ь автора.
И я проспала! Не помог даже пробуждающий артефакт, шкатулка, издающая громкие трели из самой глотки Бездны. Подозреваю, под демонский звук проснулся весь этаж и, похоже, призраки на учебном кладбище, но не я. За четверть часа до начала семинара вскочила с кровати от ощущения, что сплю непозволительно долго.
Зеленый пиджак ботанического факультета я надевала на бегу. Волосы скручивала в пучок, лавируя между студентами в переходе из общежития, но обнаружила, что забыла взять письменные принадлежности. Без карандаша закрепить прическу было невозможно.
– Амбер!
Я резко повернулась и обнаружила Кирана, которого, не глядя, проскочила. Он был одет в черный свитер с высоким воротом и отглаженные брюки. В руке держал дорожный саквояж с эмблемой известного сумочного ателье. На плече висела большая папка для рисунков на ватмане. Честно говоря, я так сильно опаздывала, что не успевала испытать душевного трепета от встречи с парнем, с которым почти поцеловалась.
– Опаздываю! – подскочила я к нему. – Дай быстрее карандаш!
Не задавая вопросов, Киран вытащил из кармана саквояжа жестяной пенал и спросил:
– Тебе мягкий или твердый?
– Да без разницы! – буркнула я. – Мне волосы заколоть!
Насмешливо хмыкнув, он сдвинул крышку, вытащил из набора карандаш и без особого сожаления пожертвовал им во имя опрятности ботаников на семинаре у въедливого преподавателя по истории магии. Зачем ботаникам в принципе полный курс по истории магии? Чтобы цветочкам рассказывать, как зарождалась культура заклятий?
– Я сегодня освобожусь после ужина, – наблюдая, как я закалываю пучок карандашом, поделился Киран.
– Искренне тебе сочувствую, – кивнула я. – Мне зачем об этом знать?
– Сегодня я не буду подопытным кроликом? – Он блеснул очаровательной улыбкой и показал саквояж: – Хотел оставить у тебя вещи.
Признаться, мне казалось, что долг за пари придется из него выбивать силой. В смысле, въедливо капать на мозги и каждый день напоминать, а Зейн сам решил уложить себя на алтарь зельеварения.
– Ты саван, что ли, с собой сразу взял? – протянула я. – Честное слово, все не так плохо. От моих зелий не помирают.
– Одежду назавтра.
– Ночевать у меня собрался?!
– Но ты ведь попросила дневник наблюдений, – напомнил он. – Понаблюдаешь лично. Для чистоты эксперимента.
С другой стороны, я собралась испытать обновленную формулу зелья веселья, раз случай подвернулся. Жалко не увидеть его действие собственными глазами.
– Хорошо! Ляжешь на полу. И отнеси вещи сам. – Я вытащила из кармана ключ, сунула Кирану и рванула к лестнице. – Только ничего не трогай!
– Договорились! – крикнул он мне в спину.
– Вильгельма напои! – Я обернулась на ходу и едва не врезалась в девушку с бытового факультета. Еле разошлись.
В кабинет истории влетела за секунду до преподавателя, впервые уселась на первом ряду в компании отличников и весь семинар «блистала» почти полным провалом в памяти о подзабытой всеми до магической эпохе нашего, несомненно, прекрасного мира. Зато сдала злосчастный доклад.
Киран действительно появился поздно. Я успела кое-как выучить заклятья к практической по основам бытовой магии и, аккуратно сверяясь с выведенной формулой, собирала ингредиенты для зелья веселья. Рабочий стол уже занимала плитка, котелок и приспособления для процеживания.
Зейн пристроил к стене папку с рисунками, повесил на крючок куртку и по-свойски отправился в ванную комнату мыть руки.
– Ты нашла Вильгельма? – донесся его голос.
С большим недоумением я посмотрела на разлапистый алое в горшке. Киран вышел из ванной и пояснил:
– Хотел его покормить, но он забился в какой-то угол и не вышел. Теперь меня мучает вопрос: как выглядит Вильгельм?
Я молча указала ножом, перепачканным соком от припрятанного с прошлой недели апельсина, в сторону подоконника. Возникла странная пауза. Зейн разглядывал цветок, как будто тот выставил зубастую пасть и беспрерывно шипел в его сторону.
– Вильгельмом зовут куст, – наконец заключил он.
– И он сегодня чуть не умер от жажды, – заметила я.
Киран предпочел оставить язвительные комментарии при себе.
Он оперся плечом о закрытую дверцу шкафа, сложил руки на груди и с любопытством начал наблюдать, как я кромсаю апельсиновые дольки. В желобки разделочной доски стекал липкий сок, а в воздухе тонко и приятно пахло сладким цитрусом.
– Я же могу узнать, что буду испытывать?
– Веселящее зелье, – искренне надеясь, что улыбка получилась не кровожадной, ответила я.
– Сколько раз ты его уже пробовала варить? – осторожно уточнил Киран, видимо, пытаясь оценить шансы на выживание.
– Один. И оно не веселило, – коротко ответила я. – В первый раз пришлось испытывать на себе, а тут повезло и подвернулся ты. Уверена, зелье удачи помогло.
Мы обменялись выразительными взглядами и издевательскими улыбками.
– Ну хоть побочки веселые?
– Не то слово, – хмыкнула я. – Каждый день смотрю на себя в зеркало и радуюсь. Никак не проходит.
– Хочешь сказать… – Киран в большом сомнении указал пальцем себе на идеально причесанные темные волосы, намекая на мой жизнерадостный окрас.
– Вообще-то, я блондинка.
– Серьезно?
– Чему ты удивляешься? – фыркнула в ответ. – Я же не родилась в цветах радужного единорога. Но ты не переживай, формула уже пересчитана и подправлена. Есть надежда, что у тебя проявится что-то другое.
– Почему это меня еще больше беспокоит? – пробормотал Киран, почесав бровь.
– Дать успокоительное? – предложила я и добавила со значением, чтобы не думал, что это какая-то мелочь: – Совершенно бесплатно.
– Я справлюсь, – кивнул он.
– Я редко предлагаю бесплатные зелья, – предупредила его.
– Воспользуюсь в следующий раз, – отказался Зейн.
– В следующий раз – уже за деньги.
Он внимательно следил, как я создаю магию зельеварения: кипячу в котелке отстоянную воду, взвешиваю травы, добавляю кусочки апельсина. От них варево окрасилось в жизнерадостный красновато-оранжевый цвет. Дымок, исходящий от котелка, пах летом, солнцем и цитрусом. Я помахала рукой, принюхиваясь к сладкому аромату, и голова закружилась.
С каждым новым ингредиентом Киран подбирался ближе и невольно казалось, что в просторной, в общем-то, комнате тесно.
– Почему ты выбрала ботанику? – вдруг спросил он.
– Без классического образования профессионалом не станешь, – пояснила я. – Ну и моя стихия – земля. Почему ты решил выучиться на архитектора? Любишь здания?
– Да, я очень люблю здания. – Он вдруг тепло улыбнулся, и у меня странно екнуло сердце. – В династии градостроителей, наверное, по-другому не вышло бы.
– Спорная теория. – Я дернула плечом. – Мой отец – профессор истории архитектуры. Я зельевар и историю, мягко говоря, не жалую.
– Твой отец где-то преподает? – небрежно проронил Киран.
– Ой, только давай без этого, – я издевательски поморщилась, – не делай вид, будто не знаешь, что я дочь профессора Эдварда Амбера. Он, между прочим, тебе лекции читал.
– Мало ли людей с одной фамилией, – ловко отговорился он.
– В нашей академии внезапно целых двое. Такое совпадение! – издевательски прокомментировала я в ответ.
Пришло время той самой классической магии, без которой все равно далеко не уедешь, каким бы талантом ни обладал. На сложенных щепоткой пальцах я вырастила ослепительное магическое зернышко и аккуратно опустила в котелок. Именно она, толика дара мастера, превращала обычный отвар из трав в волшебный эликсир, способный за два глотка заглушить противную простуду… А потом сделать глаза ярко-красными, как у голодного вурдалака. В традиционных рецептах такого эффекта, конечно, не случалось, но кому интересные каноны? Точно не мне.
Приготовление зелья заняло больше часа. Я колдовала над котелком, потом процеживала, остужала перед раскрытым окном и краем глаза следила за Кираном. Подложив под спину подушку, он полулежал на кровати и с сосредоточенным видом писал в магпланшете сообщения. Он хмурил брови и, сам того не замечая, кусал губы. Похоже, с кем-то отчаянно собачился.
– Готово! – Я протянула ему пробирку с ярко-оранжевым зельем, напоминающим бурлящую лаву.
Не говоря ни слова, Киран отложил планшет и одним махом опрокинул в себя содержимое пробирки. Боевой настрой подопытного, признаться, поражал. Думала, придется сюсюкать и уговаривать. Силой-то парня, превосходящего меня физически, я все равно ничего не заставлю делать.
Он проглотил зелье и задумчиво замер, словно пытался определить ощущения.
– И как? – осторожно уточнила я.
Киран поднял на меня темные глубокие глаза. Внезапно в зрачках вспыхнули желтоватые всполохи, словно на секунду отразился яркий свет.
– Нормально, – наконец резюмировал он. – Как апельсиновая содовая.
– Но ты чувствуешь прилив счастья и волну радости? Смех уже подступил к горлу?
Он скорчил задумчивую мину, лучше любых слов говорящую, что к горлу не подступило ничего: ни смех, ни желчь.
– Вообще? – расстроилась я.
– Сделай что-нибудь смешное, – предложил он.
Недолго думая, я показала ему указательный палец. От удивления у Кирана поползли на лоб брови.
– Ты перепутала пальцы и пытаешься меня послать? – наконец уточнил он.
– Нет же! – воскликнула я. – Палец! Указательный!
– Один, – поразительно точно подсчитал Зейн. – Ничего не двоится.
– Да я вообще-то тебя рассмешить пытаюсь, – буркнула я, опуская руку.
– Показывая палец?
– Ну извини, как воображение подсказало, так и посмешила. Нашел тут актрису комедийной сцены, – проворчала я. – Ты в детстве никогда не веселился настолько, что даже палец выглядел смешным?
Он состроил выразительную мину.
– Ладно… Давай чуток подождем, – вздохнула я, отказываясь верить, что зелье опять не веселило.
Минут десять мерила шагами комнату. Ходила туда-сюда, грызла ноготь и выжидала время. Часы на подоконнике громко тикали. Киран снова что-то писал в планшете и выглядел страшно сердитым. Никакого веселья.