– Я рассматривал этот вариант, – с ухмылкой согласился Киран. – Так что скажешь? Ты пойдешь со мной на бал, Эда Амбер? Просто так, без спора.
Между нами клубилось молчание.
– Тебя уже пригласили, – наконец заключил он с заметным разочарованием в голосе.
– Да не в этом дело… – Я поморщилась. – Честно говоря, не понимаю, о каком бале идет речь. Ты про какое-то благотворительное мероприятие?
У Кирана заметно вытянулось лицо.
– Ты серьезно? – спросил он изменившимся тоном. – Амбер, ты не в курсе, что перед Новым годом в академии устраивают большой бал?
– Да просто еще плакаты не вывесили, – попыталась оправдаться я. – Конечно, я помню, что в академии устраивают новогодний бал!
– Ага, – хмыкнул он.
На первом курсе на новогодний бал я ходила. Провела там целых полчаса! В красивом платье живописно постояла в уголочке, похлебала весьма приличный пунш, посмотрела, как народ танцует.
Самым ярким воспоминанием из того до тошноты скучного вечера осталась навзрыд рыдающая в туалетной комнате девчонка. Успокаивала ее целая стайка подружек. Из разговоров стало ясно, что она пригласила на какой-то Серебряный танец симпатичного игра в магбол, а он дал ей от ворот поворот.
Размер трагедии я, безусловно, тогда не оценила, но на следующее утро добрые люди за скидку на похмельное зелье объяснили весь замес. Танец-то оказался особенным! Не танец вовсе, а манифест: приглашая парня, девушка вроде как признавалась ему в любви. В общем, ее отшили на глазах у всей академии. Такое себе предновогоднее развлечение. Сразу вспоминается дурацкая поговорка про то, как встретишь Новый год, так его и проведешь.
– Я не тороплю с ответом, Эда, – уверил Зейн. – У тебя есть время подумать.
– Хорошо, – кивнула я, хотя от одной мысли о танце с Кираном, голова начинала кружиться, а сердце сжиматься. В жизни не подумала бы, что любовь своими симптомами похожа на сердечный приступ.
– Я на тебя не давлю, – предупредил он и поднял руки, словно показывал, что безоружен.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Но искренне надеюсь, что у меня есть шанс отвести самую странную девушку в академии на красивый праздник.
– Киран, ты на меня давишь! – заметила я. – Постоянно!
– Но шанс есть? – немедленно уточнил он в обычной для себя манере разогнавшегося замкового тарана, сметающего на пути к цели все значительные и мелкие препятствия.
Не успела я ничего ответить, как дверь со скрипом приоткрылась. Придержав ее ногой, в подсобку бочком втиснулась магистр Макгомерри собственной персоной с ящичком крошечных кругленьких кактусов в торфяных стаканчиках.
Нестройным дуэтом мы с Кираном промычали приветствие. Магистр обрадовалась нам как родным, и внутренний голос ехидно подсказал, что сегодняшним вечером на своих двоих мы из оранжереи не выберемся. Ноги будут подкашиваться от усталости, придется ползти на карачках или по-пластунски.
– Как хорошо, что вы здесь! – воскликнула Макгомерри. – Молодой человек, возьмите ящик и поставьте этих прелестных деток вон на тот стол.
Пока Зейн пристраивал кактусы на соседний с плющом стол, магистр присмотрелась ко мне сквозь толстые стекла очков и сочувственно протянула:
– Ох, моя дорогая. Как вижу, отвар из одуванчиков вам не помог избавиться от краски на волосах.
– Увы, – пробормотала я.
– Но я о вас помнила и нашла чудесное народное средство! – просияла Макгомерри. – Хотела отдать рецепт на прошлой неделе, но вы не появились в оранжерее.
– Приболела, – скромно соврала я, и со стороны Кирана донеслось издевательское фырканье.
На прошлой неделе отработку я с честью проигнорировала. Чую, из деканата прилетит выговор и придется покляться на святом писании Пресветлой богини дня, что до экзаменов прогул непременно отработаю. В смысле, каждый из шести накопленных прогулов…
В общем, в понедельник можно переезжать жить в оранжерею. Или попросить целительницу Эбби Фрост написать справку об аллергии на сырую землю, которая, как назло, обострялась именно в дни оранжерейной повинности. Отличный, к слову, вариант. Не понимаю, почему раньше в голову не пришел.
– Хорошо, что вы, дорогая моя, выздоровели! – воскликнула Макгомерри. – Сейчас мы соберем все травки, которые есть в рецепте. Вы непременно справитесь с этим разноцветным ужасом на голове.
– Да я уже смирилась, – попыталась отказаться я.
– Слышать ничего не хочу! – проохала магистр, серьезно настроившись причинить девушке с разноцветными волосами немножко добра. – Берите тяпку!
Зейн откровенно веселился и даже не пытался скрывать ехидной ухмылочки.
– А вы, молодой человек, возьмите лопату, – скомандовала Макгомерри. – Поможем вашей подруге!
Мы следовали за магистром. Киран нес тяпку с лопатой и выглядел совершенно обалдевшим от такого поворота.
– Что за странная история с одуванчиками? – тихо спросил он меня.
– Лучше не спрашивай, – буркнула я. – Говорила же, что рискуешь оказаться с лопатой.
– Я думал, ты пошутила, – признался он.
Дурное предчувствие не обмануло! Список трав у магистра оказался бесконечным и словно специально составленным так, чтобы мы прошлись по всем грядкам, до которых на этой неделе не дотянулись ни рука студенческая, ни тяпка оранжерейная.
Киран молча выкапывал растения, потом хмуро из закапывал в указанных местах. Совершенно одухотворенная Макгомерри порхала с лейкой и не забывала поливать переселенцев. За пару часов перепахали четверть оранжереи! Просто, не разгибая спины, ковырялись в земле и мысленно поражались, как хитро она нас обтяпала.
Магистр вручила мне рецепт с полной корзинкой бесполезных сорняков и отпустила нас на все четыре стороны. Удивительно, как напоследок не сказала, чтобы не забыли выбросить выкорчеванные сокровища куда-нибудь подальше. Одевались мы быстро и молча, с тревогой посматривая, чтобы она не вернулась.
– Что делать с этими сорняками? – спросил Киран уже на улице.
– Только устроить торжественные похороны, – буркнула я. – Для зелий их не используешь.
Мы для чего-то синхронно посмотрели в сторону учебного кладбища, спрятанного в лесной темноте.
– Честно говоря, Эда, я не смогу сейчас организовать могилку, – мрачно пошутил Зейн и болезненно повел рукой. – Накопался на полжизни.
– У тебя плечо болит? – насторожилась я.
– Выбил в октябре во время матча, – поморщился он. – Раньше не беспокоило.
– Так и быть, окажу первую помощь, – деланно проворчала я. – Пойдем, хворый.
Корзинка с сорняками как-то подозрительно удачно вписалась в угол комнаты, и воздух внезапно наполнился влажным ароматом свежесрезанной зелени. Куртки повисли на крючках в стене, влажная обувь дружной шеренгой выстроилась на коврике ровно под верхней одеждой. Ботинки Кирана из дорогой кожи выглядели огромными по сравнению с моими, хотя размер ноги у меня был не миниатюрный.
– Раздевайся, – скомандовала я, закатывая рукава комбинезона.
Киран на мгновение замер, на лице появилось странное выражение.
– В смысле, сними свитер, – подсказала я. – Разотру тебе плечо мазью.
– Ну да, – пробормотал он, стянул через голову черную водолазку и отбросил на спинку кровати.
Подтянутый торс со всеми нужными мышцами, но не выпирающими, как стиральная доска, а рельефными ровно так, как надо, выглядел горячо! Киран принялся разминать плечо, и мускулы начали играть под светлой кожей, давно потерявшей остатки летнего загара. Пришлось занырнуть в холодильный короб с головой, чтобы в нем чуток охладиться.
– Садись на кровать, – велела я, вылезая обратно с баночной лечебной мази, но тут же передумала: – Хотя лучше не садись. Стой!
– Я уже сел, – отозвался он, плюхнувшись на мою кровать, как на свою собственную, и подставил спину.
Присев бочком, я зачерпнула из баночки немного мази, пахнущей камфорой и ментолом, чуточку согрела в руках и мягко начала втирать Кирану в плечо. От прикосновений или, может, от холода у него побежали мурашки. У меня, впрочем, тоже, но по другой причине: прежде я никогда не прикасалась к обнаженному мужскому телу.
Внезапно в комнате сгустилось напряжение, как будто мебель и вещи начали колоться магическими разрядами. Казалось, в воздухе вместе со свежим запахом травы разлился тонкий аромат любовного зелья.
– У мази есть побочки? – спросил Киран, разбавив густую, как лечебная мазь, тишину.
– Может окрасить кожу, – промычала я.
Между тем у него на спине образовалось ярко-розовое пятно в форме сердечка, такого ровного и правильного, словно его нарисовали кисточкой. Не хватало только подписать наши инициалы, разделить их знаком плюс и можно считать, что я спалилась по полной программе.
– В общем, лучше пока не ходи в общественные купальни, – протянула я, рассматривая предательскую нательную живопись.
– Окрасилось?
Он попытался повернуть голову, но ничего, естественно, не разглядеть на спине не смог и решительно поднялся. Видимо, решил проверить, не покрылся ли серо-буро-малиновой крапинкой.
– Все совсем неплохо! – всполошилась я.
В ванную он все-таки зашел, оттуда донесся издевательский смешок.
– Пожалуй, в ближайшее время придется отменить танцы с раздеванием, – выйдя, шутливо посетовал Криан и упер руки в бока, демонстрируя этот свой отличный, еще ничем не покрашенный торс.
– Мы закончили, – пробормотала я, нервно завинчивая крышку на баночку с мазью. – Вот возьми. Просто так, то есть совершенно бесплатно. С друзей я денег не беру.
– Спасибо. – Он принял баночку и выстрелил в мою сторону таким острым взглядом, что в животе снова скрутилась пружина.
– Но с друзей своих друзей беру, – пробормотала я и отдала ему водолазку. – Одевайся. Мне еще готовиться к бытовой магии.
– Завтра выходной, – напомнил Киран с ухмылкой, прекрасно понимая, что страшно меня смущает своим знойным видом.
– Задание большое, – не моргнув глазом, соврала я.
Судя по ироничной улыбке Зейна, ложь вышла нелепая.