы прекрасной матерью.
– Почему же? – Мин не донесла хот-дог до рта.
Ну разве не понятно? В ней столько мягкого! О такой матери он в детстве мог только мечтать.
– Потому что вы уютная.
– О Господи! Конечно, подобного комплимента жаждет каждая женщина.
– Уютная и соблазнительная одновременно, если так лучше, – сказал он.
– Чуть-чуть лучше. – Мин проследила за его взглядом. – Вы заглядываете под мой джемпер.
– Вы же наклоняетесь… Там ничего не видно, только самый краешек красного кружева.
– Красивое белье, правда?
– Да, красивое.
– Мама снова добилась своего.
– Какое отношение имеет к этому ваша мать?
– Она во все вникает, – объяснила Мин и нахмурилась. – Если вы не любите детей, как же вы их тренируете?
– Я не говорил, что не люблю детей. – Кэл пытался отвлечься от мыслей о красном кружеве. – Я просто не хочу заводить собственных.
– Еще вопрос: как вы стали тренером?
– Заставили. Как и Харри. Он ненавидит бейсбол в такой же степени, как я – тренерскую работу.
– А кто такой Харри?
– Мой племянник.
– Почему же вы оба не удрали тайком?
– Оказалось, что в команде, кроме Харри, есть и другие мальчишки. Кто знал?
– Забавно. Так вы здесь каждую субботу? – Мин покачала головой. – Тяжелая повинность.
– Ничего. – Кэл вытащил из хот-дога соленый огурец и отправил его в рот. – Не так все плохо. Основную работу ведут Роджер и Тони.
– Кстати, о Роджере. Он меня интересует.
– А не Тони?
– Тони с Лайзой, – сказала Мин. – Если окажется, что Тони – дрянь, Лайза его прикончит.
– Это будет нелегко, но я понимаю, о чем вы. А Бонни не такая?
– Бонни – умница, умеет настоять на своем, однако у нее есть слабое место: она верит в сказку о том, что где-то в мире живет ее вторая половинка. И сейчас она думает, что ваш приятель Роджер и есть тот самый принц. Так что он собой представляет?
– Я не знаю человека лучше Роджера, – ответил Кэл. – И он без ума от Бонни. Расскажите мне о ней.
Мин подвинулась, чтобы достать банку колы. Кэл следил за каждым ее движением. Она наклонилась с улыбкой на лице, и джемпер сполз с плеча, открыв плавную линию шеи. Тело ее свободно двигалось под просторным джемпером, ветерок, играя юбкой, открывал икры.
– Бонни, – начала она, возвращая его к теме разговора, – целых полтора года выбирала себе кушетку. Несомненно, в мебельной иерархии кушетке, как и кровати, отводится очень высокое место, но мне кажется, полтора года на поиски – это слишком.
– Вы правы, – согласился Кэл, стараясь думать о Роджере, а не о том, что у него перед глазами. – Хотя…
– В один прекрасный вечер по пути в кино мы проходили мимо витрины мебельного салона, она зашла туда и за пять минут купила чудовищно дорогую кушетку.
Мин снова наклонилась, и Кэл в который раз уставился на ее грудь. «Не делай так, мне же кровь бросается в голову, и в висках ломит», – взмолился он мысленно.
– Ей пришлось платить по двум кредитным картам, – продолжала Мин, – и она извела все деньги, заработанные за два года. Но кушетка великолепна, и Бонни ни о чем не жалеет.