– Мы посовещались с руководителями ваших факультетов, господа, – проговорил ректор, – и приняли решение, что вы займетесь восстановлением этого склепа. Господин Зейн проследит за ремонтом, а госпожа Амбер возьмется за ландшафт.
– Я зельевар, – тихо пискнула я.
Давайте будем честны: знать, как называются в кадках фиолетовые лопухи, и уметь их выращивать – два принципиально разных знания. Папа платит только за первое, а второго мне задаром не надо!
– Но учитесь на ботаническом? – уточнил ректор. – Значит, умеете разбивать клумбы
– Но сейчас зима!
– И что?
– На снегу цветы не растут.
– Примените воображение, – с издевкой предложил декан Кросман. – Оно у вас обоих прекрасно работает, раз подсказало устроить ночное свидание на учебном кладбище. Допуск получите у моего секретаря, а то взяли моду забираться с помощью этих артефактов… Господин Батист, что за поделки мастерят ваши студенты?
– Ключ от всех дверей, – подсказал он.
– Точно! – Кросман щелкнул пальцами. – По-моему, самое время что-то с этим сделать.
– Альберт, оставь моих студентов в покое, – проворчал декан факультета артефакторики. – Пусть хоть так отрабатывают навыки…
Кажется, никто из профессоров, увлеченных спором, не заметил, как мы в глубоком молчании выходили из ректорского кабинета. Я пыталась выудить из головы хоть какое-то воспоминание о вчерашней ночи. Киран же расстроенным не выглядел. Казалось, ситуация его по-настоящему забавляла.
В коридоре он остановился и вдруг рассмеялся.
– На тебя зелье, что ли, все еще действует? – удивилась я.
– Просто поверить не могу! – фыркнул он.
– Да, я тоже, – согласилась с ним. – По идее должно давно отпустить.
– Уверен, Кросман спал и видел, чтобы на кого-нибудь спихнуть ремонт, а тут мы подвернулись, – прокомментировал он.
– Ах, ты об этом, – вздохнула я. – Говорят, что он любит подряжать студентов. Я одного не понимаю, что мы забыли вчера на погосте?
Взгляд у Кирана стал исключительно странный, как будто понимающий. Хотелось бы знать, что именно он понимал, потому что у меня в голове творился страшный бардак и доверия к окружающим касательно событий вчерашнего вечера не возникало. Может, на кладбище вообще залезли другие студенты, а мы просто в сквере чинно прогуливались.
Мы спустились в деканат факультета некромантии и получили допуск. Теперь магическая метка должна была открывать перед нами ворота кладбища и двери кладбищенских построек.
– Схожу туда, пока еще светло, – решил Киран. – Надо посмотреть, где у них там крыша покосилась.
Я немедленно заявила, что хочу пойти вместе, потому что отправляться на погост в гордом одиночестве и смотреть, что за ландшафт следует облагородить в середине зимы, желания не было. Не то чтобы меня пугали призраки или разное неживое и подвижное, но… пугали.
– Только сбегаю за курткой в комнату, – объявила ему.
Мы договорились встретиться в холле общежития через четверть часа. Киран отправился за вещами, а я припустила в комнату. По дороге пыталась вспомнить предыдущую ночь, но все воспоминания обрывались ровно на том моменте, когда мы забрали ужин у Руби Бонфаер.
На ручке двери висела табличка из магклининга, что уборка проведена. И в комнате действительно царил идеальный порядок. Ванная сияла. Тарелки, котелок и пробирки сохли на полотенчике, политый Вильгельм довольно дремал на подоконнике. Хорошенько вымытый пол блестел. Клянусь, бытовые маги из службы уборки стоили каждой заплаченной за их услуги лиры!
Я уже натягивала куртку, когда взгляд упал на холодильный короб. Кто-то из нас с Кираном должен вспомнить, что произошло накануне, иначе недолго заняться облагораживанием всех склепов и могилок на кладбище. С декана Кросмана станется заодно повесить на нас какой-нибудь покосившийся еще в позапрошлом году обелиск!
Эликсир с поэтичным названием «Омут памяти» я варила на экзамене по зельеварению прошлой зимой. Никаких побочек! Зелье было создано четко по классическому рецепту, но использовать его стоило аккуратно. Если не рассчитать дозу, можно воскресить в сознании даже те забытые события, вспоминать о которых не хотелось.
Пипеткой я добавила в стакан воды одну каплю мутно-сероватого снадобья, выпила залпом и постаралась сосредоточиться на вчерашнем вечере. Перед мысленным взором замелькали неясные образы, зазвучали наши с Кираном голоса…
…Мы азартно спорили по поводу учебного кладбища.
– Нелепый слух! Если бы некроманты по ночам выпускали питомцев на самовыгул, ректорат не досчитался бы студентов, – уверенно заявила я.
– На первом курсе, когда я только попал в команду, парни устроили идиотский розыгрыш с кладбищем. Я сам видел нежить, – доказывал он.
– Давай поспорим, Киран Зейн! – возмутилась я и для вида протянула руку.
– Спорим! – Он мгновенно сжал мои пальцы. – На что?
– На коврижку, – кивнула я в сторону нарезанного ломтиками лакомства.
Киран покачал головой.
– Если ты права, то я испытаю еще какое-нибудь зелье, но если прав я, то ты меня поцелуешь, – предложил он.
На разгромленную комнату опустилось густое молчание. Казалось, оно легло нам на плечи и сдавило со всех сторон. Я признала себе, что искренне хочу встретить между могилками на учебном кладбище что-нибудь неживое и подвижное. И пусть Киран меня героически спасает. Непременно!
– Согласна, – небрежно кивнула я, хотя в нормальном состоянии к учебному кладбищу не подошла бы ни за какие уговоры. – «Ключ от всех дверей» сработает?
– Зачем нам левый артефакт? – фыркнул он.
– Он не левый, а сделан твоим приятелем Ронтолом.
– Тем более! Пару дней назад Эрик Дарквотер застрял в кухне, когда пришел к своей Бонфаер.
– И как ты собрался попасть через ворота?
– Через дыру в заборе.
Оказалось, что «дыра в заборе» – это вовсе не фигуральное выражение. В высокой каменной стене, окружающей кладбище, был лаз и до него пришлось добираться через подросшие за пару дней сугробы.
На погосте царила укоряющая тишина. Мы шли по аккуратно выметенным дорожкам, подсвеченным низенькими магическими светильниками в жестяных решетчатых плафонах. Свет был тусклым и надгробья утопали в темноте. Я отчаянно делала вид, будто не трушу. Недолго, правда. Взгляд случайно зацепился за белую неказистую фигуру возле каменного склепа с двускатной крышей, и сердце совершило кульбит.
– Киран! – Я вцепилась в рукав парня. – Смотри, там кто-то стоит и смотрит на нас.
Он повернул голову и внезапно на лице вспыхнула улыбка.
– Боишься снеговиков, Эда?
– Не издевайся! Я сейчас скончаюсь от страха! – цыкнула я. – Уверена, это живой снеговик. Он хочет нас сожрать.
– Проверим? – Он взял меня за руку и попытался увлечь в сторону склепа.
– Нет! Иди один. – высвобождаясь, отказалась я. – Когда тебя сожрут, кто-то должен рассказать людям, что случилось.
Он сошел с дорожки, я бросилась следом. Если его начнут жрать, по-дружески помогу отбиться. Сделаю превеликое одолжение.
У некромантов действительно сомнительное чувство юмора! Они и впрямь собрали заметно перекошенного, но самого обычного снеговика возле склепа, помеченного бронзовой именной табличкой «Склеп Лавизов». На двери была приколочена деревянная дощечка с категоричным предупреждением «не входить».
Я покачала головой, глядя на снежную раскривушку:
– Тоже мне скульпторы. Смотри, как беднягу перекосило.
По доброте душевной я решила поправить творение рук некромантских, но круглая белая башка, увенчанная жестяным ведром, внезапно соскочила со снеговика. С отвратительным грохотом ведерко слетело и врезалось в каменную стену.
– Ой! – прокомментировала я в настороженной тишине.
Мгновением позже дверь склепа заходила ходуном, словно обитающие в нем Лавизы всем составом хотели выбраться наружу и устроить нам темную. За запертыми створками, героически державшими оборону, что-то выло, кричало и скреблось. Деревянная табличка «не входить» соскочила на каменный порожек.
– Киран, что делать? – испуганно воскликнула я.
– Уходить! Тихо, но быстро, – скомандовал они и схватил меня за руку.
В общем, желание исполнилось! Мы столкнулись на кладбище с неживым, но подвижным. Еще и шумным! И Киран меня героически спасал. В смысле, тянул за руку, пока мы неслись по выметенным до обледенелых камней дорожкам. Ноги в скользких ботинках постоянно разъезжались. Я то и дело пыталась потерять равновесие и не падала только чудом.
Ловкость окончательно приказала долго жить, когда мы выбрались из пресловутой дыры в заборе. Земля ушла из-под ног. Взвизгнув, я налетела на Кирана.
Мы со всего маха шлепнулись в снег, превратившись в забавный бутерброд. Он снизу на тонком снежном пралине, покрывающем почву, а сверху я, совершенно ошарашенная падением и близостью тел. Нос к носу, губы к губам. Не дыша и не шевелясь.
– Ты жив? – быстро проговорила я, заглядывая ему в глаза.
– Еще осознаю, – выдохнул он.
– Ничего не сломал?
– Давай проверим?
Стремительным движением Киран перевернулся, укладывая меня на лопатки и навис сверху. Смотрел глаза в глаза. В темноте его лицо казалось серьезным и сосредоточенным. Секундой позже он приник приоткрытыми губами к моим…
Я вернулась в реальность и снова оказалась в идеально убранной общежитской комнате. Колени подогнулись, со всего маха я рухнула на застеленную лоскутным одеялом кровать. Деревянный остов жалобно крякнул.
Вчера мы с Кираном Зейном страстно целовались в снегу. В коридоре общежития. И в комнате, пока в одежде не рухнули на кровать и не вырубились из-за зелья веселья. И напрочь об этом забыли. В общем, повеселись по полной программе!
Глава 7. Я знаю, что мы делали той ночью
При свете дня учебное кладбище выглядело буднично: аккуратное, ухоженное, лишенное красок. Белый снег, темные ветви голых деревьев, грязно-серые каменные стены склепов – сплошной монохром. Но неожиданно было людно. По дороге нам все время встречались студенты.